Но и леди Джевидж не собиралась сдаваться без боя. Теперь, когда у Фэймрил появился ребенок, когда жизнь обрела подлинный смысл и цену, она не допустит, чтобы ее преданный и любящий муж по неведению разрушил все то, что они с таким трудом обрели. Не бывать этому!

«Мой опыт сокрытия чувств намного больше твоего, дорогой. Ты все время забываешь, что я прожила пятнадцать лет с магом и не сошла с ума лишь оттого, что всегда могла вычислить причины и следствия его поступков, а значит, могла угадать дальнейшие действия. Ты — не Уэн, ты только и умеешь — прятать свою боль, измываться над самим собой и бить наотмашь всякого, кто осмелится прийти на помощь. Но тебе не победить в этой битве!»

Почему-то считается, что женщины — слабые и беззащитные создания. Наверное, потому, что они ниже ростом и у них не такие здоровые кулаки, как у мужчин. Враки все! Попробуйте отнять у женщины будущее ее семьи, попытайтесь вырвать из зубов настоящую любовь, рискните покуситься на благополучие ребенка. О! Не завидую я вам, совсем не завидую.

Из журнала регистрации происшествий Талльенского районного полицейского отделения (регистрационный номер 129 дробь 27 тире 5):

«27-го дня месяца-серми в два часа пополуночи в отделение была доставлена некая Нана Кариннья — низкого сословия женщина пожилых лет, местная уроженка, задержанная за то, что в исподнем белье бежала посередь ночи улицей, выкрикивая: «Он пришел! Кайтесь, грешники! Рожденные в грязи да сгинут в огне! Он явился в мир наш! Покайтесь!» — и тем самым нарушая общественный порядок и спокойный сон жителей Талльена. Остановившего ее офицера Нана Кариннья ругала нецензурно, забрасывала грязью и пыталась склонить к противоестественной вере в Древнего и Вечного. Приглашенные утром клирик Като Майррья и лекарь Дэв Трасси совместно установили в задержанной демоническую одержимость и буйное помешательство одновременно, и после проведения обряда изгнания беса сия Нана Кариннья была отправлена в лечебницу для душевнобольных.

Писано дежурным по отделению Русом Батморье, капралом.

Талльен. Дамодар».

Зал заседаний Совета Лордов Эльлора был пронизан солнцем насквозь. Сквозь огромные арочные окна внутрь лился яркий свет. Не спрятать благородным лордам ни малейшей ухмылки, ни возмущенного вздоха, и каждый взгляд, брошенный в сторону, не утаится от канцлера империи.

Стоя на трибуне и аккуратно раскладывая перед собой бумаги в ожидании, когда прозвучит гонг в руках Оглашающего, Джевидж окинул долгим взглядом собравшихся парламентариев. Как говаривает в таком случае профессор Кориней: «Слетелись, стервятнички!» Все на своих местах, никто не проигнорировал заседание, никому в голову не пришло манкировать своими обязанностями. Правый сектор занимают прогрессисты вместе с примкнувшими к ним либералами и лоббистами-«промышленниками». В центре — националисты и проклерикальные фракции, а слева обосновалось консервативное большинство — сборная солянка из помешанных на собственном аристократизме маразматиков, радикальных монархистов, крупных землевладельцев. Даже князь Ларкайинг — старый пень — почтил своим присутствием высокое собрание. Лидер прогрессистской фракции лорд Ферджими многозначительно изогнул бровь и чуть заметно улыбнулся, давая понять Россу, что у канцлера есть в этом зале не только враги, но и сторонники. Формально Джевидж держался умеренно либерального курса, но открыто поддерживал так называемые народные законы, предлагаемые партией прогресса. Акты о страховании на случай болезни или увечья, о пенсиях по старости и инвалидности не вызвали особой поддержки среди промышленников, зато заметно снизили классовое напряжение в обществе.

Кто же виноват, что мир стремительно менялся, уносясь все дальше и дальше от замшелых старинных порядков, а напыщенные милорды не желали ничего видеть дальше собственного носа. Эльлор превращался в великую индустриальную державу: его сила была в фабриках, заводах, железных дорогах и университетах, его мощь измерялась в линкорах, артиллерии и скорострельных винтовках, его будущее принадлежало молодым, умным и предприимчивым людям всех сословий, свободным от предрассудков и открытым новшествам. Не то чтобы Росса тяготил его титул или десять поколений благородных предков, вовсе нет. Но, будучи военным, Джевидж больше общался с обыкновенными солдатами и всегда замечал, сколько талантливых и умных людей можно найти в среде простолюдинов. Им не хватало только образования и воспитания, чтобы подняться по социальной лестнице. Но если дать им все это, то мир изменится. Лорд Джевидж чувствовал перемены каждой порой, стремясь расширить горизонты своим соотечественникам. В конце концов, зачем нужна власть, если не для того, чтобы осуществить грандиозные планы, воплотить в жизнь великие замыслы, преобразовать мир? Честолюбие Росса Кайлина Джевиджа простиралось не только на памятник после смерти, но и ни много ни мало на целый параграф в учебниках истории.

