Мне, наконец, обоюдными усилиями помогли обрести вертикальное положение. Но ноги продолжали отказываться меня держать, так что я обвисла в Лешиных руках, уткнувшись ему в область между верхней частью карманов и грудью. Мари хлопотала вокруг, и возникла ассоциация с курицей-наседкой, беспокоящейся о своей птенчике. Вот уже который раз ловлю себя на мысли, что воспринимаю ее как мамочку. Отчего так?..
Дальше мою тушку осторожно протащили немного вперед и мягко уложили... усадили на кожаное сидение, захлопнули дверь. Леша обогнул машину сзади, Мари - спереди. Пара секунд, и двери практически одновременно открылись и брат и сестра сели на свои места.
- С тобой все хорошо? - развернувшись, спросила Мари с таким сосредоточенным лицом, что я взяла и... прыснула. Но замахала рукой, показывая, что не нужно обращать на такое поведение внимания, и добавила, видя, что сосредоточение не исчезло, а наоборот - сгустилось, еще плюс к этому появилось подозрение, нехорошее такое:
- Все в порядке, не волнуйся! Просто перенервничала.
Мари понимающе так протянула: "Хм-м-м". На этом наш многословный разговор закончился. Девушка завела машину, крутя руль одной рукой, оглянулась назад, но уже не на меня, а на стекло - видимо, смотрела, как выехать на дорогу, чтобы никого не задеть. Машина шла мягко, даже тогда, когда мы бордюр проехали, нас не подкинуло, а всего лишь чуть всколыхнуло. И не чувствовалось, когда машина завернулась и бодро покатила по улице. И ход совершенно не ощущался... будто на стуле сидишь. Здорово... Никогда еще не каталась на таких машинах. Сразу видно - она из элитного класса, а это значит - дорогая. Боюсь предположить, на сколько.
Только сейчас, когда сижу в машине, рядом со мной Леша, и мы оба едем куда-то неизвестно куда - теперь все равно, куда именно, - я поняла, что все. Я успела. Я его не потеряла. Со вздохом, полным облегчения - он на стон страдальца вышел похож - растеклась на мягком диванчике, сползя вниз и вытянув вроде как двигающиеся ноги.
Боже... сколько проблем, сколько потраченных нервов и сил - и все это только из-за моей глупости. Вот когда изменюсь? Начну думать над словами и к чему они, в конечном итоге, приведут?
Что-то мне подсказывает, что переучиться будет сложновато.
Прикрыла глаза и принялась вдалбливать что-то разбушевавшемуся - опоздал малец - разуму, что все позади и причин для волнения нет. Только еще и потряхивать начало... Может, именно это называют "отходняк"? Никто меня не трогал, ни в прямом, ни в переносном смысле. Вообще на некоторое время представилось, что я одна, где-нибудь в укромном месте. Это то и помогло расслабиться, успокоиться, все осознать и стать вменяемым, разумным человеком. Но кто сказал, что было легко?
Уперлась ногами во что-то неизвестное под переднем сидением - надеюсь, я не сломала ничего в этой дорогущей машине... иначе до конца жизни не расплачусь - и из положения "полулежа" перетекла в сидячее. Вспомнила о своем растрепанном внешнем виде, застегнула сапоги, застегнула куртку, подумала, расстегнула ее, вытащила из кармана на автомате запиханные туда перчатки и шапку, и положила их рядом. Только после всего этого повернулась к Леше и улыбнулась. Вот интересно, что он думает обо мне после такого эффектного появления? Наверное, что я какая-то сумасбродка... Или, как всегда, угадал - я всего лишь просто дура.
Надеюсь, на лице у меня не так ясно написано, как же я рада сидеть в этом машине рядом с ним.
Уголок губ парня дернулся и пополз вверх. Мы смотрели друг на друга, лыбились, ничего не говоря. Довольно забавно, наверное, выглядит со стороны. Только сказать об этом никто не мог - стекло заднего вида опущено максимально вниз и отражает свободное пространство между передними сидениями, а от уха девушки тянется черный провод, подключенный к сияющему неоново-синим светом встроенному проигрывателю.
Кстати, волосы у нее оказались теплого шоколадного оттенка, а вот глаза... хоть и смотрела в них - забыла цвет. Но светлые - это-то помню точно.
