- Андрей.
- Проходи сюда. - Отозвался его превосходный бархатный голос в конце длинного коридора, где уже горел свет, освещая часть стола застланного скатертью, на столе уже красовалась в высокой вазе одинокая бледно-розовая роза, подаренная мне только что, а Андрей носил тарелки из кухни по длинному коридору на стол и расставлял все, я вошла. Угловая комната с двумя окнами, пианино у стены слева и рядом с ним у окна уже накрытый стол....
- С легким паром. - Улыбнулся всей бородой Андрей.
- Спасибо.
- Пока остальное готовится, давай теперь я в душ, а тебе я предлагаю занять время просмотром видеокассеты, идет? - С этими словами Андрей меня усадил на диван, выдал несколько диванных подушек для удобства, включил запись и удалился....
Я поджала на диване ноги, устроилась удобнее, и стала всматриваться в экран, а там, в темно-синих робах в каком-то маленьком подвальном помещении с колоннами мужчины сидели за какими-то приборами, расположенными по стенам, а некоторые из них стояли. Обстановка на экране была напряженной. В одном из мужчин я узнала Андрея. У него на темно-синей робе был прикреплен бейдж или его подобие с надписью "командир". На записи отдавались приказы, выполнялись какие-то включения и выключения тумблеров, клавиш и всего, что было на приборных досках. В конце всех действий на экране у какого-то тучного мужчины, которого показали крупным планом, выступил пот по всему лицу, посинели губы и он попросил валидол, тихо сел в сторонке, пока все остальные вздыхали с облегчением, видимо довольные выполненной работой. И тут меня начал охватывать тихий ужас. Какие моряки? Заключенные в робах снимают видео, потом меняются местами и каждый из зоны увозит точно такую же кассету с доказательством, что именно он командир непонятно чего.
Я не знаю, как долго я смогла бы выдержать такой страх за себя и то, что сделала, согласившись на эту безрассудную поездку. Я сжалась в комок на диване с поджатыми ногами, но тут в комнату вошел с мокрой бородой Андрей и своим волшебным бархатным голосом сказал, уже не помню что. Потом начал объяснять, что я именно увидела на кассете, наверное, поняв мое резко сменившееся после просмотра состояние по округлившимся от страха глазам и сжавшемуся в пружину положению тела на диване. Голос был действительно доверительным, бархатным. Великолепным и настолько располагающим, что он мог бы им внушить собеседнику любую свою мысль и сделать ее моей изначально. Я вздохнула с облегчением: моряк подводник в нескольких поколениях, назвали в честь Андреевского флага, запуск баллистической ракеты на видео....
После того как у меня посветлело в глазах и я начала распускать пружинные кольца рук, опустила на пол ноги и после еще нескольких предложений мне стало более-менее нормально, хотя еще не комфортно. Мы переместились за накрытый стол и, уже там за поздним ужином продолжали рассказывать друг другу о себе, выслушивая и интересуясь в первом часу ночи с незримым третьим и молчаливым слушателем за окнами в виде еще темной Питерской ночи. Не знаю, как привел нас разговор к татуировкам и я тихо сообщила:
- Ах, да, у меня тоже есть. - И, прочитав искреннее удивление на лице Андрея после небольшой паузы, и в связи с этим увеличивающегося его интереса не торопясь раскрыла внутреннюю часть локтя, предварительно приподняв рукав шелковой клетчатой домашней рубашки.
- Вот. - Указала я пододвинувшемуся вплотную Андрею с округленными глазами на крошечную точку темно синего цвета рядом с просвечивающимся синим ручьем вены со словами, - После того как брали кровь из вены осталась татуировка. Татуировка кровью это серьезно. - Добавила я как-бы в довесок.
Он вздохнул с облегчением, и мы рассмеялись как дети. Было весело и одновременно интересно.
- Ты была замужем? - вдруг прозвучал нежданный вопрос
- Да, учились в соседних школах, дружили, ждала из армии, после 18 дня рождения через 2 недели вышла замуж, а через 3 года развелась, теперь одна. - Повисла пауза, я начала тереть глаза (симптом жажды сна, оставшийся с детства).
