Зигрид пожала плечами и пошла помогать раненым. Деревенский старейшина дал волю гневу, он забылся до такой степени, что надавал пинков тем несчастным, что попались ему под руку.

— У нас почти получилось! — повторял он с пеной у рта. — Нам всего-то нужно было еще небольшое усилие! Вы все бездельники.

Увечья были столь сильными, что Зигрид не могла прийти в себя. Никто не мог принести ей бинты для перевязки. Некоторые подростки были в состоянии шока, и у них стучали зубы. Надо было предупредить врача. Она сказала об этом Нобуру, но тот грубо осадил ее.

— Нет времени! — крикнул он ей в лицо. — Пусть увечные теперь разбираются сами, идут по домам и не мешают работе. Через два часа, когда придет подмога, мы снова попытаемся повернуть руль.

— Вы искалечите всю молодежь острова! — бросила ему Зигрид с красными от гнева щеками.

— Ну и что? — ответил Нобуру. — Ты знаешь, как поступить по-другому? Ты предпочитаешь добраться до ледников на полюсе? Как ты собираешься согреваться, когда снег покроет Амото? Ты об этом подумала?

Девушка отступила.

— Пусть раненых перевяжут и отнесут отсюда, — прорычал старейшина. — Не хочу, чтобы они напугали новеньких своим видом. И держите язык за зубами! Тот, кто будет пытаться сломить дух товарищей, получит хлыстом.

Никто ничего не сказал. Избежавшие гибели отошли в сторону и смотрели вокруг полными ужаса глазами. Зигрид насчитала около тридцати девушек и юношей, которые были «невредимы». Все они стали отрывать от кимоно тонкие полоски ткани, чтобы защитить руки. Зигрид стала делать как они, хотя и сомневалась в действенности данного способа. Она видела, как пеньковый трос пролетел перед ее носом, словно пила. Еще бы мгновение, и ее тоже бы покалечило. Она осмотрела свои ладони. С удивлением девушка обнаружила, что из них росли волосы, стоявшие дыбом! Но приглядевшись, она поняла, что это ниточки пеньки, оторвавшиеся от каната и врезавшиеся в кожу, превращая руки в клубок колючек. Зигрид стала вынимать эти «колючки» одну за одной, стараясь не кривиться от боли. Она задумалась, хватит ли у нее сил снова взяться за трос через два часа.

Анато решила эту проблему, передав подросткам чугунок с коричневой мазью.

— Это мазь на основе опиума, — объяснила она. — Натрите ею руки и вы ничего не почувствуете. Я знаю, о чем говорю, с тех пор как мне отрезали пальцы, я испытываю страшные муки.

Зигрид скривилась, догадываясь, что эта коварная фраза была направлена против нее. Она не была наивной и понимала, что со временем, из-за причитаний Анато у жителей острова возникнут сомнения.

Зигрид решила на время забыться и набраться сил. Чтобы укрыться от ветра, от которого она покрылась гусиной кожей, она вырыла в песке яму. Вокруг нее девушки и юноши жались друг к другу, чтобы согреться. Первым делом Зигрид захотелось оттолкнуть руку незнакомца, что пытался обнять ее, но потом она согласилась. Чувствовать тепло молодого человека, прижимающегося к ее спине, было приятно.

— Меня зовут Такеда, — прошептал незнакомец. — Я из деревни Огата, с восточной стороны. А ты? Ты — упавшая с неба чужестранка, девушка с голубыми волосами. Кажется, все юноши боятся тебя. Они говорят, что ты похожа на демона. Но я не боюсь. Мне даже кажется, что ты очень красива, хотя у тебя и странные круглые глаза.

— Спасибо, — ответила Зигрид, стараясь не смотреть на него. — Это любезно с твоей стороны, хотя момент для ухаживаний неподходящий.

— Когда нужно будет снова тащить канат, — прошептал юноша, — встань за мной, и я смогу защитить тебя в случае катастрофы. Кикен десю. Я здесь уже две недели, теперь я знаю, в какой момент канат срывается. Я слышал, что ты сказала старейшине. Ты права: чтобы развернуть остров, старики без раздумий пожертвуют нами, молодежью. Надо быть очень осторожными.

