Таким образом, у него оставался только один выход – порвать с ней отношения прямо сейчас. Даже если это обойдется ему ценой собственной жизни.

Сделав глубокий вдох, Роберто с трудом заставил себя заговорить:

– Ну хорошо. Тебе не придется больше страдать. Ты свободна, дорогая.

– Что?

Кейт не поверила своим ушам, когда услышала от него эту фразу.

– Что ты сказал? – повторила она свой вопрос. – Я ничего не поняла.

– Все очень просто, – пояснил Роберто. – Ты сказала, что жить на нашей вилле на Майорке со мной и моими родителями – равносильно пребыванию в тюрьме. Что ж, я готов снять с тебя кандалы и выпустить на волю. Я осознал твою правоту. Ты свободна.

К ее ужасу, он подошел к наружной двери, распахнул ее, и в комнату тотчас ворвался теплый вечерний бриз и отдаленный шум моря…

– Ты можешь идти. В любую минуту. Хоть сейчас, – сказал он. – Наш брак был ошибкой с самого начала. Я не могу дать тебе того, чего ты хотела или хочешь, так как просто не понимаю тебя. И должен тебе откровенно признаться, что желания, которые я испытывал к тебе раньше, теперь начали заметно угасать.

Он не имел в виду физические желания, нет. Но голый секс – секс без духовной привязанности, без душевной близости, без любви – не устраивал его. По существу, он становился для него пыткой. Пыткой вечной неудовлетворенностью.

Нельзя было сказать, что страсть покинула его. Нет, она даже не уменьшилась. И он по-прежнему нестерпимо хотел Кейт, хотел обладать ею каждую ночь своей жизни. В нем жила твердая уверенность: ничто вообще не может вызвать катастрофу его сексуальности. Напротив, даже когда он только что проходил мимо Кейт, направляясь к двери, его тело не могло не реагировать на ее тело, какие-то биотоки, казалось, не прерывались между ними ни на секунду.

По своей глупости или чисто случайно он прошел от нее так близко, что сразу же возбудился и не смог скрыть чувства, которые вызвала близость ее тела. Смятение чувств и эмоций отразилось на состоянии мыслей, и Роберто не смог сразу подобрать нужные слова, которые хотел сказать Кейт. Но в конце концов он заставил себя сказать:

– Кейт, я выхожу из игры. Чисто, по-честному и навсегда. Завтра прямо с утра я займусь нашим бракоразводным процессом. Пожалуйста, не смотри на меня такими глазами. Ты получишь все, что захочешь. Я позабочусь о твоем будущем. Я даю тебе свободу. Можешь идти!

Пожалуйста, уходи, молил он ее. Уйди скорее, пока я не сказал какую-нибудь глупость, какую-нибудь чушь, из-за Которой ты будешь потом всю жизнь презирать меня!

Но Кейт продолжала медлить, колебаться, оттягивать момент ухода. Господи, что ей еще нужно? Ведь он пообещал дать все, что она захочет. Она будет свободна и материально обеспечена. Что еще? Он не сразу осознал то, что она сказала.

– Но я… я не могу уйти. Я… беременна.

Это было уже слишком. Это был последний удар, после которого никакая игра уже была немыслима. Роберто был повержен в прах.

– О нет, леди! – воскликнул он. – Этого не может быть! Ты уже была, по твоим словам, беременна, и я чуть не свихнулся из-за этого. У меня нет никакого желания лезть в эту петлю во второй раз! Хорошо, я уйду сам.

И прежде чем Кейт успела перехватить его, взять за руку, заставить выслушать ее, он исчез. Исчез из виллы, из ее жизни. И она не имела ни малейшего представления, как ей теперь – если это вообще возможно – вернуть его.

– О, Роберто, эрмано мио, брат мой! Таких дураков, как ты, не сыщешь днем с огнем в целом свете! По крайней мере, мне такие глупцы еще не встречались. – Обвинительные слова Хуана, в доме которого он провел эту ночь, многократным эхом отдавались в мозгу Роберто, пока он подъезжал к родительской вилле. – Но ведь ты, насколько я помню, говорил мне, что любишь Кейт.

– Да, люблю, – подтвердил Роберто. – Я обожаю ее! Люблю ее больше самой жизни. Но не могу жить с ней!

– Почему же?

– Потому что она никогда не сможет полюбить меня!

– Но кто тебе сказал об этом? Сама Кейт? А ты спрашивал ее о любви? И раскрыл ли ей свои чувства?.. О Боже, Роберто! Что произошло с твоими мозгами? Или ты думаешь, что бедняжка Кейт может читать твои мысли?