Лорд Оглашающий возвестил о начале заседания, призвав благородных и уважаемых милордов к тишине, порядку и вниманию. Не так уж часто канцлер обращается к лордам советникам с обстоятельным докладом, фактически упрашивая выделить некую сумму на снаряжение Южной эскадры. Сто восемьдесят пять тысяч таларов золотом не слишком много, но и отнюдь не мало. Ровно на тридцать пять тысяч больше, чем позволено брать из казны одной лишь волей императора. Росс прекрасно знал, что Совет будет упираться до последнего, поэтому полночи вертел цифрами и так и эдак, пытаясь сообразить, на чем дозволительно будет сэкономить. Но этот финансовый орешек оказался ему не по зубам. В Адмиралтействе тоже не дураки сидели — их расчеты не предусматривали возможности урезания. Джевидж заучил свой доклад почти наизусть. На всякий случай, если вдруг снова начнется проклятое заикание. Стоило как следует выйти из себя, и в голове срабатывал невидимый рычажок, заставляющий запинаться в самых простых словах.

— Итак, многоуважаемые милорды советники, хочу для начала вкратце напомнить вам о политической ситуации, сложившейся у побережья Ру-Фаррата и Маголи за последний год, — начал свою речь Джевидж. — Война, идущая уже четверть века на полуострове Фар-Ран между правителями тамошних племен, спровоцировала возрождение такого полузабытого явления, как пиратство. Местное население стало жить не столько за счет сельского хозяйства и рыбной ловли, сколько морским разбоем. Захваты следующих проливом Ганага судов, разграбление их грузов и требование от судовладельца выкупа за корабли и команду превратились из редкого и досадного случая в систему.

Краем глаза Росс заметил, что в зале присутствуют представители от Адмиралтейства во главе с самим контр-адмиралом Айризом Гутторном — высоким, широкоплечим мужчиной средних лет в роскошном мундире. Это хорошо, пусть советники увидят полную и единодушную поддержку планов канцлера командованием флота. Впрочем, влияние Джевиджа на военную верхушку Эльлора оставалось неизменным с момента отставки — слава ВсеТворцу, его уважали и ценили, и не только за былые заслуги. Он, как никто иной, знал о подлинных нуждах армии.

— Маголи не в состоянии справиться с пиратами самостоятельно, и таким образом торговые отношения со странами бассейна Южного океана и оживленные морские пути находятся под постоянной угрозой. Более того, наша богатейшая и важнейшая колония — Алакирм подвергается опасности нападения, не имея возможности поддерживать регулярную и надежную связь с метрополией. И вы, уважаемые милорды советники, должны лучше меня понимать стратегическую важность Алакирма. Его уникальное положение невозможно переоценить, поэтому с нашей стороны было бы непростительной оплошностью оставить без защиты столь ценное приобретение имперской короны последнего столетия.

На самом деле Росс излагал прописные истины. О значении Алакирма для Эльлора знали даже младшие школьники, и никто не подвергал сомнению постулат о важности сохранения власти над полуостровом, являющимся перекрестком всех торговых путей в южном полушарии. Другое дело — неплохо бы советникам напомнить, что успешные завоевания надобно еще и оберегать от алчных соседей и ненадежных союзников. Сам Росс никогда в колониях не был, а вот Гутторну довелось своими глазами видеть блистательный Киррадо-Лус — алакирмскую столицу, доставшуюся Эльлору в виде унылого приморского селения и превращенную имперским золотом в один из самых роскошных городов юга и, без всякого сомнения, самый современный порт. Айриз, тот вообще навеки влюбился в тамошние снежно-белые дворцы, пышную природу и горячих женщин. Вот и сейчас его черные глаза горели от нетерпения. Из-за привычки к беспрекословному повиновению сегодняшнее обсуждение воспринималось им как личное оскорбление. Контр-адмирал задыхался в безнадежно сухопутном Эарфирене, точно рыба, вынутая из воды. Да и вообще утро выдалось чрезвычайно душное.