Странная у него сестра. Слишком деликатная и понимающая... не знала, что такие люди вообще существуют.
Но в последнее время я часто убеждаюсь, что люди - не такие, какими я их привыкла представлять.
- А рад, что ты решила поехать, - первым разорвал молчание Леша. Только от одного такого ласкового тона я поплыла, что не удивительно. Он придвинулся ближе и потянул ко мне руки, чтобы обнять, видимо... нет, я не собиралась отодвигаться. Хоть сохранялась некоторая боязнь, но ее легко заглушало беспокойство о любимом. В зеленых глазах прочитала очень многое, и почти все мне не понравилось. За почти все было стыдно. Только руки сами замерли сантиметрах в двадцати от меня. Пальцы сжались в кулаки, кулаки же легки на колени, обтянутые темно-серыми джинсами. Леша отвел взгляд, выражение лица стало нечитаемо-безразличным. А потом и вообще повернул голову в сторону бокового окна.
Такое поведение мне совершенно не понравилось. И вывод из такого сделать совсем не сложно: похоже, он принял близко к сердцу слова сестры о моем отдалении, если на меня, так сказать, "давить". А если еще вспомнить мое тупое поведение в комнате... вряд ли он забыл, и вряд ли не понял все превратно. Теперь Леша избегает всяких контактов со мной, боясь не испугать еще больше... Как-то так. По крайней мере, я бы сделала вот такие выводы. Неправильные. Только как объяснить это любимому?
Может... радикально? Так, чтобы не возникло никаких сомнений и вопросов?
В голову приходит только один способ. Надеюсь, поможет... я буду очень стараться.
Я заскользила по кожаному сидению ближе к нему. Леша услышал, чуть повернул голову, косясь в мою сторону. Но меня это не остановило. В смысле, я не засмущалась, не отодвинулась... Села рядом, почти касаясь своей ногой его, и осторожно обняла, ткнувшись носом в желтую майку, что была под не застегнутой рубашкой и распахнутой курткой. Наверное, в этом поступке была капля эгоизма - для собственного окончательного успокоения хотелось вдохнуть его запах, почувствовать щекой тепло и услышать далекое эхо бьющегося сердца. Но... это ведь не так плохо? И даже если плохо, пусть. Я человек в принципе не эгоистичный, так что такие желание - дело стихийное. Скоро пройдет.
Но это всего лишь капля в огромном океане. Беспокойство за состояние Леши было намного сильнее. Он же так долго заботился обо мне, столько всего сделал... А я до сих пор ни чем не отплатила за эту заботу. Я просто не умею, не знаю... Да и тем более, Леша - он сильный. Очень. И не показывает, что ему нужна забота. Почти никогда, а нарушение этого правила можно по пальцам пересчитать.
Но сейчас - другое дело. Пора мне уже заботиться о парне. А еще переубедить!
- Никуда я от тебя не денусь, - шепнула, подняв лицо. Парень смотрел в окно, и кто знает, услышал ли он меня.
Или нет, точно услышал! Или с чего так улыбаться? И опять тот жест, когда парень касается пальцем уголка губ... Смущен? И сердце... кажется, оно забилось чаще.
Я счастлива. Оказывается, для этого нужно совсем немного - чтобы любимый испытывал положительные эмоции. А еще - чтобы он был рядом, чтобы была возможность его обнять, прижаться к нему - как я сейчас. И просто молчать, наслаждаясь необычайно уютной тишиной и... единением. Мы с ним становились все ближе, нитей, нас связывающих, становилось все больше, они крепли и притягивали нас сильней. Это как сшивание двух кусочков ткани, таких разных, совершенно непохожих: яркий, прекрасный кусочек, привлекающий взгляды абсолютно всех, и другой, серый и невзрачный, но отчаянно пытающийся стать лучше рядом с ярким кусочком. Ради него старается и только для него. Вроде бы как на первый взгляд их нельзя соединить - полотно будет пестрым, смешным, но когда все же их прикладываешь друг к другу, оказывается, что они очень даже неплохо смотрятся. И очень рады - правда, могу поручиться только за невзрачный кусочек, - что они могут составлять единое целое, и приближаются друг к другу с каждым новым стежком.