Сердце Роберто колотилось так, будто он только что закончил бег на марафонскую дистанцию. Ему хотелось побыстрее оказаться на вилле, увидеть Кейт и поговорить с ней. Поговорить откровенно, не играя и ничего не скрывая. Уже подъезжая к дому, Роберто с удивлением увидел такси. Оно промелькнуло мимо его автомобиля, направляясь прочь от виллы. В такси никого, кроме водителя, не было, а поскольку дорога, по которой они ехали, вела только на виллу, ему не составило труда догадаться, что пассажир, использовавший такси, приехал именно туда, где и должен находиться в эти минуты. Странно… Кейт после их вчерашней ссоры оставалась дома одна. Интересно, кого из их знакомых на Майорке она могла пригласить на виллу? Прежде чем войти в дом, Роберто решил прогуляться по саду, подумать над тем, что он скажет Кейт, когда уйдут гости. Но, обойдя дом, он сразу же увидел посетителя виллы, и пришел в бешенство.

Они стояли около бассейна за домом и, очевидно, поэтому не слышали шум подъехавшей машины. Кейт выглядела, как всегда, блистательно. На ней было длинное белое платье с короткими рукавами, и легкий ветерок шевелил ее красивые каштановые волосы. Находившегося рядом с ней мужчину Роберто не видел никогда в жизни, но ему не потребовались объяснения, чтобы понять, кто это был.

“Вы с Мартином Фордом могли сойти за братьев”, вспомнил он слова Кейт и, взглянув на собеседника своей жены, сразу отметил, насколько точно она описала портрет этого человека.

– Форд! – зло процедил он сквозь зубы и быстро отошел в сторону, чтобы его не заметили стоявшие у бассейна мужчина и женщина.

Не следует с ходу появляться у них на глазах, решил Роберто. Сначала надо выяснить, что здесь происходит.

Как мог попасть на его виллу Мартин Форд? Наверняка не без помощи Кейт. По всей вероятности, она знала, что он прилетел в Нью-Йорк и разыскивал ее. После их вчерашней ссоры, когда Роберто уехал к Хуану и остался в его доме на ночь, у нее было достаточно времени, чтобы дозвониться до Мартина и предложить ему первым же рейсом прилететь на Майорку… Если Кейт действительно так поступила, значит, она, должно быть, до сих пор любит этого человека.

На миг у него мелькнула мысль покинуть виллу. Но тут же в памяти всплыли резкие, вразумляющие слова Хуана, и он решил не сдаваться и никуда не уезжать…

А Кейт все еще не могла оправиться от шока, который вызвало у нее неожиданное появление Мартина на вилле. Когда она услышала шум подъезжающего автомобиля, то подумала, что это наконец Роберто вернулся домой после их вчерашней стычки. Поэтому она поспешила открыть наружную дверь и, увидев за ней высокую фигуру мужчины, сначала подумала, что это действительно Роберто.

Но как только их взгляды встретились, Кейт моментально поняла, кто стоит перед ней.

– Привет, крошка, – услышала она несколько развязный голос Мартина.

Только он называл ее “крошкой” и разговаривал с ней таким манерным тоном. И вот этот человек стоял и нагло ухмылялся. Человек, который свалился как снег на голову. Которого она не хотела больше видеть никогда в жизни.

Однако ей все-таки пришлось опять встретиться с ним. Он стоял в дверях и ждал от нее приглашения пройти в комнату. Хотя Кейт хотелось сделать обратное: сказать, чтобы он убирался, и захлопнуть перед ним дверь. Но, с другой стороны, она понимала, что выпроваживать его уже поздно: таксист, с которым Мартин наверняка сразу расплатился и отпустил его, был теперь недосягаем, а свободные такси в этой округе просто не курсировали. Такси придется заказать по телефону.

Поэтому, оценив обстановку, Кейт решила усадить Мартина в гостиной и в ожидании такси предложить ему что-нибудь выпить.

Она провела долгую бессонную ночь, ожидая Роберто, но так и не дождалась его. Но ведь он должен вернуться на виллу, в отчаянии думала она! Не мог же он оставить ее здесь одну на долгое время. В конце концов ему же надо переодеться, надеть чистую рубашку, поменять костюм… Так или иначе она вынуждена была запастись терпением и ждать, ждать, ждать его до тех пор, пока усталость не свалила ее с ног, и она заснула прямо на диване. Кейт проспала несколько часов и проснулась минут за пятнадцать-двадцать перед приездом Мартина.