— Поговорим снаружи, — шепнул он ей на ухо.

Отвечая на жест, она по-приятельски провела по его спине рукой. И почти столь же громко ответила, выговаривая слова именно так, как положено девчонке, родившейся и выросшей в порту:

— Нечаво говорить мне такия слова, я добрая девушка, понял. И не из гулящих.

Тут она изобразила хищную улыбку и хохотнула — совсем как любая из обретавшихся в зале профессионалок. Потом положила руку ему на ягодицу, и вместе они направились прочь. Внимание присутствовавших более не было обращено к ним, поскольку прочие клиенты, классифицировав отношения этой пары, отнесли их к связям личного рода, не заслуживающим дальнейшего обсуждения.

Как только вышли, игра мгновенно закончилась, растаяв, словно сахарная вата под летним дождем. Изящным движением выскользнув из-под его руки, женщина повернулась к нему с улыбкой — на сей раз искренней.

— Отлично сработано. И выдает привычку к опасности.

— Моя работа требует этого.

— А тем более мое положение.

— И что же это за положение?

Ее зубы блеснули в широкой и опасной ухмылке.

— Некие могущественные люди преследуют меня из-за манускрипта, который я… приобрела. Купила. У торговца. Этим людям известно кое-что об этом манускрипте, и теперь они хотят получить его… и меня вместе с ним.

Она лгала. Он видел по глазам. И был уверен в этом — как и в том, что скоро взойдет солнце. Манускрипт она не покупала, торговцы тут ни при чем… Она украла его. И зачем вообще женщине, каждым своим движением выдававшей принадлежность к Семьям, может потребоваться краденый манускрипт? Почему просто не купить его? Да, черт побери, почему просто не приказать, чтобы ей отдали его. Если она принадлежит к Семье, значит, обладает на это всеми правами. Загадка за загадкой… и он может разрешить ее одним-единственным способом. Спросить в лоб.

— И что же содержит этот манускрипт, ради которого за тобой охотятся?

Голос ее превратился в шепот, женщина пододвинулась к нему.

— Место, где находится еще не открытый город Древних.

От неожиданности он рассмеялся.

— На этом континенте уже не осталось места, которое может скрывать подобный город, — во всяком случае, такого, куда мы с тобой можем добраться. Разве что в Стрифии или в самой сердцевине Веральных Территорий… Однако туда я не отправлюсь ни за какие сокровища.

— Согласна. Только речь идет не об этом континенте.

Сердце его заколотилось.

— И где же тогда? В Манаркасе?

Женщина улыбнулась.

— В Северной Новтерре.

Отступив от нее на шаг, он замер, ошеломленный подобным сообщением.

— Северной Новтерре?

Девственная земля, ничейная, не положенная на карту… иди и бери. Труднодостижимая, неизведанная, просторная — за гранью всякого воображения. Чтобы только добраться туда, нужно три месяца плыть под парусами… а сколько еще придется ползать вдоль неисследованных берегов в поисках города. Вне сомнения, на плодородных, заросших лесом склонах и широких равнинах Северной Новтерры можно отыскать целую сотню городов Древних. Только на поиски хотя бы одного из них можно потратить целую жизнь — и не добиться успеха. Однако если эта женщина знает место…

Ах, дерьмо! Чтобы найти город Древних, стоит рискнуть жизнью, состоянием, Семьей — всем чем угодно. А на состояние, которое принесут этой женщине трофеи из оставшихся неприкосновенными руин, вполне можно купить пост параглезы в одном из некрупных городов, находящихся во власти ее Семейства… и еще останется, чтобы нанять внушительное войско… а если удастся обнаружить какую-нибудь техническую новинку, либо использовать ее самостоятельно, либо в качестве рычага, продвигающего к вершинам власти… Один хороший город мог вознести ее в абсолютно не достижимое иным способом положение. Сделать ее равной любому параглезу Иберы.

И конечно же, если она добудет сокровища, значит, их получит и любой помощник ее — в том числе и он сам. На дуру она не походила ничуть, а значит, понимала и это. Хотелось бы знать, каким образом она намерена защитить собственные интересы.

— Северная Новтерра. Она на другом конце света… да и плавание будет чертовски опасным.

