— Наша программа «Для Деловых Дам» займет у вас всего сорок пять минут в день, а результат превзойдет все ожидания. — Легкий шорох бумаг в трубке. — Итак, начнем. Готовы, миссис Хаскелл?

— Э-э…

Боже, спаси и сохрани. Что там маячит на горизонте? И так уж чувствую себя пленницей, связанной по рукам и ногам телефонным шнуром. Кажется, эта девица настроилась на задушевную беседу о пикантных трусиках и многократном оргазме. И с кем? С Элли Хаскелл, закосневшей в пуританстве…

— Вопрос первый. Уверены ли вы, что любите мужа так же страстно, как в день свадьбы?

Меня передернуло.

— Вот что… м-м… Пожалуй, я лучше к вам подъеду.

— Прекрасно, дорогая! Ждем вас ровно в час. Не пожалеете, миссис Хаскелл.

Ее бы устами… Я пожалела, не успев опустить трубку на рычаг. В тот миг мне казалось, что вся тяжесть мира свалилась на мои плечи. И не удивительно — пока я играла в жертву и грабителя с мистером Бладжеттом и совала голову в пасть мисс Совершенство, близнецы успели прибавить в росте и весе.

Кстати, о детках. На кого бы их бросить? Разве что Фредди, наша палочка-выручалочка, придет на помощь? По понедельникам он отдыхает от кастрюль и сковородок Бена. На моего кузена без слез смотреть невозможно — настоящая шпана, но с Эбби и Тэмом он само совершенство. Тьфу, пропасть! Что ни мысль, то СС выскакивает. Словом, Фредди — нянька хоть куда, и все равно мне не по душе перекладывать на него материнские обязанности. К тому же близнецы — главная, но не единственная моя забота. А горы грязных пеленок? А немытые окна на кухне? Да и голову, между прочим, не мешало бы слегка сполоснуть. Вот жалость-то, что в сутках всего-навсего двадцать четыре часа, а то бы я все успела.

Но сознание собственной неполноценности лишь прибавляет мне сил. Уперев руки в боки и задрав покруче подбородок, я обожгла железных Руфуса и Рауля надменным взглядом да как рявкну самым хозяйским тоном из своего арсенала:

— А ну за работу, бездельники! Серебро надраить, чтоб смотреть было больно. Полы натереть, чтоб стоять невмочь!

Тетушка Астрид, не имеющая дурной привычки мыть после себя посуду (уж не говоря о том, чтобы заправлять постель), — большая любительница составлять планы неотложных дел. Меня же утомляет сам вид дневного графика. Предпочитаю изображать из себя младшую горничную, которой поставлена задача за энное количество часов управиться с энным количеством дел, иначе уволят без рекомендации.

Все бы хорошо, если б не один недостаток: трудовой энтузиазм частенько затуманивает мне мозги. Вот и в это утро я окунулась в работу, напрочь забыв о том, что у меня, образно выражаясь, выходной. По понедельникам в Мерлин-корте праздник: нам наносит визит моя верная помощница миссис Рокси Мэллой. Заявляется она, на счастье мистера Бладжетта, когда бог на душу положит, в противном случае он бы так легко не отделался.

Миссис Мэллой — личность весьма и весьма примечательная. Знакомство наше состоялось на приеме по случаю моего бракосочетания, где ей отвели роль официантки. Нужно отдать Рокси должное — к своим обязанностям она отнеслась более чем ответственно и не обошла вниманием ни один бокал с шампанским. От каждого отхлебнула, сохранив тем самым белоснежные крахмальные салфеточки в первозданном виде, без единого пятнышка.

Внешность, говорят, обманчива, но уверяю, что обращение «мадам» подходит миссис Мэллой куда больше, чем мне. Уж не знаю, в чем тут причина. То ли к этому располагает ее вороная шевелюра, на два дюйма белая у корней; то ли многослойный макияж — держу пари, Рокси наносит его мастерком и малярной кистью; то ли жгучие мушки, число которых наводит на мысли об эпидемии черной оспы. Как бы там ни было, поначалу экстравагантный облик Рокси зародил в моей душе недостойные подозрения. Я решила, что основной доход эта мадам получает от службы в известном доме… как бы это помягче выразиться… в некоем благородном заведении, где джентльмены могут забраться в постель в носках, но не забывают оставить на тумбочке чаевые за услуги по прейскуранту.

