В пути мы к этому привыкли и ели только тогда, когда находили на деревьях плоды или когда какой-нибудь прохожий делился с нами остатками своей трапезы. Но теперь от запаха еды мне невыносимо захотелось есть. Я ждала, когда принесут еду и мне, как вдруг до меня дошло, что ее могут вообще не принести. И в тот же миг появилась рука человека из соседней камеры и пододвинула ко мне через решетку маленькую миску с рисом и бобами.
– Ешь, – донесся шепот из-за стены. – Быстрее! И миску верни. И ради всего святого, чтобы сержант тебя не заметил.
Я быстро проглотила еду, припрятав большую часть для Вечного, и передала миску обратно как раз перед тем, как в двери замаячила тень сержанта.
Как не пропускать занятия
Первая неделя марта
Меня всегда поражало, как быстро мы ко всему привыкаем. Шли дни, и я, не теряя времени даром, регулярно занималась йогой и размышляла об уроках, которые преподала мне Катрин. Можно было подумать, что я удалилась в уединение, ушла в затворничество, да так оно, в общем, и было. За стенами тюрьмы жизнь не баловала разнообразием: порой какой-нибудь крестьянин приходил, чтобы заявить об украденной корове, и так далее, все в этом роде. Каждый день мне молча передавали миску с едой, и это всегда происходило сразу после доставки очередного подноса в соседнюю камеру одним из местных мальчишек. Нам с Вечным едва хватало, а небольшой кувшин с водой мне приносил каждое утро молодой капрал. Я передавала еду Вечному через грязную дырку в стене; песик, привязанный к чахлому дереву, едва дышал от жары. Задолго до наших злоключений я коротко обстригла его прекрасную шерстку, чтобы ему было легче переносить палящее индийское солнце, но все равно ему было очень жарко.
Следующее занятие с капитаном было ровно через неделю. Он приказал привести меня в свою комнату, и я попросила его повторить все, что он уже выучил. Не прошло и пары минут, как я поняла, что он пропустил три, а может, и все четыре дня тренировок. Я остановила его.
– Вы пропускали тренировки, – твердо заявила я. – А в моей книге, той, что лежит у вас на столе, Гуру говорит:
Практика йоги должна быть
постоянной, без перерывов.
I.14B
– Я не пропускал тренировок, – отвечал он тоном человека, не привыкшего к возражениям. Но я знала, что именно сейчас нужно настоять на своем, иначе ему ничто никогда не поможет.
– Пропускали, – настаивала я. – Мне все это ясно, как день, так же, как вам все ясно тогда, когда вы смотрите в глаза настоящему преступнику и сразу можете сказать, виноват он или нет.
– Я хотел сказать, – капитан откашлялся, – что я не пропускал тренировки, я просто решил один раз, что мне нужно не тренироваться.
– Один раз? – иронически улыбнулась я. И вдруг у меня кольнуло сердце: я внезапно вспомнила, как Катрин мне когда-то говорила те же слова с той же ироничной улыбкой.
– Ну, может, может быть, не один, – наконец признал капитан.
– Тогда вы должны сейчас же вернуть мне мою книгу и отпустить меня, – сказала я совершенно спокойно. – Вам никогда не вылечить спину, если вы не будете тренироваться постоянно, понемногу каждый день. Даже Гуру говорит:
А пятое препятствие – это лень.
I.30E
Лицо капитана потемнело. Он резко выпрямился, как всегда поморщившись.
– Это была не лень! – возразил он. – Я не ленив! Это все из-за работы! Срочной работы! У меня много обязанностей, понимаешь?
– И так всегда? – холодно отозвалась я. – Не правда ли? Всегда находится что-то важное, что вам совершенно необходимо делать?
Он замолчал и, казалось, задумался.
– А один раз – кажется, только один раз, – у меня не было настроения заниматься, понимаешь? Делать вытяжения, наклоны, пыхтеть и все такое. Человеку моего возраста и с моими обязанностями.