— Да. Однако твой корабль способен выдержать его. Он не из тех, что способны лишь прижиматься к берегу. Я проверила это.

— Ты права. Это так. Мой корабль быстр и ходок. Ничуть не хуже новейших каравелл из Флотов Семейств. Кроме того, мне уже приводилось пересекать Брежианский океан… и я, возможно, сумею доставить тебя туда. Но что помешает мне отобрать сокровище и удавить тебя прямо на месте… Ну или выкинуть тебя за борт, как только мы окажемся в море, и самостоятельно отыскать город?

Она весело рассмеялась, однако в звуке этом промелькнуло нечто жуткое. Волосы на затылке его встали дыбом, а сердце екнуло.

— Нет, капитан, ты не захочешь ни душить меня, ни выбрасывать за борт. Уверяю тебя: я вполне способна постоять за себя. Что же касается манускрипта и возможности самостоятельно отыскать по нему город… ты не сумеешь этого сделать, если только не являешься переводчиком Семьи, не специализируешься в языках Древних и — особенно — если ты не способен читать тексты, написанные Четвертым Тонгатским почерком Брасми. Бьюсь об заклад — ты этого не умеешь. Насколько мне известно, кроме меня самой, еще никому не удавалось понять его.

Читать Четвертый Тонгатский он умел не более чем летать по небу, размахивая руками. И не узнал бы почерк Брасми, даже если бы кто-то вытатуировал у него на носу какую-нибудь надпись этим почерком. Итак, девица представляла собой не меньшую ценность, чем город… что гарантировало ей жизнь по крайней мере на пути туда. Это она вполне очевидно понимала. Ну а дальше… впрочем, он как-то сразу поверил ей, что попытка придушить ее обернется крупной ошибкой. Почему он поверил, Ян сказать не мог. Быть может, потому, что улыбка ее определенно выглядела опасной.

И вдруг оказалось, что все, о чем она говорила ему, сходится воедино; он сразу понял не только, каким образом она обнаружила манускрипт, но и кем является на самом деле. Конечно, она ничего не покупала… тем не менее находка не была случайной, некой блажью. Одна из младших дочерей в своей Семье, она корпела в пыли Архивов над нудными переводами с языков Древних, отодвинутая в сторону, потому что ее ветвь Семьи не обладала достаточным влиянием, дабы устроить ей выгодный брак или пост. Она была всего лишь звеном, осуществлявшим связь Семьи с ремесленниками и художниками с помощью ее переводов, возрождавших технические достижения Древних. Она получила рукопись для перевода и в какой-то миг обнаружила в нем упоминание о местоположении города, одновременно достижимого и стоящего поисков. Честолюбивая и мечтающая о жизни лучшей, чем та, в которой она пребывала, девица ухватилась за возможность и, выкрав манускрипт, ввалилась в его жизнь.

Чего, конечно, она никогда не признает.

Она понравилась ему. Он мог поклясться в этом всеми богами. Она была похожа на него самого. Даже той зловещей ноткой в голосе, сулившей ему неприятности при попытке нападения на нее. И Ян решил: в конце концов, почему не поверить попутному ветру? Он решил, что, когда они отыщут этот город, он не станет даже пытаться избавиться от нее или убивать. Зачем губить женщину, на которой стоит жениться? Получить власть в приданое в конечном счете проще, чем добиться ее.

Потом, девушка была и в самом деле очаровательна. Судя по росту, цвету волос и сложению, либо из Галвеев, либо из Кейрнов; впрочем, раз он на Гофте, можно не сомневаться, что она принадлежит к Галвеям. И это очень неплохо — если она сумеет пробиться к власти. Даже скромное положение в этом Семействе стоило параглезиата среди Доктиираков, или Кейрнов, или Масшэнков. Сравняться с Галвеями могли только Сабиры. А это было бы уже скверно — у него имелись основательные причины держаться в стороне от них.

Ян посмотрел на девушку взглядом собственника. Его будущая жена. Его путь к богатству, власти, роскоши. Не стоит давать ей понять, что он готов проделать все путешествие бесплатно — чтобы добиться ее и получить право разделить с ней будущую власть. Пусть все идет своим путем. И потому, приняв вид наделенного тончайшим чутьем купца, спросил: