— Товарищ майор! Цыбик может не выжить! Нужна операция! Вертолетов нет — давайте отправим его к Гардез на боевой машине с охраной? Майор Терещук распорядился выделить девятой роте БТРД для раненого, там просторный салон, как раз для носилок, и командиру седьмой роты два БТР-70 для его сопровождения.

Загрузили носилки с прапорщиком в БТРД и они выехали за ворота. Машины уже скрылись за первой горой, когда в небе показались вертолеты. Вот, черт побери! Не могли раньше! Вдогонку бросился еще один бронетранспортер, догнал и развернул эту небольшую колонну. Один вертолет заходит на посадку, другой кружит в воздухе. Из БТРД вытаскивают носилки. Виктор в сознании, но нос еще острее стал. Четверо солдат с носилками бегут к вертолету. Коростылев бежит рядом, держа его за руку:

— Ничего, Витек, все будет нормально! Ты поправишься. Я найду тебя в Союзе, еще водки вместе выпьем!

Тут один солдат спотыкается о камень, и носилки летят на Коростылева. Он их подхватывает, не давая упасть раненому. Но гримаса боли исказила лицо Виктора… Под гул двигателя загрузили носилки в салон вертолета и обе машины улетели в Кабул. Наступила тишина.

— Вот так, — подумал Коростылев, — Опять в батарее беда.

Со старшим лейтенантом Кривонишей и лейтенантом Костюковым они зашли в свою комнату. Столу офицеры не удивились. Все были подавлены. Коростылев разлил в кружки водки, все молча выпили за прапорщика Цыбика, чтобы у него все было хорошо.

Через два дня пришло «радио» из Кабула. Прапорщик умер в госпитале, просят прислать сопровождающего. Уехал лейтенант Костюков. Этот район провинции, уезд Махамед-Ага, набил оскомину всем: и третьему батальону, и проходящим колоннам, и местным жителям. «Духи», спускаясь с гор, не пропускали здесь даже ни одного гражданского афганского автобуса. Останавливали, грабили, издевались над пассажирами — такими же афганцами.

Командир батальона Терещук решил провести в Муха-мед-Ara тщательную и внезапную зачистку силами всего батальона.

24 апреля 1982 года около трех часов утра батальон скрытно выехал на задание. Коростылев с Потураевым решили взять с собой два орудия, которых было достаточно для поддержки пехоты огнем. Приехали на место, когда только-только начинало светать. Бронегруппа батальона осталась на дороге напротив кишлака. В БТР и БМД остались механики-водители и операторы-наводчики, сидевшие в башнях у прицелов.

Разбившись на группы в пять-семь человек, батальон ушел в разные стороны с целью окружить Махамед-Ага и сжать в кольцо вооруженных бандитов. Впереди бронегруппы развернулись два орудия батареи.

Группа капитана Петракова в семь человек уходила в кишлак через навесной мост, что находился рядом с огневыми позициями батареи. С ними пошел артнаводчиком капитан Коростылев. Старший лейтенант Потураев остался при орудиях. С ним Коростылев держал постоянную радиосвязь. Как у всех в группе, у Коростылева с собой был автомат, подсумок с магазинами, пистолет Макарова. Под форменной курткой был надет бронежилет, на голове панама.

Гуськом группы перебежала мостик и сразу же по ним «духи» открыли огонь из-за ближайших дувалов. Все залегли. До этих глиняных заборов-дувалов метров сто. Петраков приказал короткими перебежками продвигаться вперед. Два-три человека открывают огонь — остальные под их прикрытием бегут вперед. Упав, они открывают огонь, теперь перебегают вперед те — задние. Так, прикрывая друг друга огнем, группа добралась до дувала. Метнув за него две ручных гранаты, они вслед за взрывами перепрыгнули его и, не найдя отступающих моджахедов, перебежали через фруктовый сад к такому же дувалу напротив. Наступила тишина. По команде капитана Петракова присели и прислонились солдаты спинами к дувалу, а сам Петраков, выставив вперед автомат, стал тихо и медленно приподниматься, чтобы разглядеть обстановку за дувалом. Коростылев следом за ним тоже приподнялся и, стоя позади в полшага справа от Петракова, оглядел кишлак. Впереди, метрах в десяти от них, у высокой стены дома, стояли человек двенадцать вооруженных бородачей, в чалмах, стояли плотной группой, шепотом переговариваясь, энергично жестикулируя руками.

