Куцев открыл шкафчик с разным банно-прачечным скарбом, руки сами нашли нужное: небольшой пузырек с маленькими белыми таблетками. Эта штука разрешена, хоть и не приветствуется. Ему обещали, что поможет. Не навсегда, на пару дней максимум. Не обманули – пока что помогало.

Трясущимися пальцами он выковырнул белый кругляш и быстро, будто боялся куда-то опоздать, сунул его в рот. Пересохшее горло конвульсивно задергалось, пытаясь протолкнуть химическую отраву внутрь. Рот наполнился мерзким резиновым вкусом, но крупная таблетка упорно не желала проваливаться в желудок, норовя перекрыть доступ воздуха в легкие. К горлу подступила тошнота, перед глазами поплыли черные круги.

Куцев рванулся в каюту, схватил бутылку с остатками воды и, щедро поливая голую грудь, сделал несколько судорожных глотков. В горле все еще саднило, но дыхание стало свободным. Озноб нехотя отступал.

Служебное сообщение продолжало назойливо моргать в углу поля зрения. Что там еще стряслось?

Куцев активировал зашитую в указательный палец мышь и открыл сообщение. Превышение штатных параметров температуры в реакторе. Ничего критического, если бы угроза была реальной, корабельный компьютер не предлагал бы инженеру энергетической установки ознакомиться с сообщением, а орал благим матом на все судно.

Легонько двигая пальцем по столу, Виктор вывел на напыленный на роговицу наноэкран отчет о работе реактора. Температура продолжала расти.

– Черт бы ее подрал! – пробормотал себе под нос Куцев. На такой жаре не выдерживал даже реактор.

Конечно, жара была ни при чем. Инженер проверил данные по всем системам. Сбоев не было. Причины роста температуры он не понимал. Ситуация не угрожающая, ее можно легко разрешить. Но Виктор не видел причины, и это его настораживало. Пожалуй, даже чуть пугало.

Еще раз прогнал тест системы. Все узлы работали штатно, компьютер, резво катающий в трех своих «поплавках» неведомые человеку машинные мысли, был доволен вверенным ему хозяйством. Чего нельзя сказать о человеке – Куцев начинал нервничать.

Инженер посмотрел на свои ладони. Дрожь ушла, да и голова соображала вполне здраво. Неизвестно, что за дрянь скрывается внутри белого как снег мела, но помогала эта штука вполне. Нет, нажать на кнопку инъектора, заполненного вожделенным синдином все равно хотелось, это останется с ним до конца жизни. Но после таблеток со вкусом жженой резины хотя бы можно ощущать себя человеком, а не загибающимся в судорогах сморчком.

– Капитан, как идем? – спросил Куцев, связавшись с Мустафой через корабельную сеть.

– Нормально идем. Тут что-то по твою душу сообщают.

– Знаю. Видел уже. Оттого и интересуюсь. Ситуация штатная, видимо, нужна коррекция распада. Пойду, прогуляюсь в реакторный отсек – разберусь на месте.

– Давай. Мы уже в проливе, так что, если вдруг кто-то уже пронюхал про нашу авантюру с Архипелагом, ход нам очень пригодится. Ты уж постарайся, чтобы работало все как надо.

– Есть, капитан!

Куцев натянул неуставные бермуды, поблекшую на солнце майку без рукавов и резиновые вьетнамки. «Made in China», – красовалась немного потертая надпись на слоеной подошве. Можно подумать, обычные вьетнамки не мог делать кто угодно. Но все отчего-то продолжали закупать их у поднебесников. Точнее, закупали до Катастрофы, теперь вообще непонятно, кто у кого покупает.

В коридоре через широкие иллюминаторы испепеляло пространство нещадное африканское солнце. Не иначе инженеры, проектировавшие судно, хотели поиздеваться над экипажем – на большинстве кораблей коридоры проходили в глубине палуб и имели только искусственное освещение. Но не на «Хеллеспонт Стар» – здесь от палящего светила не укрыться. Быстрее бы добраться до лифтов.

Благословенная темнота, которой так жаждали настрадавшиеся от яркого света глаза Куцева, пришла неожиданно. В самый неподходящий момент.

