– Будем выживать, – хмуро сказал он. – Я надеюсь, все понимают, что дать в эфир SOS мы не можем?

– Но что мы будем делать в Африке? – спросил Куцев. – Какая нам разница?

– В Африке, Виктор, мы сами будем решать, что нам делать, – спокойно объяснил капитан. – В этом смысле неработающий спутник нам на руку – с неба нас не заметит ни один стервятник. А вот если дадим SOS – считай, смертный приговор мы себе подписали. Кто станет разбираться, отчего на борту четыре трупа – был же SOS? А пропавшее судно по закону, думаю все об этом в курсе, принадлежит нашедшему. Вместе с товаром, – тон Мустафы постепенно повышался, и последние слова он почти кричал, колотя рукой по кипенно-белой трубе нефтепровода. Труба отзывалась басовитым гулом, хорошо различимым в повисшей вдруг тишине.

– Ну, в Африку так в Африку, – хлопнув себя по бедрам, согласился штурман.

– Сколько до берега? – спросил у него Куцев, когда Мустафа ушел с палубы.

Мартин пожал плечами.

– Миль тридцать. Другой вопрос – что это за берег.

Виктор смотрел на штурмана. В его глазах отчетливо читался немой вопрос: «Куда?»

– На острова. Мы в Архипелаге.

Боялся ли Виктор? Наверное – да. Но не Африки, не нависшей над ними угрозы робинзонады. Он страшился неизвестности, ожидавшей их на берегу. Что они выиграют, высадившись на дикий берег? В этом районе черного континента и до Катастрофы не было особенно крупных городов. После – одному богу известно, что там теперь. Оттуда не приходило никаких вестей, туда из уцелевшей части мира никто не стремился попасть. Что там искать? Руины бывших трущоб? Разрушенные рудники, разорванные землетрясением на части? Может быть, придет время, и Африка снова заинтересует инвесторов, корпорации и государства наложат на изломанный континент лапу, окончательно изгадив начавшую возрождаться в отсутствие человека природу.

Шевельнув пальцем, Куцев вывел на наноэкран информацию о состоянии аккумулятора. С минуты на минуту начнет падать мощность двигателей.

– У нас подвижности на полчаса от силы, – сообщил он в общий доступ корабельной сети.

– Штурман? – это был Мустафа.

– Примерно так, – после короткой паузы сообщил Мартин. Вероятно, он передал капитану картинку с картой. Такой, какой он ее себе представлял. Интересно, насколько она разнилась с действительностью?

– Хорошо, – капитан вздохнул, – заканчивайте сборы. Выходим на свободное торможение. Штурман – промер глубин каждые три кабельтовых.

– Есть, – довольно вяло отозвался Мартин.

– Инженер, проверить все системы энергообеспечения, подготовить судно к консервации.

– Так точно.

– И лоции наши все заблокируй – компьютерный вопрос тоже на тебе, Виктор. Лучше их вообще сотри к чертям. И копии – себе в «балалайку», потом мне перекинешь.

– Принято.

– Восемьдесят шесть, – сообщил глубину Крайс. Глубоко, берег, стало быть, не близко. И птиц не видно.

– Моторист!

– Я! – отозвался Али. Его не было видно, копошился под тентом спасательной шлюпки.

– Продолжать сборы! Ты у нас кок, собери пропитание – тщательно продумай рацион, есть шанс задержаться на берегу надолго.

Куцеву на «балалайку» пришло сообщение.

– Падение мощности двигателей на тридцать процентов, – сообщил он.

– Вижу, – отозвался Мустафа. – Экономичный режим. Толку с его экономии.

«Хеллеспонт Стар» плавно останавливался. Винты еще продолжали вспенивать воду за кормой, но вращение их замедлялось, не пройдет и нескольких минут, как вовсе прекратится. Тяжелый танкер продолжит движение по инерции, ее хватит еще миль на пять-семь. Куцев посмотрел на горизонт. Над морем висела серо-коричневая дымка, земли видно не было.

– Восемьдесят три, – очередной промер штурмана. – Я включу радар?

– Хорошо, – помедлив, согласился капитан. Сигнал радара могли легко засечь недоброжелатели, но выбирать не приходилось – пройти мимо земли им никак нельзя.

– Восемьдесят шесть.

Не Маракотова бездна, но и на прибрежный шельф не похоже. Неужели Мартин просчитался с курсом? Тогда они сгниют заживо на танкере – радиация здесь будет расти. Ресурс движения шлюпок достаточный, но, если они остановятся дальше десяти-пятнадцати миль от берега, найти сушу будет очень сложно.

