Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Йошка потащился вниз по лестнице во двор, зайдя лишь по пути к хозяину на кухню и распорядившись о приготовлении завтрака. При этом юноша думал о том, что не зря все-таки Платона за глаза называют монахом-расстригой, чему подтверждение он только что лицезрел во дворе в виде странного обряда, а также постоянное обращение к нему учителя: «сын мой», которое также указывало на некую причастность мастера к духовному сану. Что ж, уважаемый Читатель, я не буду лукавить и сразу же отмету всяческие подозрения твои в том, что Платон Пражский был расстригой.

Но все оказалось далеко не так страшно, как воображал Йошка. Конечно, юноша при первом обливании заорал как оглашенный, распугивая мирно скребущих навозную кучу в углу двора кур, однако вслед за холодом наступило нежданное тепло, разлившееся по телу откуда-то изнутри. Йошка раскраснелся, от него пошел пар. Платон, наблюдавший за процедурой, показал юноше, как ловко можно двигать руками и всем телом, чтобы размять затекшие за ночь члены и прогнать возникшее тепло через них.

— Так поступали еще величайшие мудрецы древности, — сказал пан библиотекарь, усаживаясь за стол трактира, что размещался на первом этаже постоялого двора и в котором они с Йошкой вчера так славно поужинали. — Знаешь ли ты, сын мой, что знаменитый математик Пифагор, прозванный властителем чисел, в молодости участвовал в Олимпийских играх и даже был награжден лавровым венком за победу в кулачном бою тяжеловесов?

Йошка принужден был отрицательно покачать головой. Ну и дела, подумал он. Он вспомнил, как в компании с другими юными подмастерьями не раз насмехался над паном Платоном, коего король, к удивлению остальных, ценил даже выше, чем доктора философии Михаэля Майера, о котором я, как заметил внимательный Читатель, уже упоминал ранее. Приглашенный ко двору Рудольфом II Майер прославился в Праге своей «Тайной тайн», весьма упрощавшей понимание зашифрованных алхимических текстов, часто представленных в виде мифологических аллегорий.

Однажды (правда, Йошка сам не был тому свидетелем, но ему подробно рассказал о случае присутствовавший в обеденном зале королевского дворца поваренок Франтишек) пан Платон во всеуслышание назвал книгу доктора Майера набором надуманных и натянутых иллюзий, достойных более графомана, нежели достойного и столь уважаемого при дворе доктора философии. Ух и разозлился же Михаэль Майер на эти нелицеприятные слова придворного библиотекаря! Он в сердцах бросил салфетку об пол, назвал библиотекаря недоучкой, не удосужившимся по окончании университета получить степень магистра, и, разумеется, с дозволения Его Величества вызвал пана Платона на научный диспут, который ученым заменяет дуэль. Пан Платон, право слово, тоже оказался не промах. Как утверждал Франтишек, библиотекарь поддержал идею и лишь добавил в нее, по его словам, незначительные дополнения об условиях диспута, максимально приблизив их к правилам, принятым в Древней Элладе. После окончания научного диспута, как только третейский судья, коим единогласно был избран Рудольф II, скажет, кто же победил в споре, проигравший должен тотчас же принять чашу с ядом.

Доселе злобный и чрезвычайно шумный доктор Майер, нападавший на невозмутимо сидящего за обеденным столом библиотекаря, внезапно сник и стал бубнить что-то вроде «это не по правилам». Положение спас сам король, заявивший, что он читал «Тайну тайн», которая ему понравилась, и что в мире нет хоть сколько-нибудь одинаково схожих мнений относительно литературы: кому-то книга может нравиться, кому-то нет, а кому-то нравится лишь отчасти.

Теперь же, снедаемый любопытством, Йошка не преминул, вспомнив об этой истории, поподробнее расспросить мастера Платона о возникшем недоразумении между ним и доктором Михаэлем Майером.

— Тебя интересуют, сын мой, следствия, тогда как настоящий мудрец предпочел бы доискиваться до причины, побудившей сей спор, — ответствовал пан библиотекарь, налегая на гречневую кашу, хорошенько перемешанную с бараниной. — Суть в том, что доктор Майер предпочел достойным научным изысканиям пошлую публикацию своих досужих домыслов. Дело касается Королевского искусства, кое не терпит легкомысленного к себе отношения.