Ах, как же я ошиблась! Миссис Мэллой одарила своей благосклонностью троих (за цифру не ручаюсь; возможно, четверых, а то и пятерых) мужей и строго соблюдала главный пункт собственного морального кодекса — до начала работы в рот ни капли. Когда же она наняла меня в клиентки — с месячным испытательным сроком, само собой, — то я узнала массу любопытных подробностей: коллекции шляпок миссис Мэллой позавидовала бы сама королева-мать, в гардеробе у нее как минимум четыре роскошные шубки (последнее «прости» супругов), и, наконец, она большая поклонница бархатных платьев с блестками и с декольте, стремящимся к бесконечности.

К десяти часам того незабвенного утра малыши были накормлены и устроены в манеже перед кухонным камином. Я успела принять самый быстрый в истории человечества душ, проглотить чашку холодного кофе и включить телевизор, предварительно водрузив его на гладильную доску, чтобы освободить место для корзины с бельем.

Голубой экран ожил, радуя сердца зрителей видом витрины магазина игрушек в Кукольном Городе. С первыми же звуками знакомого марша я выбросила из головы все мысли о жутком тет-а-тет с дамой из СС. Норман-Дорман уже вывешивал на дверь магазина табличку «Закрыто», а значит — прочь все страхи, да здравствует Защитник Всех Игрушек!

— В высшей степени поучительная передача! — известила я близнецов. — Смотрите, запоминайте, и, клянусь, вы у меня заткнете за пояс всю малышовую группу в детском саду.

Какая жалость. Мои крошки увлеклись подсчетом разноцветных шариков в манеже и не удостоили мамочку ответом. Тем временем Норман открыл стеклянную дверь:

— Ба, ба, ба! Кого я вижу! Ставлю свои очки против ржавой монетки, что здесь собрались мои любимые мальчики и девочки! Одна маленькая птичка нашептала мне на ушко, что вся компания в сборе. — Пестрый попугай на едва видных веревочках вспорхнул на плечо Норману, почистил клювом перышки, подбоченился самодовольно и блеснул глазками-пуговками поверх очков точь-в-точь как у Нормана. — Сегодня… — Норман-Дорман перешел на таинственный шепот, — до нас дошла тревожная весть. Ходят слухи… — попугай глубокомысленно покивал, — что девочка по имени Аннабел обижает свои игрушки! Я спешу на выручку. Кто со мной? — Норман приложил ладонь рупором к уху.

— Меня! Меня возьми, Норман! — выкрикнула я и стыдливо покосилась на отпрысков.

Какое счастье — заснули! И не видят, как их почтенная родительница валяет дурака.

— Здорово! — Норман вскинул шлем, продемонстрировав лысый и круглый череп Шалтая-Болтая. — Лестница-чудесница привезет нас прямо к Аннабел, но сначала… Сначала нужно сделать кое-что очень важное. Ну-ка, все хором грянем считалочку! Три-четыре, начали!

Хозяйка Мерлин-корта, говорите? Замужняя дама, мать двоих детей? Какое там! На кухонном столе, болтая ногами, восседала девчонка лет пяти и вопила во все горло:

— Слезу вышибает, верно, миссис X.?

Я упустила момент, когда отворилась дверь из сада и на кухне возникла миссис Мэллой собственной персоной. Расстегнула леопардовую шубку, у которой был такой вид, словно ее отутюжили против шерсти, и швырнула хозяйственную сумищу на китайский посудный шкафчик — к вящему неудовольствию моего кота Тобиаса.

— Какого черта из себя изображает это животное? Chat de Персия?[2]

Подобного рода колкости слетают с язычка миссис Мэллой, как шелуха от семечек. То ли второго, то ли третьего ее супруга угораздило родиться не только вне закона, но и вне брегов старой доброй Англии. Пришелец с той стороны Ла-Манша после нескольких лет брака отбыл на родину с очередной пассией, а бывшей женушке оставил в наследство чемодан причудливых французских изречений.