Наутро стрелок пробудился первым и вышел на улицу. Солнце еще не встало, зато давно уже проснулись первые птицы и вовсю распевали свои незатейливые песенки. По небу растянулись розовые полосы, луна, уже почти неразличимая, была похожа на кружевной блин.

— Иэх! — потянулся Андрей, сжимая и разжимая кулаки. — Хорошо-то как!

Послышался стук копыт. Вдоль реки промчался красный вестник, и его ноги, и ноги коня были мокрые от росы. И не успела еще подняться примятая копытами коня трава, как встало солнце, ясное и еще неяркое. Солнцу стрелок особенно обрадовался, он воздел руки к небу и что-то громко прокричал.

На крыльцо вышел заспанный кот, посмотрел на Андрея и, зевнув, вернулся обратно в дом. Следом за ним вошел и стрелок. Мельник с женой уже проснулись. Видимо, с утра Забаве было лучше, потому что она весело смеялась и собиралась топить печь. Андрей пожелал хозяевам доброго утра и уселся на лавку. Ему не давал покоя вчерашний разговор, ведь ничего подобного не было слышно уже около десяти лет, с тех самых пор, когда руками чужеземца была остановлена страшная война. Стрелок даже предположить не мог, кто бы осмелился напасть на мирную деревню, затерянную в лесах между Золотым и Серебряным царствами. Давно уже перевелись все многоглавые змеи, не было слышно о происках злых чародеев, а коварный и жестокий царь Сумеречного чертога был повержен. Один только беспокойный князь Дружина время от времени совершал набеги на близлежащие города, но его воины никогда не убивали всех без разбору, не жгли избы, мудро полагая, что мужику все равно, кому платить подать, — а раз так, незачем его и обижать. Нет, что ни говори, князь Дружина был довольно безобиден, да и его бы давно порешили государи соседних царств, если бы он начал сильно им докучать. Но так как набеги Дружины носили, скорее, спортивный характер, нежели причиняли прямой ущерб, его не спешили ловить. Но кто же тогда мог совершить такое злодейство? И, главное, зачем? Этого стрелок никак не мог понять.

— Завтракать садитесь, гости дорогие, — певучим голосом проговорила Забава, ласково улыбаясь, — не обессудьте только, если что не так. Мы люди простые.

— Спасибо, хозяюшка, — поблагодарил ее Андрей и принялся уминать густую кашу, щедро политую коровьим маслом. Баян сосредоточенно жевал кусок хлеба, посыпанного солью, и все никак не мог решить, последовать ли ему примеру стрелка и начать с каши или же сначала вылакать кувшин молока, пока его не выпили сами хозяева. Решив эту задачу в пользу каши, он едва ли не целиком забрался в большой горшок и, урча, начал есть. Ложек он не признавал.

— Ну и кот, — опять удивился Вершило, — сколько же в него влезает?

— Много, — уверил его Андрей. — Ты бы, хозяин, оттащил его от каши, пока не поздно, а то он все один съест и еще попросит.

— Да пусть котик кушает! — заявила Забава. — У меня еще похлебка вчерашняя осталась.

Услышав про похлебку, Баян застонал, не зная, как ему разорваться между кушаньями. Не отрываясь от каши, он притянул к себе кувшин с молоком и обхватил его задними лапами, предъявив тем самым исключительные на него права.

— Так за какой надобностью ты в наших краях оказался? — спросил мельник, с трудом отрываясь от созерцания питающегося кота.

— Да так, — задумчиво проговорил стрелок, — по своей нужде царь послал.

— Знаю, знаю, — серьезно покивал Вершило, — сам четыре года на службе у владыки Дал мата простоял. Капризы царские — та еще радость!

— Верно, — согласился Андрей и неожиданно решил все рассказать мельнику. — Занадобилось вдруг царю поглядеть на эту вот животину.

— Это на кота? — изумился Вершило. — А какой же в нем прок? Неужто в Золотом царстве свои коты перевелись?

— Свои-то не перевелись, — ответил стрелок с усмешкой, — да только этот кот не простой. Он, вишь, умеет сказки складывать.

— Ишь ты! — Мельник прищелкнул языком. — А на вид и не скажешь…

— Не скажешь, — для чего-то повторил Андрей и допил чай. — Спасибо за хлеб, за соль да за ночлег, — сказал он несколько погодя, — в дорогу нам пора, хозяева дорогие.

