- Ну, вообще-то, я не знал, что именно он будет дежурить в этот вечер.
- То есть, мы возвращаемся обратно? - сделала вывод я.
Парень ответил спустя какое-то время:
- Нет.
- Что, будем продолжать здесь сидеть? - проснулось совсем не свойственное мне ехидство.
Уголок губ приподнялся в предвкушающей ухмылке.
- Есть идея получше.
Обернувшись, он выложил суть этой самой идеи, оказавшейся до безобразия простой. Мне предлагалось подойти к охраннику и отвлечь его, хоть чем, пока парень не прошмыгнет к выходу. Ирония судьбы - если бы я захватила не эту, а другую куртку, с капюшоном, под которым можно спрятать приметные волосы, вряд ли нужно было так изгаляться.
Прост то он прост. Только вот как мне охранника отвлекать? Думать мне никто не дал - к нам шла целая толпа врачей. Кто-то, а может узнать сбежавшего пациента. Он думал так же и вытолкнул меня из-за автомата навстречу подвигу.
Когда я подходила к стеклянной каморке охранника, в голове вертелся кусочек из одного советского фильма "Приключения Шурика", даже не картинка, а только один вопрос: "Как пройти в библиотеку?" Спросить так, что ли?.. А он не примет меня за одну из больных, ну, которые на голову? Что-то не хочется здесь прописываться. Нет... наверное, он запомнил меня и мой пакет.
- Э-э-э... - неопределенно протянула я, подойдя к каморке. Мужчина повернул ко мне голову.
- А, ты, - я же говорю, напомнил он меня. Я кивнула, подтверждая, что да, я. И подала условный знак заложенными за спину руками. Так, теперь только осталось продержать внимание еще примерно с полминуты - от коридора до входа не так уж много метров, успеет проскочить. Если нет, я помогу охраннику затащить беглеца обратно в его палату! За все хорошее, что он устроил за последние минут тридцать...
- Что хотела? - не очень дружелюбно спрашивает охранник и скашивает глаза в сторону... но я этого не допускаю и вновь возвращаю внимание, треснув кулаками по стеклу. Охранник аж подскочил и как завопит:
- Ты чего творишь?!
- А, муха пролетала. Вот, - демонстрирую ладонь, на которой, якобы, раздавлено бедное животное. Охранник, все еще подозрительно посматривая на меня, садится. И в это же время чувствую, как левая штанина дергается. Скашиваю глаза и без особого удивления обнаруживаю сидящего на карачках парня. Он яростно, но непонятно жестикулирует. Я вообще только смогла разобрать один жест - когда парень полоснул по горлу ребром ладони и потыкал в сторону коридора. То есть, ему кранты, потому что из коридора надвигается нечто опасное лично для него. Как-то так. Я помахала ладонью, будто отмахивалась от комара. Иди-иди. Парень кивнул и пополз дальше, а я подняла голову.
- Слушай, ты или говори зачем пришла, или иди куда шла, - ну совершенно грубо сказал мужчина, судя по голосу, он уже терял терпение.
- А-а-а... - лихорадочно подбираю слова. В голове всплывает картинка раскидистого куста и приходит немного рискованная идея. - А, вот! Там в коридоре какой-то ребенок кадку с кустом перевернул и сейчас растаскивает грязь по всему коридору!
Охранник с громким непечатным словом рванул с места, вообще не оглядываясь по сторонам. Но скоро, буквально черед секунд десять он обнаружит обман, и мне не поздоровится, уверена. А это значит, нужно пользоваться моментом и тикать отсюда, пока не поздно!
С не меньшей, чем была у охранника, прытью, несусь к выходу, по дороге подцепляя руку так и не доползшего до выхода парня, и мы вместе выскакиваем на улицу. А за спинами слышится угрожающий рев надутого охранника, который добавляет скорости. Сердце бухает в горле, ноги скользят и утопают в снегу, а этот экстремал хохочет в голос. И я вскоре к нему присоединяюсь.
Наша хохочущая парочка оббегает больницу, распугивая не таких уж и редких прохожих, которые с руганью отпрыгивали к краям тротуара. А нам было все равно. Мы просто бежали вперед. Я наслаждалась бегом, хоть всегда так его не любила, мягко говоря. Наслаждалась холодящим легкие воздухом, редко падающим с неба снегом... И особенно - теплом чужой руки.
