Защитники историчности Иисуса отмечают, что в некоторых местах Павел как будто цитирует Иисуса (например, 1 Кор 11:22–24). На это мифологисты дают разные ответы. Одни считают, что эти отрывки не принадлежат Павлу, а вставлены поздними переписчиками. Другие полагают, что Павел имеет в виду слова не исторического Иисуса, а небесного «Иисуса», говорившего через пророков в Павловых общинах.

Как бы то ни было, с точки зрения мифологистов, Павел не знал Иисуса как историческую фигуру: для Павла Христос – мифическое небесное существо. Правда, возникает вопрос: разве может неисторический персонаж умереть? На это у мифологистов припасен ответ, о котором мы поговорим ниже. А пока лишь отметим их позицию: Павел не упоминает об историческом Иисусе, что весьма странно, если Павел считал Иисуса исторической личностью. Это можно сказать и о других новозаветных текстах за пределами Евангелий.

Тогда единственными источниками сведений об историческом Иисусе остаются Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, а мифологисты считают их крайне ненадежными историческими документами. Прежде всего, они написаны в конце I века, в лучшем случае спустя сорок-пятьдесят лет после предполагаемой жизни Иисуса. Если Иисус существовал, почему нет более ранних источников? И можно ли полагаться на показания, записанные столько времени спустя?

Мифологисты ставят под сомнения достоверность Евангелий. Они говорят: евангельские рассказы о словах и делах Иисуса полны противоречий и несообразностей, а потому ненадежны. Евангелисты столь предубеждены, что о мало-мальски объективном повествовании говорить не приходится. Они не только модифицируют полученные предания, но и откровенно выдумывают. Более того, считают мифологисты, выдуманы абсолютно все евангельские рассказы. Взять хотя бы рассказы о чудесах: подобными историями евангелисты хотели укрепить веру читателей, однако в них столько неправдоподобного, что верить им наивно.

Далее, многие мифологисты утверждают, что все четыре Евангелия в конечном счете восходят к Евангелию от Марка. Именно на Евангелии от Марка основаны остальные три Евангелия. Это означает, что из всех многочисленных писателей I века, языческих, еврейских и христианских, жизнь Иисуса упоминает и описывает лишь один, да и то, если считать, что Марк писал в I веке. Как такое может быть, если Иисус существовал?

С учетом всех этих проблем, некоторые мифологисты даже пытаются переложить бремя доказательства на тех, кто считает Иисуса исторической личностью. К соображениям негативного порядка они добавляют положительный аргумент: рассказы об Иисусе (большей частью неправдоподобные, и отраженные лишь в поздних и ненадежных документах) снова и снова находят параллели в мифах о языческих богах и божественных мужах античного мира. Мифологисты часто вспоминают легенды о таких богах и полубогах, как Геракл и Осирис, Митра и Аттис, Адонис и Дионис. Некоторые из этих персонажей, как считалось, родились 25 декабря от девственницы, совершали чудеса ради людей, умерли (опять же часто ради людей), восстали из мертвых, а впоследствии отошли к жизни в божественном мире.

Я уже сказал несколько слов о подобных утверждениях, и позже мы рассмотрим их подробнее. Сейчас отметим лишь, что мифологисты приводят двусторонний аргумент: поскольку, с одной стороны, нет надежных свидетельств, которые упоминают об историческом Иисусе, а с другой стороны, его история выглядит построенной по образцу сказаний о других божествах, проще считать, что Иисус не существовал. Его выдумали как еще одно сверхъестественное существо. Соответственно, христианство основано на мифе.

Прежде чем ответить на выкладки мифологистов, я приведу данные, которые убеждают всех остальных, как профессионалов, так и любителей, что Иисус существовал. Об этом мы поговорим в следующих нескольких главах.

Наверное, реакция на эту мою книгу будет иной, чем на предыдущие. Обычно меня обвиняют или хвалят (в зависимости от того, кто пишет) за то, что в своих книгах я ругаю христианство. Мне это всегда было удивительно (хотя положа руку на сердце, стоило ли удивляться?), ибо я не считаю себя противником христианства. Когда я пытаюсь это объяснить, мне часто не верят: дескать, а кто же вы еще? Достаточно поглядеть, что вы пишете.