— Не держим! — с внезапной злостью крикнула Забава, — Убирайтесь прочь, лесные полуночники!

Вершило смутился и быстро проговорил:

— Прости ее, стрелок, сама она не ведает, что говорит.

— Ничего, — тихо сказал Андрей и поднял кота за шкирку. Баян и не думал сопротивляться, он успел уже задремать и теперь висел в руках стрелка бесчувственной тушкой. На пороге Андрей оглянулся и посмотрел на мельника: — Коли живым буду — все как есть передам царю Кусману. Уж он разберется, что у вас тут такое творится.

— Хорошо бы, — вздохнул Вершило, — а то я уже совсем потерял надежду. А ежели будешь говорить с царем — скажи ему, кроме того, что не видел я в деревне никаких следов, ни людских, ни звериных. Будто с неба огонь сошел.

Стрелок молча кивнул и вышел. Когда захлопнулась дверь, он услышал громкий плач безумной Забавы и увещательный голос бедного Вершилы.

Бурлила, журчала вода под мельничным колесом, рассыпалась белыми барашками. Андрей удивился и вслух спросил неизвестно у кого:

— Интересно, а для кого же тут мелется мука?

— Для меня, — вяло буркнул кот. — Знатный у них, однако, хлеб. Эвон как накушался, ажно распирает!

— Подлец ты, — беззлобно сказал Андрей, — а мне еще тебя таскать. А ну-ка давай сам топай!

И он поставил кота на землю. Баян немного постоял, подумал и свернулся клубком, захрапев пуще прежнего.

— Нет, вы посмотрите, каков нахал! — изумился стрелок, снова закидывая кота на плечо. — Мне тебя что, всю дорогу на своей шее таскать? Шутишь, брат, я теперь знаю, как с тобой поступить — поголодаешь у меня денька два, небось шустро побежишь!

— И не подумаю, — зевнул кот, устраиваясь поудобнее.

Стрелок, не переставая ругать Баяна, шагал и шагал по тропинке, ведущей через лес к сожженному селу. Он и рад бы был выбрать другую дорогу, да вот беда — была эта тропинка единственной. Путь ему был примерно знаком — самому ходить не приходилось, но кое-кто из охотников сказывал, что когда-то добредал этими тропками до села Лыбедь и еще дальше, до речушки Якушки. Про мельницу, правда, никто не говорил, но, судя по описаниям, село было то самое. Да и лес сложно было перепутать с другим — нигде, кроме здешних мест, не росли такие раскидистые клены, перемежаемые деревьями с листьями, похожими на растопыренную детскую ладошку, названия которым стрелок не знал.

Спустя некоторое время Андрей миновал небольшой пригорок, сверху донизу усыпанный алыми бусинками лесной земляники. Он опустил кота на землю и набрал несколько пригоршней спелой ягоды, которая оказалась сладкой и кисловатой одновременно. Рос на пригорке и дикий щавель, из которого умелые хозяйки готовили изумительный кисель, белые ромашки тянулись к самому солнцу. Стрелок немного отдохнул, глотнул из фляги терпкого вина и с новыми силами двинулся дальше. Чуть не забыл про кота, вернулся и положил его на левое плечо. Баян выпустил когти, оторвал очередную нитку на козыре, но так и не проснулся.

Вскоре лес кончился и дорога пошла через широкое поле, засаженное золотистой пшеницей. И снова удивился стрелок, ежели неизвестный злодей погубил ближайшее село — кто бы мог распахать здесь землю? Андрей не любил загадок и сейчас мучился самыми нелепыми подозрениями, думая, уж не обманул ли его Вершило и не стоило ли как следует порасспросить его жену.

За полем оказался большой овраг, который пришлось обходить по бурелому, за оврагом еще одно поле, на этот раз ржаное. Стрелок нахмурился еще больше. Потом дорога пошла в гору, и Андрей, прошагав еще с полверсты, весь взмок. Солнце припекало немилосердно, жужжали мухи, большой овод несколько раз садился стрелку на рукав. Не сумев прокусить толстую ткань, овод наметил в качестве добычи аппетитный кошачий хвост и, примерившись, вонзил в кота острое жало. Баян взвыл, кубарем скатился на землю и с воем начал кататься в дорожной пыли. Андрей улыбался во весь рот — он был отомщен за все.