Он взял булаву, которая засияла, когда он сжал ее левой рукой и поднял, надевая цепочку на запястье, и стал напевать полузабытую песню, которую пел его отец, собираясь на войну.

Ее мелодию заглушил внезапный грохот, раздавшийся из-за двери, и Кардасса быстро отступил в сторону и снова схватился за меч, раньше, чем в подвал ворвались вооруженные люди в туче обломков, языках магического пламени и клубах дыма.

— Сдавайся, Кардасса! — крикнул Аделн откуда-то из-за стены бушующего пламени. — И отдай нам этот небольшой арсенал, ведь ты сам привел нас к нему! Копье Сокола, принадлежащее мне по праву, лежит здесь, не так ли? И Рогатый Шлем Тарлагара?

— Как мой отец отнял Копье у твоего деда, — крикнул в ответ Иткламмерт Кардасса, — так и ты приди и отними его у меня, Аделн, если сможешь.

Он быстро отошел в сторону от того места, где произнес эти слова, и поэтому молнии, с треском вырвавшиеся из пламени и пролетевшие над полом его хранилища, ярко осветив мешки с золотыми монетами, ударили в нескольких шагах за его спиной.

— Мы так и сделаем, — прогремел Тарлагар. Языки пламени отступили и открыли взгляду барона заговорщиков, выстроившихся с оружием у входа в убежище, — и у нас тоже есть для тебя сюрпризы.

Иткламмерт Кардасса увидел своего собственного домашнего мага, стоящего рядом с наместником Тарлагара. Из их рук вылетали магические молнии, а лица обоих сияли торжествующими улыбками. Его охватила холодная уверенность, что рок настигнет его гораздо быстрее, чем он полагал. Он не стал медлить и ударил булавой в гонг, и в ответ на это предавший его маг запрокинул голову и громко расхохотался.

— Зовешь других, чтобы они умерли вместе с тобой, Старый Ворон? — крикнул Дарласситур Силптарский. — Ты думаешь, они настолько самоотверженны?

Он принял на службу этого зеленоглазого, светлобородого негодяя из разряда мелких, нищих чародеев Силптара, дал ему собственный дом, и слуг, и много золота… И все это время Дарласситур был змеей, терпеливо ждущей на его груди момента, чтобы ужалить. А, ладно, он не первый барон, который узнал, что чародеям доверять нельзя.

Опустив забрала, телохранители шагнули в подвал, когда последние языки пламени отпрянули назад. Они двигались вперед осторожной позвякивающей стеной.

Кардасса стоял и невозмутимо наблюдал за их продвижением до тех пор, пока они не оказались в нескольких шагах от него. Затем он поставил сапог на определенный камень, и тот слегка опустился вниз. Три массивные решетки с грохотом вылетели из темноты над головой, их острые зубья грозили пронзить любого, кто не успеет отскочить назад или вперед.

Они собрали урожай из пяти закованных в латы фигур, но один воин был ранен легко и смог освободиться, оставив под решеткой ступню. Он захромал прочь из подвала, шипя от боли.

Хозяева не обратили на него внимания, так же как на извивающиеся, пронзенные копьями тела. Они просто скомандовали: «В атаку!» трем уцелевшим воинам, и те двинулись вперед. Их агонизирующие соратники медленно испустили последние вздохи, обмякли и затихли в лужах растекающейся крови.

Когда три мрачных рыцаря приблизились к Кардассе, он сжал в кулак пальцы в железных перчатках и прошептал слово, которое с трудом вспомнил.

Драгоценные камни на пальцах вспыхнули, и вокруг него из воздуха возникли щиты — высокие металлические овалы, никем не поддерживаемые. Они медленно поплыли вокруг него.

Когда ближайший воин находился в трех шагах от него, правитель Кардассы прибегнул к другому магическому свойству перчаток и взмыл в воздух. Он пролетел над рыцарем и сверху ударил его мечом по голове. Сталь вонзилась в шлем и со звоном отскочила, а рыцарь покачнулся, мотая головой. По его блестящим латам потекли струйки крови.