Вдруг, когда мы перебегали дорогу, совершенно неожиданно неизвестно откуда выскочила снегоуборочная машина. Парень округлил глаза и с такой скоростью понесся к тротуару, что мои ноги даже земли не касались - они по воздуху летели.
Пара секунд, и вот парень уже стоит на тротуаре и несколько боязливо провожает взглядом проезжающую машину, пока та не скрылась за поворотом. И только потом отмирает и облегченно выдыхает.
- М-да... - выдается он задумчивое. И очень богатое на скрытый в этом коротком слове смысл. Я успокаивающе глажу его по руке - выше не дотягиваюсь, а парень оборачивается и смотрит на меня каким-то странным взглядом. И становится не по себе... конечно же, я сразу убрала руку и вообще сделала вид, что ничего не делала.
Чуть пройдя по улице, Немрин остановился перед одной из многочисленных тропок, ведущих в заснеженный центральный парк.
- Знаешь, - тихо говорит парень, голос почти заглушает грохот проезжающих машин. Подхожу на шаг ближе, чтобы слышать лучше. - В больничной столовой большие окна, и они выходят на эту сторону. Я всегда садился возле них и подолгу смотрел на парк внизу, на людей, который там гуляли... И думал, что было бы неплохо когда-нибудь прогуляться в нем с тобой. Как думаешь?
Я думала, что и правда, неплохо. Тем более, что за все года учебы я так и не попала ни разу в центральный парк. Не потому что не было времени - не хотелось. Теперь же... мысль не нуждается в продолжении.
Сейчас уже почти семь, наверное... Люди как раз возвращаются с работы - от того и столько народу на улицах. Но только не здесь. Среди деревьев, чьи ветки прогибаются под тяжестью снежной "шубы", над пустынными дорожками, освещаемыми множеством фонарей, и над замерзшей гладью озер - царила умиротворенная тишина. Я словно попала в прекрасный, сказочный мир, и о другом мире, из которого я пришла, напоминал только шум города... Такой далекий, что можно легко перестать обращать на него внимание. Что я и делаю.
Мы идем все дальше, вглубь, и никто из нас еще не сказал ни единого слова с тех пор, как вошли в парк. Не скажу, что это молчание было уютным - молчать рядом с ним вообще невыносимо, особенно после... осознания своих чувств. Почему невыносимо? Ну... молчать - это сидеть без дела. А разве можно усидеть на месте, когда так взволнована? Вот примерно такое сравнение. Я сильно волнуюсь и от этого не могу молчать. Но и... сказать тоже ничего не могу - тут дело в робости. А когда влюблен эта робость, оказывается, вообще убийственная вещь! Ноги подкашиваются, язык немеет, горло отказывает, тело как вареная макаронина, руки холодеют, спина горит, голова кружится...
Скамейка на мосту выглядела ухоженной, отлично отчищенной от снега - сразу видно, что у нее есть постоянный "хозяин"... который, похоже, любит подкармливать птиц - на снегу остались крошки. Парень присел на скамью, оперся локтями на колени, сцепил руки в замок и в таком положении из под челки посмотрел на меня. Я присаживаюсь рядом.
Несколько... напряженная поза... наверное. Впрочем, парень распрямился и откинулся на спинку скамейки теперь уже расслабленно, расположив руки по обе стороны от себя, а голову запрокинулся назад. Спокойное лицо, с легким намеком на улыбку... а может и нет - у его губ всегда приподняты уголки, такой уж они формы.
Снег падал прямо на его лицо, почти мгновенно превращаясь в капельки воды. Падал он и в так неосмотрительно расстегнутый ворот.
Ему же нельзя переохлаждаться!
Повторения его мучений я не вынесу.
Пододвигаюсь чуть ближе и, протянув руки, застегиваю "молнию" до самого конца. Парень опустил глаза еще когда почувствовал, а может - услышал, как я придвинулась, и теперь задумчиво, не торопясь, рассматривал мое медленно краснеющее лицо, даже когда я отстранилась. Так и хотелось воскликнуть - ну отвернись уже! Жутко ощущала себя под таким пристальным взглядом.