– Довольно, – усмехнулась я, жестом заставив его замолчать. – Я это уже слышала.
– Уже слышала? – он уставился на меня. – У тебя что же, было много учеников? А я думал… Я думал, что я, скорее всего, твой первый ученик.
– Ах, нет, я слышала это не от других, – засмеялась я. – Просто я сама пыталась так же оправдываться перед моим собственным Учителем, потому-то мне все это знакомо. На самом деле это чистой воды лень, и нечего придумывать ей более благородные названия. Всегда возникают какие-то дела, а йога все же требует времени и усилий, пусть и небольших, и поэтому так легко пропускать занятия. Вы совершенно не хотите заниматься. Вы не хотите по-настоящему вылечить свою спину. Вы должны меня отпустить.
– Но я хочу заниматься!.. Я хочу вылечиться. Мне больно, понимаешь?
Он потрогал рукой спину и печально опустил глаза.
– У меня все болит. Я и вправду подумал, что ты сумеешь мне помочь.
Мы немного помолчали. Я видела, как ему грустно. И решила, что, возможно, он готов к следующему, более серьезному шагу. Если он сможет его сделать, то далеко продвинется по пути познания йоги.
– Господин капитан, я вам верю. Я верю, что вы действительно хотите излечиться.
Он поднял глаза, и в его взгляде засветилось даже что-то вроде благодарности.
– Поэтому я прямо сейчас расскажу вам кое-что важное, хотя говорить об этом с вами еще рановато. Но если вы последуете тому, что я скажу, и будете по-настоящему стараться, то ваши занятия йогой станут постоянными. Вы перестанете пропускать тренировки. И тогда все получится.
Он кивнул.
– Рассказывай. Я попробую.
Я кивнула в ответ.
– В книге Гуру говорит:
И если хочешь преодолеть препятствия,
есть один-единственный путь,
один ключевой принцип.
I.32
– Что это за принцип? – спросил капитан.
– А далее Гуру говорит:
Этот принцип – сострадание.
I.33.B
Капитан отвернулся и стал смотреть в окно.
– Сострадание? Что ты имеешь в виду? Как это может помочь мне не пропускать тренировки?
– Это что-то, что вам необходимо понять, – тихо сказала я. – Что-то очень важное. Понимаете, нельзя заниматься йогой только для того, чтобы поправить свою спину. Это слишком мелко. Мы слишком мелки. Если мы что-то делаем только для себя, у нас ничего не получится. Нельзя прилагать усилия к чему-то, что мы делаем только ради себя. Нужно нечто большее.
– Большее? Как что, например?
– Посмотрите, как работает женщина ради своих детей: она способна работать ради них двадцать четыре часа в сутки, день за днем, десять, двадцать лет. Что в сравнении с этим ваша конторская работа! А женщины способны на такое по одной-единственной причине – они делают это не только ради себя. Они делают это и ради других.
Капитан засмеялся.
– Так ты хочешь, чтобы я практиковал йогу не только ради себя, но и ради других? Ты что же, хочешь сказать, что я не сумею вылечить свою больную спину, если не соображу, как по ходу дела вылечить спину еще парочке страдальцев типа меня?
– Ну да, что-то в этом роде, – отвечала я. – Все, что вам необходимо делать, это думать о том, как помочь другим, используя ваши новые знания. Если бы я, например, научила вас всей йоге, у вас прошла бы спина, и вы расхаживали бы повсюду с широкой улыбкой на лице, как могло бы это помочь, скажем, вашему сержанту? Или вашему молодому охраннику?
– Капралу-то? – Капитан ухмыльнулся. – Ну не знаю, как уж нужно постараться, чтобы заставить его хоть пальцем пошевельнуть. Ему всегда лень и никогда ничего не хочется. Каждый день мать жарит ему лепешки, и вот он набьет ими брюхо и не спеша отправляется на работу. А тут стоит весь день у дверей и пялится в пустоту.