Затаив дыхание, Нюся тревожно внимала невольной исповеди. Получалось, что достаток, которым она намеревалась одарить мальчика, вовсе не то, что поможет сделать его счастливым.

«Не драться, не пить, не вонять — это понятно. А игры? Что я смыслю в детских играх? Впрочем, на это имеется компьютер. Нет. Не то. Тут нужен другой подход. Господи, а во что же я смогу играть с Олегом? В прятки, что ли? Или в эти, как их, в пятнашки? Во что же они играют? В войнушку? Точно! Кто-то рассказывал про военный клуб. Там сплошные война-и-немцы. Форму ему пошьем», — перед затуманенным Нюсиным взором явилось видение. Олег, облаченный в фашистскую униформу, лихо марширует с автоматом наперевес.

— Ни за что! — громко выпалила Нюся и сразу смущенно умолкла.

— Нюсечка, по-моему, ты слегка задумалась, — мягко укорил ее Кото.

Обеспокоенный Олег умолк.

— Извини меня, я действительно веду себя глупо. Рассказывай, пожалуйста!

Но уговоры не помогали. Мальчик растерялся и теперь не знал, чем порадовать слушателей.

— Ты ведь в школе учился. А насколько я припоминаю, там всегда на праздники обменивались подарками?

— А папаша ее, ну, машинку эту, спер и поменял на начатую пачку папирос, — неожиданно сообщил Олег. — А в школе мне что-то ничего не дарили, кроме открытки на двадцать третье февраля. Там ведь девчонки все хитрые. Они точно знают, что с меня брать нечего, так зачем понапрасну тратиться. Прикиньте, Нюся, стали бы вы разоряться мальчику на дорогой подарок, если бы знали заранее, что он в ответ приволочет кукиш с маслом?

Нюся старательно попыталась сосредоточиться на воспоминаниях. Получалось, что Олег прав. Девочки заранее бились за распределение одариваемых. Норовя отхватить самых обеспеченных «защитников отечества». И на Восьмое марта оказывались не внакладе, хвастливо демонстрируя добытые трофеи.

— Ладно, убедил. Школа не слишком удачный пример.

— Не мучайтесь. Я лучше сам перечислю, что помню. Год назад уличный Дед Мороз дал мандарин. Одна тетка как-то пригласила в кафе пообедать, но она журналюгой оказалась, так что это не считается. А еще… Да не помню я, что пристала.

Нюся не успела укорить мальчика за «что пристала», как Олег, чтоб не расплакаться прилюдно, все-таки сбежал в свою комнату. Огорченная девушка кинулась вслед, чтоб утешить. Но врезалась в Кото. Он безжалостно оттер Нюсю от лестницы, предложив не беспокоить ребенка.

— Пусть один побудет. У него нервы не в порядке. А мы сами решим проблему с днем рождения. Устроила тут показательную исповедь. Разве так можно?

Бросив взгляд в сторону, Нюся рукой вытерла нос, после чего предприняла попытку прорыва боем, но вовремя оставила эту затею как бесперспективную. От расстройства стукнула Кото кулаком по груди и по-бабьи запричитала:

— Да! Я снова во всем виновата! Я вообще монстр! Я хуже всех на свете! А кто меня пожалеет? Я устала как собака. Я есть хочу. Я хочу часок поваляться на диване и ничего не делать. Я работала, между прочим, если кто-то не заметил.

Кото плотно обнял ее за плечи и повел заваривать чай, приговаривая:

— Не хнычь. Все нормально. Просто спорола чушь. С кем не бывает? Ну не хнычь. Я-то не деревянный, все прекрасно понимаю. У тебя период адаптации. Ты к одиночеству привыкла.

— Да, и оно мне нравилось! Я — самодостаточный человек. Мне одной распрекрасно.

— Было, — бессердечно продолжил Кото, — а теперь привыкай к жизни в сплоченном коллективе. Привыкай да не рыпайся. Думала, подобрала собачонку, покормить, выгулять и все дела? Так не выйдет. Парню надо привыкнуть к нормальной жизни. Ему, между прочим, тоже не сладко.

— Зануда ты.

— Все может быть. Но ты сама знаешь, что я прав. Вот, тут колбаса, сыр, чай сейчас налью.