Наползающие одна на другую строчки на наноэкране продолжали уверять, что повода для беспокойства нет, но Виктор этому уже не верил. Снова приступ паранойи? Лучше, если так. Но свет в лифте не выключается, когда с кораблем порядок.

Яркие люминесцентные лампы моргнули пару раз и погасли, оставив кабину в полумраке, разгоняемом едва теплящейся аварийной подсветкой лифтовых кнопок. Спустя несколько мгновений кабина лифта резко дернулась пару раз и остановилась. Внутри тесного помещения повисла непривычная тишина – вентилятор воздухозаборника отключился.

Палец стремительно перемещался по гладкой стене, выбирая нужные пункты меню. Полной картины не было – с сетью что-то происходило. Наконец-то! Все снова заработало. Внезапный обрыв питания, автоматика отключилась на секунду. Электроснабжение восстановлено. Значит, лифт тоже скоро поедет.

Кабина вздрогнула, по глазам резануло сиреневатым светом люминесцентных ламп, и включился вентилятор.

– Что у тебя там происходит?! – послышался голос капитана.

– Пока не знаю, – ответил Куцев. – Я в лифте. Если верить нашему компьютеру – все в пределах нормы. Через минуту прибуду и разберусь лично.

– Давай поторопись. Нам только SOS не хватало сейчас в эфир пустить: все слетятся, как стервятники к подохшему слону. Али на всякий будет дежурить в моторном.

– Так точно, уже приближаюсь, – послышался голос моториста.

Двери лифта плавно разошлись в стороны, сигнал промурлыкал, сообщая об остановке. Он почти на самом дне. Дальше лифт не идет. Дальше никто не ходил – ниже только мощный просвинцованный корпус реакторного отсека, там без спецснаряжения дольше пары минут не протянет никто.

Прямо перед Виктором торчал стальной парапет, впереди которого возвышалось толстое, непроницаемое для радиации стекло. Непроницаемое, конечно, до определенной степени. Внутрь вела мощная дверь. За ней, перед желтым квадратом радиационной защиты, крышки буферной емкости теплоносителя, торчал шестиугольник плиты реакторного блока, утыканный верхушками тормозящих стержней. Доступ внутрь был только у Куцева и капитана.

Мельком глянув на показатели радиационного фона внутри, Виктор пнул кнопку привода двери. Сеть узнала «балалайку» инженера, и тяжелая плита, шипя пневматическим приводом, отвалилась в сторону. Как только Куцев оказался внутри, автоматика герметично задраила реакторный блок.

Хочешь знать ситуацию из первых рук – проверяй данные лично. Конечно, забраться внутрь реактора Куцев не мог, но здесь, в реакторном блоке, все показатели дублировались, причем дисплеи, украшавшие стены вокруг шестиугольной плиты, показывали данные напрямую, минуя корабельную сеть.

Виктору хватило секунды, чтобы понять, что дело дрянь. Скорость распада была на пределе и грозила свалиться в неуправляемый ураган ядерного взрыва. Температура росла прямо на глазах. При этом «балалайка» показывала совсем другие данные. Секунду назад – показывала. А теперь картинка, моргнув, сменилась точной копией того, что Куцев видел на экранах перед собой. «Система восстановлена» – всплыла на мгновение надпись внизу поля зрения. Сбой системы, вирус, разрушающий корабельную сеть? Атака тритонов исключена – «Хеллеспонт Стар» шел абсолютно автономно, Крайс до входа в жерло Кенийского пролива даже не пользовался радаром: они соблюдали режим радиомолчания, чтобы не быть обнаруженными случайным радиолюбителем, сообразившим поискать здесь супертанкер. Тогда что же?

Времени разбираться не было.

– Капитан! – заорал Куцев, вызывая Мустафу на связь.

– Что стряслось?

– У нас…

Закончить фразу он не успел – оглушительно завыла сирена радиационной опасности. У Виктора была всего одна минута, чтобы убраться из реакторного блока. Потом дверь заблокируется во избежание радиоактивного заражения судна.

Сквозь вызывающий вибрацию где-то внутри головы вой пробивался голос капитана, но Куцев даже не пытался понять, что тот говорит. Все его внимание было направлено на управление реактором. Только бы сеть не рухнула окончательно – вручную выключать плюющийся смертоносным излучением котел не хотелось.