- Что же ты пугаешь моих друзей, а, Мари? - укоряющее заметил парень, стягивая с помощью пальцев одной ноги ботинок с другой, придерживаясь за стеночку. - Серый до сих пор стоит в коридоре, зайти боится.

   Девушка тряхнула головой.

   - Сам виноват что такой впечатлительный!

   Я заинтересовалась и обратилась к Леше, вешающему куртку в шкаф.

   - А что случилось?

   - Да сестра едва заикой друга нашего не оставила. Никого не обнаружив в комнате, она взяла на вахте ключ, ну и пришла, как и предупредила заранее, начала строгать ужин. Мясо. И в это время пришел Сергей, дверь открывает - а там Мари с окровавленным ножом, да прямо у порога. Ты бы не перепугалась?

   Я передернулась от ужаса, представив картинку в "цвете", и поспешила согласиться. Сергей еще сдержанный, я бы точно унеслась прочь, оглашая коридор визгами.

   - Все не так было! - возмущенно возопила Мари. Теперь я еще подозрительней косилась на тесак в ее руке, всерьез раздумывая - а не спрятаться ли за широкую Лешину спину? - Свет был включен, просто отрубило его! Ну и пошла на выход, чтобы пощелкать счетчик! Я что, виновата, что именно в это время он и зашел?! А ножик просто забыла положить!

   Я глубокомысленно промычала, давясь смехом. М-да... как мама говорит - и смех, и грех. Парень смеялся в открытую, игнорируя бросаемые сестрой возмущенные взгляды.

   - Эй, Серый! - крикнул он, сунувшись в приоткрытую дверь. - Иди сюда, никто тебя, оказывается, убивать не собирался!

   Из коридора донеслось, что ему и здесь неплохо и что он еще немного постоит, свежим воздухом подышит. У Мари дрогнул уголок губ. Ших - и все нарезаное отправилось в кастрюлю.

   - Не зови, захочет - сам придет! - На доску поочередно отправились освобожденные от целлофана крабовые палочки. - Лучше мне помоги!

   Леша пожал плечами и закрыл дверь.

   Его приспособили чистить вареные овощи для салата. Мне просто стоять у стенки не дали и тоже приспособили к делу - я помогала Мари с нарезкой. Увильнуть не дали, строго отрубив, что готовится на всех, значит - все должны участвовать в готовке. Ну а я... точнее, мой некормленый желудок все за меня и решил. Я осталась.

   Через какое-то время Сергей все же решился зайти, и тут же был насильно присоединен к нашей развеселой компании поваров: дали ему самую грязную работу - отправили на общую кухню картошку чистить, к ушедшему Леше. Мажор еще даже и не появлялся.

   В общем... вот так мы с Мари остались одни. Повисла нездоровая и угнетающая тишина. Стук ножа - не в счет.

   - Скажи, Соня, - первой нарушила она тишину, - вы с братом уже встречаетесь? - Нож дернулся в руке, и я едва не полоснула по указательному пальцу, придерживающему перец. Покосилась на девушку, та, не скрывая, в ожидании ответа смотрела на меня с любопытством.

   - Н-н-н-е-е-ет... - страшно заикаясь, выдавила я.

   Девушка непонятно чему кивнула и вернулась к нарезке. Вжих, вжих - и ломтики один к одному. Никогда так не умела...

   - Вы одинаково реагируете на один и тот же вопрос, - ответила она на невысказанный вопрос.

   - То есть? - сбивчиво переспросила.

   - То есть, вы одинаково нервничаете, едва заходит вопрос о ваших отношениях. Лекс - так вообще в последнее время убегает от меня, ссылаясь на какие-то супер важные дела. - Она усмехнулась. - Дураки вы. Оба. Зачем тянуть кота за хвост, если каждому из вас все понятно? И если Лекса я еще понимаю, то ты-то что медлишь?

   Я совсем смутилась.

   - Я... не знаю. - И неожиданно разоткровенничалась. - Боюсь сделать неправильные выводы и потом больно уколоться на собственной глупости.

   Девушка рассмеялась. Ну что у этих двоих за привычка - смеяться над моими словами?