Поскулив для порядку еще немного, Нюся наспех поужинала, привела в порядок лицо и бесцеремонно выволокла Олега на свет божий, отправившись на поиски искомого подарка, достойного такой расчудесной девочки Анечки. Довольный Кото, естественно, увязался с ними. Олег прятал красные глаза, поминутно сморкался, делая вид, что ему фиолетово, что там свалено на прилавках в магазине игрушек.

— Несолидно это, — вполголоса пробурчал.

— Что именно?

— Игрушки мягкие. Она уже взрослая, глаза красит и все такое.

— Может, для школы что-нибудь?

— Ну вы даете! Разве прилично летом напоминать про каторгу?

— Тогда остается косметика.

— Мамаша ее будет сильно недовольна. Аня и так у нее тайком тушь берет, так родители как заметят — ругаются.

— Давайте, в этот отдел заглянем, — ненавязчиво предложил Кото.

Тут было на что посмотреть! Витрины сверкали немыслимым блеском золота и серебра. Ассортимент поражал многообразием, и неважно было, что львиная доля украшений производилась хлопотливыми турецкими подданными, для которых количество значительно важнее качества.

Завершив ознакомительную экскурсию, подумали и остановились на серебряной цепочке с кулончиком в виде сердечка. Пытаясь выглядеть солидным покупателем, Олег суетился сверх меры, но светился от радости. Умилив продавщицу, он настоял на излишне просторной коробочке, так как посчитал — в маленькой его замечательный подарок будет казаться ничтожным.

— Цветы. Конфеты, — внес свою лепту Кото.

— Это обязательно?

— Еще бы. Настоящий мужчина без них не гость.

— И строгий костюм, — настояла Нюся, — потом для школы сгодится.

— Вечно вы все портите, — унылым голосом простонал Олег. — Такой день превосходный, а вы все про тюрьму.

Однако мальчик не менее часа крутился перед зеркалами, оценивая себя красивого, пока им не пригрозили скорым закрытием магазина.

Снарядившись таким образом для первой в жизни вечеринки, Олег отправился к соседям. Впечатление портил букет, явно великоватый для мальчика. Когда Нюся смотрела ему вслед, ей казалось, что по двору маршируют высокомерные белые розы в обществе огромной коробки конфет.

— Ну вот. Теперь можно передохнуть.

Если судить по многозначительному прищуру глаз Кото — Нюся снова упустила из виду нечто важное.

— И что теперь не слава богу?

— Да нет, все нормально. Только ты забыла накормить собаку, вымыть посуду и полы, пропылесосить мебель, приготовить еду на завтра, постирать и погладить белье. Но я предположил, что ты, возможно, придешь усталой, и сделал все это за тебя.

— Благодетель! — Сарказму Нюси не было границ. — Мать Тереза! Так я тебе и поверила. Скажи, что еще ты за меня вымыл окна.

— Вчера. И нечего цепляться к словам. Особенно если ты сама недавно ратовала за восторги одиночества.

Не зная, к чему еще придраться, Нюся огляделась вокруг. Заметила, что диванные подушки брошены в беспорядке. Демонстративно расположила их как надо, скорбно вздохнула, как после разгрузки вагона кирпичей. Кото размеренно покачивался в кресле и насмешливо следил за хозяйкой сквозь пушистые ресницы. Нюсе хватило совести понять, что ее театральность выглядит смехотворно.

— Ну и что? Сама вижу, в доме порядок, а я — самодура. Только мне лично не по себе. Нельзя было Олега одного отпускать. Вдруг он там что-нибудь не то вытворит, а его выставят вон. Дети такие злые.

— Ага. А потом они становятся взрослыми, отчего коэффициент злобы только возрастает.

Философскую дискуссию прервал звонок. Кто-то настойчиво ломился в ворота. Волкодав неприязненно орал, показывая, что гости по непрошенности максимально приближены к орде татар.

— Кто это может быть? Неужели Олега уже прогнали, — всполошилась Нюся.

Она от природы была трусихой. Вероятно, где-то в ее голове находился продуктивный производитель всевозможных опасений.

* * *

Возмутителем спокойствия оказался бывший муж, про которого так недавно вспоминал полковник. Дмитрий Иванович, он же Иваныч, вломился в дом Нюси, как взбешенная шаровая молния, размахивающая здоровенными ручищами. Учитывая его спортивное прошлое, возможность оказаться ненароком пришибленным не казалась такой уж маловероятной. Кото даже прервал монотонный процесс качания, замерев внимательным манекеном.