— Вижу, не слепая! — рявкнула Рокси. — И кто виноват?

— Как — кто виноват? Никто…

— Пусть только попробуют ткнуть пальцем в Рокси Мэллой!

— Опомнитесь!

Я силой усадила ее в кресло. Хорошо бы еще привязать, как близнецов, да ведь не дастся, знаю я свободолюбие ее высочества!

С какой, спрашивается, стати она понесла дичь о чьей-то вине? Кому понадобилось убивать мисс Шип? Наяде?! Произнесенные в запальчивости угрозы трудно принять всерьез. И то, что покойная еще час назад вовсю радовалась жизни, тоже ничего не значит. Кто из нас застрахован от сердечного приступа? Да никто! А меньше всех — дамочка, за которой охотилась половина мужского населения города. Это ж сколько нужно сил, чтобы отражать атаки любвеобильных джентльменов. Поневоле сердце сдаст.

— Кошмар. Не приведи господи помереть в таком виде. — Миссис Мэллой терзала зубами кулак.

Не слишком лестно для мисс Шип, но возразить нечего — невеста выглядела ужасно. К тому же декорации для сцены с участием хора ангелов были выбраны неудачно. Суровый модернизм особняка не добрался до супружеской спальни. Полагаю, Наяда захлопнула дверь перед носом у дизайнера и обставила любовное гнездышко по образу и подобию гримерки в кабаре "Тин-Кин Алли". Море оборочек и финтифлюшек, но что ужасало более всего, так это обилие зеркал. Стены в зеркалах. Потолок зеркальный. Всюду, куда ни повернись, взгляд натыкался на уснувшую вечным сном невесту. Неудивительно, что миссис Мэллой, спрятав лицо в ладонях, скороговоркой читала одну молитву за другой.

— Вам плохо, Рокси? Спустились бы в гостиную, отдохнули немного. Там роскошный диван.

— Угу. А вы, значит, тут одна останетесь?

— Да ладно вам! — Я выдернула упрямицу из кресла и подтолкнула к двери. — Теперь-то уж она меня точно не укусит.

Легко хорохориться перед миссис Мэллой. Страх пробрал меня до костей, едва я осталась наедине с Глэдис Шип. Боже, что за челюсти! Так и кажется, что они сомкнутся на моей руке и отхватят пару пальцев, стоит лишь приблизиться к кровати. А глаза-шампиньоны! Их остекленевший взгляд будет теперь преследовать меня долгие ночи напролет.

— Послушайте-ка, мисс Шип… — Бочком, бочком, в обход кровати к телефону! — Заключим джентльменское соглашение. Я не виню вас за экстравагантный наряд, а вы не скалите зубы, идет?

Надо же! Звук моего собственного голоса вдохнул жизнь не только в обстановку, но и в тело мисс Шип. Не скажу, чтобы она восстала из мертвых с готовностью Фло Мелроуз, но некоторую одушевленность все же обрела.

— Прошу прощения. — Я набрала номер доктора Мелроуза. Великая вещь — привычка. Мне и в голову не пришло звонить в справочную и узнавать телефон городской "скорой". — Доктор Мелроуз? Это Элли Хаскелл.

— Да? — Готова поклясться, что в сдавленном смешке доктора зазвенел тревожный набат. — Фло в полном порядке, миссис Хаскелл, как вы сами могли убедиться на неудачной вечеринке у Шельмусов.

— Бога ради, успокойтесь. Я не собираюсь вас шантажировать. Несчастье с мисс Шип.

— Великолепно!

— Она умерла!

— Превосходно!

Я онемела, но, к счастью, не перестала дышать в трубку. Громко и натужно. Что и помогло доктору очнуться от эйфории и понять наконец суть.

— Срочно приезжайте, доктор.

Дело сделано. Осталась самая малость — вынести общество мисс Шип до появления живого собеседника.

— Доктор выехал, — утешила я злосчастную невесту. Вполне достаточно, чтобы не прослыть невежей. Казалось бы, самое время для молитвы… так нет же, у Элли Хаскелл все не слава богу. В стрессовой ситуации, к примеру, она начинает безостановочно молоть чушь. — Знаете, мисс Шип, я не питала к вам особо теплых чувств… И вовсе не потому, что осуждала ваш фривольный образ жизни, нет! Просто вы казались мне такой смешной… Теперь-то я понимаю… Сама хороша. Клубок комплексов и физических недостатков. Признайтесь, мисс Шип… — Ежась от порочных ухмылок купидонов, я упорно гнула свою линию: — Признайтесь как на духу… Вы что, решили доказать всем красоткам в мире, что внешняя оболочка не имеет к сексуальности никакого отношения?