Однако я никогда не смотрел на вещи подобным образом. Критикую я в своих работах, да и то косвенным образом, лишь фундаменталистское и консервативное протестантское понимание христианства. Делать из этого вывод, что я нападаю на христианство, – все равно как предполагать, что раз вам не нравится малиновый шербет, то не нравится и никакое мороженое. Можно не без оснований заметить, что шербет не мороженое, а потому нелюбовь к нему не означает нелюбви к мороженому. А хотя бы это и были похожие вещи: можно любить один вид мороженого и не любить другой, если есть выбор.

Я не хочу сказать, что я христианин или христианский апологет. Я ни тот, ни другой. Но никогда в своих книгах я не нападал на христианство. Я критиковал лишь некоторые его разновидности. Правда, в моих краях, на американском Юге, именно объекту моей критики отдает предпочтение большинство активных христиан. Однако в историческом и глобальном масштабе, очень консервативное протестантство (будь то фундаментализм или жесткое евангеличество) исповедуется лишь меньшинством. По мнению этих христиан, Библия есть безошибочное Слово Божие, без каких-либо противоречий, расхождений или ошибок. На мой взгляд, это не соответствует действительности. Да и большинство христиан на протяжении истории считали иначе.

Я вижу в Библии великую книгу (или библиотеку книг). В этом я расхожусь со многими замечательными атеистами, агностиками и гуманистами, которые хорошо отзывались о моих работах. Но я лично люблю Библию. Я много ее читаю, в греческом и еврейском оригинале. Я изучаю и преподаю ее. Я делаю это более тридцати пяти лет и не собираюсь прекращать в ближайшем будущем. Но я не считаю Библию совершенной. Напротив, Библия состоит из множества голосов, которые часто друг с другом расходятся, друг другу противоречат как в мелочах, так и в важных вопросах: например, в понимании Бога, народа Божьего, Иисуса и правильных отношений с Богом. Они по-разному объясняют, откуда в мире страдание, и как мы должны себя вести. С большинством библейских авторов я в чем-то не могу согласиться.

Тем не менее, на мой взгляд, все эти голоса по-своему ценны. Всех их стоит послушать. Некоторые библейские авторы были подлинными религиозными гениями. Как мы слушаем гениев нашей культуры – Моцарта и Бетховена, Шекспира и Диккенса, – так должны прислушаться и к библейским авторам. Однако я не считаю их богодухновенными. Во всяком случае, они не более богодухновенны, чем другие гении. И они столь часто друг другу противоречат…

Исторических проблем в Новом Завете много. Однако они не настолько существенны и глобальны, чтобы всерьез сомневаться в существовании Иисуса. Без сомнения, Иисус был реальной исторической личностью. Думаю, его также можно считать религиозным гением, еще большим чем евангелисты. Он, видимо, был не очень образованным (возможно даже, полуграмотным). И все же он существовал, и его учение оказало огромное влияние на последующую историю. Это ли не печать гения?

Наверное, читатели, считающие меня противником христианства, огорчатся, что я так думаю. Христианским же читателям может понравиться, пусть и не все в этой книге, но хотя бы то, что я согласен с ними по ключевым вопросам. Однако я не хочу ни польстить, ни задеть. Я лишь пытаюсь решить исторический вопрос со всей тщательностью, которой он заслуживает, и тем самым показать: Иисус существовал, и кое-что нам о нем известно.

Прежде чем излагать факты в пользу историчности Иисуса, скажем несколько слов об историках и о том, как они восстанавливают прошлое. Начнем с очевидного: именно этим историки и занимаются. Минувшее сокрыто. Прошлое событие невозможно восстановить и воспроизвести. Поэтому исторические данные имеют иной характер, чем данные точных наук. В физике и химии можно и нужно повторить эксперимент. Если вы провели эксперимент несколько раз и получили одинаковые результаты, возникает вероятность, что очередное повторение принесет те же результаты. Первокурсникам я привожу следующий пример: допустим, я хочу доказать, что железо тонет в теплой воде, а мыло «Айвори» не тонет. Для доказательства мне хватит ста сосудов с водой, и по сто кусков железа и мыла. Всякий раз, когда я буду кидать их в воду, железо будет тонуть, а мыло – оставаться на плаву. Отсюда можно вывести закономерность: сколько ни повторяй эксперимент, результат не изменится.