Его товарищи повернулись лицом к приземлившемуся Кардассе, потом опять вскинули головы, когда их единственный противник снова прыгнул вверх. В этот момент с другой стороны упавших решеток донеслись слова заклинаний. Наместник, до сих пор скрывавший свои магические способности от всех, и маг-предатель рядом с ним метали злобные взгляды и простирали руки, посылая приказы. И оружие начало слетать со стен подземелья Кардассы, вскоре весь воздух наполнился летящей смертью.

Барон понял, что ему грозит, и поспешно опустился на пол, где его ждали три воина. Он намеренно приземлился среди них вместе с вращающимися вокруг него щитами, чтобы спровоцировать яростный обмен ударами, от которых искры летели.

Два мага со все возрастающим нетерпением ждали, когда их воины отодвинутся в сторону, и так как не наступало никакого просвета, они пожали плечами, взмахнули руками и послали сверкающую смерть в цель со всех сторон, не заботясь о том, в кого она попадет.

Раздались крики и стоны, руки в перчатках взлетали вверх или застывали, когда копья, дротики и мечи Кардассы попали в цель и пронзили людей, словно диких кабанов в лесу. Так погибли три воина-заговорщика, мастера боя на мечах, которыми их хозяева сочли возможным пожертвовать.

Два мага и два барона вглядывались в полумрак подземелья. В центре вихря из металла по прежнему стоял их единственный противник, он шатался и стонал, пронзенный раз десять или больше. И все же правитель Кардассы сумел удержаться на ногах и прошептать слова, которые заставили некоторые клинки покинуть его тело и даже развернуться и полететь сквозь решетки. Некоторые из них там застряли, а некоторые пролетели насквозь. Поспешно пущенные заклинания заставили летящее оружие остановиться и повиснуть в воздухе или превратили в сверкающие обломки и пыль.

В стене среди полок с оружием открылась потайная дверь, и люди в доспехах Кардассы бросились вперед. Это были стражники, явившиеся на зов гонга. Все они тут же погибли, сраженные тучей летящего, разящего оружия под безумный смех двух магов.

Барон Кардасса выплюнул вместе с кровью единственное слово, когда упал последний из его людей. В ответ на его команду двери подвала ощетинились длинными лезвиями, и так внезапно, что Аделн выругался и схватился за разрубленный локоть, а Орнентар вскрикнул, когда клинок глубоко вонзился в его бок.

Маги быстро отпрянули от разразившихся проклятиями баронов, опасливо поглядывая назад и по сторонам, чтобы убедиться, что им пока ничего не грозит. Удостоверившись в этом, они вперились яростными взорами в правителя Кардассы и одновременно подняли руки.

— Умри, неверный червь, — тихо произнес наместник, как будто Иткламмерт Кардасса не отказал заговорщикам, а пообещал свою помощь и верность, а затем не выполнил обещания.

Великий правитель Кардассы беспомощно вознесся в воздух, он метался и руками в латных рукавицах отбивался от потока мощной магии, а мечи, копья и длинные пики летели к нему со всех сторон и вонзались в его тело.

Затем Дарласситур из Силптара почти насмешливо произнес исцеляющее заклинание, и сине-белый луч осветил искаженное лицо барона Кардасса, поддерживая в нем жизнь на грани агонии.

— Говори, Старый Ворон, — промурлыкал маг, и они с наместником стали руками выделывать замысловатые пассы, которые заставили блестящее от крови оружие немного выходить из ран и поворачиваться в них. Их беспомощный, задыхающийся враг зарыдал от боли.

— Расскажи нам, что еще ты здесь спрятал и как мы можем это использовать против короля.

— Никогда, — рявкнул Кардасса и тут же завопил и заметался, так как зазубренные копья пронзили его сразу с двух сторон, и кровь хлынула из его разорванного тела.

— Скажи нам и умри с миром, — крикнул Илискер Баэрунд, — а если не подчинишься, будешь жить, и жизнь покажется тебе очень долгой в мучениях, которые мы тебе обеспечим.

Он сделал резкий жест рукой, и висящий в воздухе барон закричал с новой силой.

— Какую еще магию ты припрятал? — настаивал наместник. — И где?

— Да, — оскалился барон Аделн, сжимая локоть, из которого капала кровь, несмотря на стягивающую его полоску, отрезанную от очень дорогой портьеры. — Что у тебя еще есть, Кардасса?