Посмертное интервью было прервано голосами и топотом в коридоре. Спешно распахнув дверь, чтобы поприветствовать доктора Мелроуза, я нос к носу столкнулась с пропащей блондинкой в атласном пурпуре. С возращением в родные пенаты, мадам.

— Элли! — Волосы Наяды стояли дыбом, словно она натянула на голову шапочку с сотней дырочек — уморительное изобретение парикмахеров для окраски "перышек". — Какого дьявола здесь творится? Миссис Мэллой опять набралась?

— Насколько я могу судить, нет.

— Но она городит черт знает что!

— Наяда…

Стараясь заслонить от нее кровать, я на глазах раздалась в объеме. Натолкнувшись на мощную преграду, наставница роковух подперла плечом косяк и поехала по стене вниз. Так-так. Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую, миссис Шельмус. Если кто сегодня и хватил лишку, то отнюдь не Рокси.

— Это ужасно, понимаю… но Глэдис Шип мертва. — Мне хотелось поддержать Наяду, но рука не поднялась. В детстве, расквасив коленки, я не выносила ничьего прикосновения. А во время родов не то что касание — дыхание Бена казалось слишком тяжким грузом. Все силы уходили на ощущение боли и борьбу с ней.

— Не верю!

Так убедись, Фома неверующий.

Вряд ли мне достало бы смелости выговорить этот самый логичный из ответов, но Наяда, поднырнув под моей рукой, уже прорвалась в спальню, споткнулась и рухнула бы на целлофановый сверток, если бы не моя самоотверженность.

— Чертова кукла! Элли, я окажусь за решеткой!

— Вздор. Это естественная смерть.

— Ты в самом деле безголовая или притворяешься?! Сказала тоже — естественная! Чересчур удобно. Я грозилась ее убить, и вот нате вам — мамзель мертва. По-твоему, кто-нибудь поверит в сердечный приступ?

— Жизнь — она вся сплошь из совпадений…

— Я тебя умоляю!

— Возьми себя в руки, Наяда. Доктор Мелроуз уже едет. — На цыпочках просеменив по паркету, я пригладила непокорные золотые локоны, помассировала окаменевшие плечи подруги и получила заслуженную награду. Дыхание Золушки выровнялось, голосок обрел если не прежнюю звонкость, то хотя бы человеческие интонации.

— Где Лео?

— Миссис Мэллой сказала — поехал тебя искать.

— Все пропало, Элли! — Небесно-голубые глаза наполнились слезами. — Уж кто-кто, а Лео мне этого не простит. Он не поверит, что я ее не убивала! Ты-то хоть веришь, птенчик? — Наманикюренные пальчики сплелись с моими, распухшими от стирки.

— Конечно, Наяда.

Чего не скажешь, чтобы утешить до смерти напуганную подругу… Однако уже в следующую секунду утешение обернулось убеждением. Ясно, что мисс Шип убили, но сделал это кто-то другой. Наяда всегда была импульсивна и открыта. Вне себя от бешенства, она запросто могла бы столкнуть разлучницу с лестницы или снести ей полголовы тяжеленным канделябром. Но втихомолку подмешать яд в шампанское? Такое вероломство не для нее. Версия отравления вполне логична, поскольку ни дырки от пули во лбу Глэдис, ни торчащего из груди кинжала мы не заметили. Что же до личности преступника… надо ли далеко ходить? Ведь только вчера бедный Тобиас чуть не протянул лапы… По чьей вине? Что за отрава едва не лишила меня пушистого любимца? Держу пари, та самая, из-за которой сказочная ночь любви мисс Шип и Лайонела закончилась, не успев начаться.

Наяда встала, зябко потирая руки.

— Ну и холодина. Представляешь, каково ей?

Моим попыткам представить себя на месте мисс Шип положил конец доктор Мелроуз. Деловито помахивая черным саквояжиком, он молча отодвинул нас с дороги и приступил к осмотру тела очаровательной невесты. По поводу прозрачной тоги и вишенки в пупке док не обмолвился ни словом.

А вот Наяда разразилась целым монологом:

— Нет, какова наглость! Воспользоваться идеей из моего руководства для соблазнения моего же мужа! Впрочем, мне-то что? Им было хорошо вместе — ну и на здоровье. В конце концов, "Само Совершенство" учит дарить любовь, а не заглатывать мужчин целиком, как щука карасей.