   - Не уколешься, не волнуйся. Я правду говорю, поверь, - улыбнулась она, на секунду повернувшись. - Я Лекса с детства знаю, как облупленного, хоть он до сих пор тешит себя надеждой, что сестренка ничегошеньки не видит и не замечает. А я замечаю! И вот что скажу тебе - он определенно и безоговорочно ведет себя как типичный влюбленный. Может надолго задуматься, только спросишь - чего это он, брат нервничает и отмахивается, мол, ничего такого. И о тебе говорит ну слишком часто, а глаза в это время такие мечтательно-затуманенные... Не подозрительно, нет? - Я нерешительно кивнула, пытаясь справиться с расшалившимся сердцем. - Вот и я про тоже. Подозрительно. И вполне определено. Он влюбился в тебя, и это не баловство. Все серьезно... Ну а ты? - неожиданно спросила она через паузу.

   Осталось только перемешать - и все, еще один салат готов. А потом нужно идти на кухню, чтобы мастрячить картошку "по-французки".

   - Я люблю его. Очень сильно.

   Как, оказывается, просто сказать эти слова... Почему-то с Мари не покидает ощущение легкости и доброжелательного настроя. Легко говорить все, что на душе. Странно все это... Может, все дело в гипнотической и располагающей силе семейства Немриных?

   Мари так радостно улыбнулась, что мне даже неловко стало.

   - Спасибо! Правда, спасибо. Лекс очень хороший, ты даже не представляешь, насколько. Ты только не обращай внимания на его закидоны! - Она засмеялась, поначалу задорно, но потом как-то... невесело. Отвернулась. Молча доделала салат. Схватила сковороду, масло. Я - соль и спички, и пошла за ней.

   Девушка остановилась около двери.

   - Ты только не причиняй ему боль, - тихо сказала она. - Не смей. Никогда. Иначе я никогда тебе этого не прощу.

   В ее голосе не было угрозы, только боль. Но эта боль действовала похлеще всякий угроз.

   Она тоже любит и дорожит своим братом. И я ее понимаю - сама ведь так же трясусь над Лежиком и Толей. И тоже, если что, разорву любого, кто посмеет причинить им вред... только никогда не говорю этого. Элементарно стесняюсь. А вот она - нет.

   Прекрасно понимаю ее чувства, также дорожу Лешей, человеком, раскрасившим мой мир... разве я способна причинить ему боль? Никогда. Уж лучше себе. Это я и повторила вслух.

   - Вот и хорошо! - воскликнула она веселым и беззаботным тоном. Словно ни о чем таком мы с ней и не говорили... Я улыбнулась в ответ. Да, так намного легче. Мы получили ответы на свои вопросы. Она успокоилась, поняв, как я отношусь к ее брату, а же... я же, к безмерному счастью, немного убедилась, что я все же нравлюсь Леше.

   - О! Дверь открыта... - немного удивленно пробормотала девушка.

   Вроде я самолично ее закрывала... и никто не выходил...Но открыта.

   Наверное, я ручку не до конца провернула.

   На кухне царили мы и только мы. Остальные, похоже, сбежали, видя такую невероятную картину, как семьдесят седьмая - великая комната почитателей полуфабрикатов, супов быстрого приготовления и прочей гадости на скорую руку, за готовкой. Пусть и недобровольной. Заляпано было все. Не преувеличиваю. Не только плиты - на них вообще было страшно смотреть, - даже кафельные стены и пол! Сергей сидел на подоконнике, и представлял собой воплощение смертельного уныния. Особенно оно обострялось, когда парень смотрел на плиту - что и делал, когда мы вошли, кстати. А вот за самой плитой стоял подозрительно бодрый, напевающий под нос какой-то веселенький мотивчик Леша. Он помешивал в кастрюльке аппетитно побулькивающий суп и был на удивление доволен жизнью.

   Мари чуть не выронила сковороду, когда увидела кухню во всей ее красе. Я была повыдержаннее - свежи воспоминания, как папа на восьмое марта ежегодно пытается что-то приготовить, и в результате наша кухня превращается вот во что-то подобное, - поэтому все лишь слегка подавилась.

   - Вы что натворили?! - возопила она, очень сильно напоминая пароходную сирену. Леша глянул на нас, одарив меня таким нежным взглядом, что у меня едва не подкосились вареные макаронины-ноги, а потом осмотрелся, будто впервые заметил, какая вокруг грязь. В цвете выглядит еще живописнее, не сомневаюсь.

   Сергей несколько затравлено покосился на разъяренную Мари. По его лицу было видно - будь его воля, он бы сквозь стену просочился и убежал куда подальше.