- Я сейчас вернусь. - Сказал Андрей и скрылся в длинном темном коридоре.
Вернулся он достаточно быстро, мы еще что-то попробовали съесть на столе, но уже ничего не хотелось. Разговор плавно перетекал в беспредельно интересно-длинный, но глаза у меня начали закрываться сами-собой.
- Пора спать, - сказал Андрей и повел меня по все тому же длинному коридору и свернул налево, - Это твоя комната.
Я шагнула в нее и сразу обратила внимание, что комната немного больше квадратной кровати, стоящей изголовьем к одной стене, чернота не завешенного шторой окна, очень тусклый боковой свет бра дополняется двумя большими зажженными свечами в низких подсвечниках, кровать была застелена, подушки ждали меня, я обернулась к Андрею и сказала:
- Я больше вас не задерживаю....
Он отступил в коридор и скрылся за дверью, неплотно прикрыв ее. Я переоделась, и тут опять появился у чуть приоткрытой двери Андрей, светя добрыми и надежными глазами как фарами в тусклую комнату.
- Тебе что-то нужно?
И тут я начала понимать, что мне страшно в комнате, возможно, эти мысли мне внушал он, возможно, я сама вспомнила свой страх темноты с детства и помножила его на страх чужой пустой четырехкомнатной квартиры, черного проема, не зашторенного окна и, поделила на меня песчинку на большой уже спящей планете земля.
- Ты хочешь остаться? - Спросила я его, он тихо кивнул, - Тогда не раздеваться, спать под разными одеялами и не трогать меня. Ложись со стороны окна. - Поставила условия я.
Он с радостным видом кивнул головой, повинуясь, и кошачьим бесшумным движением просочился в комнату прямо в халате. Достав откуда-то второе одеяло, устроился у окна, не трогая и не касаясь меня он, эргономично повторил контуры моего лежащего тела, не соприкоснувшись с ним ни в одном месте, вдобавок обвил мою подушку, как бы взяв все под свою защиту, и замер. А я ощутила какое-то странное спокойствие, безмятежность как во время штиля - все улеглось, нет ни страхов, ни переживаний, он как отрезал от меня своим телом, лежащим со стороны страшного черного окна внешний неспокойный мир.
В чужой постели мне не засыпалось, несмотря на тяжелые веки, некомфортно, огромная подушка приносила неудобство и общую невозможность сна. Пришлось, смущаясь попросить что-то маленькое подобие диванной подушки, которая больше напоминала мою привычную удлиненную и менее набитую пухом.... В общем, пребывание на новом месте приносили мне безумное спокойствие и, тем не менее, отсутствие сна....
Практически сразу началось позвякивание рельс под окнами, монотонный стучащий звук, пробивающийся сквозь живой Андреевский заслон.
- Это что? - Встрепенулась я.
- Это трамваи, все в порядке, спи. - Ровным всезнающим голосом откликнулся Андреевский заслон.
А сон все-таки не шел, зато нарастало чувство штиля и какого-то непонятного восторженного чувства бабочек в желудке, да и лежать постоянно в одной позе было мучительно невыносимо. И я перевернулась лицом к моему защитнику от темноты и наткнулась на его мягкие губы, встрепенувшись, как будто от удара током и отпрянула от неожиданности произошедшего. Но восторженное чувство пересилило, я прижалась губами снова и почувствовала привкус железа во рту, конечно, ведь когда Андрей смеялся я видела многочисленные железные коронки на его жевательных зубах, стоящие строем. Последнее, что вертелось в голове - мне никто не поверит, что я была в пустой квартире с обладателем таких невероятных достоинств и вызывающем такие сильные чувства, была слегка хмельна и просто спала.
Утром я услышала тот же восхитительный бархатный голос, рядом со мной:
- Ну что, будем завтракать или еще немного поспим?
- Знаешь, ты не обидишься? - Я повернулась и спросила глядя на Андрея.
- А что ты хочешь сказать?
- Точно пообещай, что не обидишься. - Не уступала я.