Петраков, прижав автомат к плечу, прицелился и нажал спусковой крючок. И… в тишине прозвучал щелчок. В магазине его автомата не осталось ни одного патрона… На звонкий щелчок все моджахеды резко обернулись в их сторону.

До этого Коростылеву не приходилось вот так, в упор, стрелять в людей. Наивно полагая, что выстрелы над их головами принудят «духов» сдаться и сложить оружие, он не стал стрелять по ним прицельно. Вслед за щелчком автомата Петракова, он выпустил длинную очередь поверх голов моджахедов. Выбитая глина из стены обсыпала их. Но автоматная очередь еще не кончилась, а моджахеды сорвались с места и забежали за ближайший угол дома. Там, на зеленеющем поле метрах в пятидесяти, залегли и приготовились к бою. Сдаваться они и не думали.

Чертыхаясь и матерясь, Петраков перезарядил свой автомат и крикнул: «Вперед!» Вся группа перепрыгнула через дувал и подбежала к углу дома, за которым скрылись моджахеды. Рванулись было за этот угол, но сильный и плотный огонь отбросил их обратно. Пули крошили угол глиняного дома. Не то, что отстреливаться, высунуться было невозможно. Что делать? Со всех сторон кишлака тоже слышны выстрелы. Другие группы батальона ведут свои бои.

Коростылев перезарядил свой автомат новым, полным магазином, приказал сделать это одному из солдат группы и крикнул Петракову:

— Сергей! Выбери момент, когда ослабнет огонь, выступи на шаг влево из-за угла с поднятым на уровне глаз автоматом и дай длинную неприцельную очередь в сторону залегших «духов»!

Тому, приготовившемуся солдату седьмой роты, фамилию которого Коростылев не знал, он сказал:

— А мы с тобой, друг, как только начнет стрелять капитан, выскочим вдвоем и, пригнувши голову к коленям, сделаем стремительную перебежку к «духам». Пока автомат капитана будет работать, огонь «духов» прекратится и мы успеем продвинуться вперед. Ясно?

— Понятно, — спокойно ответил солдат.

— Серега! Ты только ствол при стрельбе не опускай, чтобы не попасть в наши затылки!

Этот план созрел у Коростылева мгновенно. Он понимал, что когда в любого человека стреляют, пусть даже не прицельно (он-то ведь этого не знает) — этот человек инстинктивно пригнется, постарается на время укрыться, пока свистят пули. И это был правильный расчет.

— Готовы? — спросил Петраков.

— Да! — ответили Коростылев с солдатом.

Пару секунд Сергей постоял на краю дома, выдохнул, сказал:

— Была не была! И сделал шаг влево из-за угла. Одновременно поднимая автомат над головой и застрочил длинной очередью.

Коростылев с солдатом, сильно пригнувшись, бросились под эту очередь. Рывок они сделали как лучшие спортсмены, слыша свист пуль над головой. Но и моджахеды в это время по ним не стреляли, плотно прижавшись к земле.

Стрельба Петракова оборвалась внезапно — он выпустил весь магазин. Коростылев с солдатом с разбега залегли. Они успели пробежать метров двадцать пять. И этого напора «духи» не выдержали. Приподняв голову, Коростылев увидел убегающую цепь моджахедов. Те на бегу стреляли назад, но это было уже не страшно.

Солдат первый открыл огонь по отступающим с колена. С колена заработал и автомат Коростылева. Он стрелял по левому флангу, солдат по правому. Позади выскочила основная группа Петракова и, стреляя через их головы, бежит вперед. Душманы были уничтожены. Возле них валялись автоматы и винтовки. Коростылев начал срезать с пояса одного полный патронташ, как убитый внезапно сделал последний шумный вдох и судорожно вытянулся. Коростылева, стоящего перед ним на коленях и собиравшего трофеи, стало тошнить. Он отвернулся, и некрасивые позывы рвоты клонили его к земле. Желудок в этот ранний час был пустой, рвоты не было, но от натуги выступили слезы. Отойдя к маленькому арыку, он ополоснул лицо. Посмотрел на часы — 5.00 утра. А он думал, что уже полдень. Оказывается, все так быстро произошло.