— В чем же суть сих домыслов? — навострил уши, услышавши о «Королевском искусстве», Йошка.

Дело в том, дорогой мой Читатель, что в голове юноши давно уже зрела мысль о том, чтобы податься в алхимики, коих столь много развелось в те времена в Праге. Родившийся в семье бедного рудокопа, подавшегося на поиски лучшей доли в Прагу, Йошка желал всей душою, желал страстно и трепетно вырваться из той нищеты, в которой пребывала его бедная семья, отдавшая последние гроши, оставшиеся еще от материного приданого со свадьбы, аптекарю Ванеку, чтобы тот взял мальчика в подмастерья и дал ему, кроме воспитания, денежную профессию. Ведь и мы иной раз мечтаем, особенно это происходило в детстве, как было бы хорошо, если бы мы вдруг обнаружили клад.

Йошка мечтал о том счастливом дне, когда он возложит на алтарь науки некий металлический слиток, взамен коего через определенное время получит слиток золотой. Отсюда возникла у него та тяга к знаниям в области Королевского искусства, а иначе — алхимии, о которой упомянул пан Платон.

— Хорошо ли ты знаком с мифологией Эллады? — спросил юношу мастер, отламывая от краюхи хлеба мякиш и скатывая его на ладони в шарик.

— Поверхностно, — откровенно признался Йошка, более всего боявшийся теперь, что учитель махнет на него рукой, а по возвращении в Прагу доложит пану Ванеку, что ученик оказался негоден к обучению. Тогда конец его мечте стать алхимиком и разбогатеть.

Если бы подобные мысли посетили юношу еще сутки назад, то он посмеялся бы над ними, назвав мастера Платона старым хрычом, а себя причислив к избранным сливкам общества юных дарований двора Его Величества. Ныне же, после того как библиотекарь открылся ему с совершенно иной стороны, Йошка причислил себя к олухам царя небесного, а пана Платона возвел в высокий ранг мудрейших из учителей.

— Среди мифов, дошедших до нашего времени с тех далеких лет, когда Эллада была центром земного разума, имеется сказание о путешествии аргонавтов, мореплавателей на корабле, именуемом Арго, под предводительством Ясона… — начал терпеливо объяснять пан Платон, закончивши завтрак и тщательно вытирая рот рукавом мантии, как это было принято среди галантных людей того времени.

Библиотекарь достал откуда-то из глубин просторной мантии трубку, тщательно набил ее табаком и раскурил от уголька, принесенного Йошкой из кухонного очага.

— Так вот, целью путешествия сих отважных и достойных мужей было некое царство, лежащее, как и наше королевство, в горах, к востоку от Эллады и называемое Колхидой, — продолжил он. — В том самом королевстве огромный и злобный дракон охранял золотое руно — сиречь баранью шкуру из чистого золота.

Было даже заметно, что у Йошки уши зашевелились при слове «золото». Он даже не заметил, что у входа на кухню столпились трактирные мальчишки и прочая прислуга постоялого двора и с вниманием слушают библиотекаря, вообразив, что тот рассказывает новую сказку, до которых столь падки все чехи.

— Для того чтобы добыть золото, Ясону пришлось столковаться с царской дочерью, убить злого дракона, засеять землю, победить волшебное войско да, чуть не забыл, еще укротить двух диких быков, — добавил пан Платон. — Так вот, сей подвиг доктор Майер провозгласил «Королевским искусством», утверждая в своей «Тайне тайн», что в этом мифе заключен секрет трансмутации. На самом деле сие триумфальное заявление притянуто за уши. В мифе говорится о геройском подвиге, и только.

И тут к их столу подошел поперек себя шире хозяин постоялого двора, ловивший с дальнего угла каждое слово постояльцев, и поинтересовался, как панам нравится в его скромном жилище и не нужно ли им еще чего-нибудь.

— Вы, уважаемый, если не ошибаюсь, и есть тот самый хозяин трактира, который первым поднял тревогу по поводу исчезновения Карла Новотного? — обратился к нему мастер Платон.

5
{"b":"164997","o":1}