– Семьдесят четыре, – очередная глубина и следом радостное: – Вижу землю!

Виктор дернулся, снова высматривая тонкую полоску в висящем над горизонтом мареве. Ничего. Видимо, Мартин видел твердь на радаре.

– Где земля? – спросил он у штурмана.

Мартин молча ткнул рукой налево и сообщил новые данные промера:

– Восемьдесят один.

Тяжелый корабль медленно поворачивал туда, куда показывал штурман. Там действительно виднелась тонкая желтая полоса, медленно, очень, мать ее, медленно увеличивающаяся в размерах. Или так только казалось?

Как только нос танкера, подобно стрелке компаса, неотрывно следящей за севером, остановился напротив предполагаемого берега, капитан застопорил машины. Оставался запас свободного хода. Аккумуляторы могли понадобиться для экстренного торможения – промер глубин до них в этих водах никто не проводил. Хотя, экстренное торможение, это громко сказано: для остановки на полном ходу в режиме «полный назад» «Хеллеспонт Стар» требовалось больше двух миль. Мартин держал ситуацию под контролем – эхолоты сканировали дно с точностью, которой могли позавидовать даже дельфины.

– Радар отключен, – сообщил штурман.

Куцев пристально вглядывался в мутную, едва различимую полоску берега. Что ждет их там? Он снял очки, но на фоне яркого неба без темных стекол видно было хуже. Ему вдруг стало как-то неуютно.

Спустя пару минут Виктор понял, что тут не так – исчез непрекращающийся гул и вибрация мощных движков. Только свист ветра и шум плещущихся о борт волн. Настоящее море, настоящий корабль. Именно такие звуки сопровождали в плавании корабли прошлого, когда не было никаких реакторов, никаких моторов и «балалаек». И планета жила сама по себе, а не стонала под непосильным гнетом оседлавших ее обезьян, возомнивших себя вершителями судеб Вселенной. Не хватало разве что скрипа досок и такелажа.

– Тридцать шесть! – резко выкрикнул Мартин, выдернув Виктора из раздумий.

– Прогноз?

– Глубина без уменьшения. Фарватер не вижу.

Куцев механически проверил данные, поступающие из моторного отделения – с двигателями полный порядок, в аккумуляторах резерв на три минуты полного хода. Скорость семь с небольшим узлов.

– Впереди скала, – сообщил штурман. – Шесть кабельтовых.

– Вижу, – отозвался капитан.

«Хеллеспонт Стар» начал медленно забирать вправо. Слишком медленно – скорость продолжала падать, и маневренность уменьшалась с каждой минутой.

– Тридцать два.

– Обзор дна?

Виктор не видел объемной модели океанического дна, созданной Мартином на основе данных эхолокации – картинку штурман отослал только капитану.

– Что скажете, Мартин? – Мустафа сомневался. Он видел что-то такое, что не вызывало оптимизма.

– Глубина на стыке – двадцать восемь. Дальше пока прощупать не получается – сигнал экранируется скалой. Скорее всего, глубины больше не будет.

Предел для «Хеллеспонт Стар» составлял двадцать четыре метра. На двадцати трех с половиной танкер прочно сел бы брюхом на дно.

«Полный назад!» – команда капитана предназначалась компьютеру «Хеллеспонт Стар». Двигатели послушно включились, в палубу вернулась привычная вибрация, на несколько мгновений вырвавшая корабль из тихоходного прошлого.

Мартин непрерывно обрабатывал приходящие результаты промеров и отправлял их в «балалайку» капитана. Через три минуты в носовой части лязгнули цепи, и два тяжелых якоря ухнули в воду с высоты пятиэтажного дома.

– Всем закрепиться, – сообщил капитан, – тряхнет изрядно.

Куцев и сам это понял – скорость оставалась еще довольно высокой – и обнял родной палубный нефтепровод, распластавшись по трубе.

Дернуло так, что казалось, нос танкеру оторвет. Форштевень ухнул вниз, судя по грохоту, пропахав недалекое дно, мгновением позже корма подпрыгнула, явив солнцу обросшую ракушками и водорослями ватерлинию, а потом «Хеллеспонт Стар» ухнул обратно, качнулся пару раз, дернулся вперед, еще раз – якоря выкорчевывали тонны грунта из дна – и, наконец, замер.