На этот раз Зигрид глянула через плечо, чтобы разглядеть юношу. Он не был красив, но от его изможденного лица исходила какая-то энергия, а пронзительные глаза напоминали волчьи.

Потом еще целый час они сидели молча, и Зигрид в конце концов заснула. Но как только колонна с подмогой появилась среди дюн, вопли Нобуру разбудили ее. Это были пятнадцать подростков, набранные в прибрежной деревне. Они растерянно смотрели, ошеломленные видом огромного руля, основная балка которого качалась на стержне среди беспорядочного нагромождения коричневых канатов.

— По местам! — закричал деревенский старейшина. — На этот раз надо выйти из течения. Пока вы тут бездельничаете, паруса увеличивают нашу скорость и приближают к полюсу! Надо повернуть этот чертов руль и поддерживать нужное направление, пока Амото вырвется из течения на свободу. Вакаримасу ка? (Поняли?)

Такеда помог Зигрид встать на ноги. Девушка не смогла сдержать стон, так сильно у нее болели все мышцы. Анато, ее соперница, уже стояла на своем наблюдательном посту с хлыстом в руке и сверху вниз смотрела на рабов.

— Взялись за канаты! — приказала она. — И старайтесь тянуть одновременно, я хочу видеть, как натягиваются ваши сухожилия!

Такеда встал таким образом, чтобы Зигрид оказалась позади него. У него было длинное и худое тело и слишком длинные руки, отчего он слегка походил на обезьяну. Его рябое лицо было похоже на морду насторожившейся лисицы. Но, несмотря на это, от него исходило какое-то странное очарование. Может быть, потому, что в каждом его движении чувствовалась сила. Присутствие юноши придало смелости Зигрид.

Все взялись за канаты и снова стали тянуть, уперев пятки в песок. Но когда нога срывалась, сходила вся кожа, что покрывала пятку, обнажая кость. Течение казалось еще более мощным, чем раньше. Оно было настоящей упругой стеной, которая противилась всем попыткам повернуть руль. Балка, изогнутая канатами, стонала. Зигрид изо всех сил вцепилась в веревки, поскольку мазь с опиумом лишила ее ладони чувствительности и ей не было больно. Она видела, что кровь проступает сквозь самодельные бинты, но чувствовала лишь небольшое покалывание.

Балка изогнулась, и было ясно, что сильнее изогнуться она не сможет. Вдруг Такеда повернулся, он словно хотел предупредить Зигрид. Девушка не разобрала, что именно он сказал, но через секунду юноша бросился на нее и закрыл своим телом. В тот же самый момент балка со страшным шумом сломалась посередине. Тотчас же от нее отлетели во все стороны сотни заноз и колючек, которые, словно стрелы, вонзались в подростков. Ребята, подкошенные этим залпом, упали с утыканными занозами телами. Такеда упал на Зигрид, она почувствовала, как тело подростка сжалось, и поэтому решила, что его ударило вместо нее. Как только вновь наступила тишина, Зигрид выбралась из-под тел. Вся спина Такеды была утыкана занозами величиной в палец. У него шла кровь, но, к счастью, раны были неглубокие.

«Он пострадал за меня, — подумала Зигрид. — Без него я уже погибла бы под этими стрелами».

— Дайжобу десу ка? Я так и думал, — сказал Такеда, скривившись. — То же самое произошло на прошлой неделе. Древесина растущих на острове деревьев не может так гнуться.

— Замолчи, — прошептала Зигрид. — Иди сюда, я перевяжу тебе раны. Ты спас меня, без тебя я бы уже ослепла и была бы вся изуродована.

— Это верно, — заметил юноша, бросив на нее быстрый взгляд. — Теперь ты — моя должница. Не забудь. Мы потом поговорим об этом.

Зигрид закусила губу. Ей не понравился тон, которым Такеда произнес эти слова. В них казалась какая-то угроза. В этом странном мире, управляемом по непреклонным и сложным законам, можно было бояться всего. В какую еще переделку она попала? Может быть, ей лучше было бы промолчать?

Когда Зигрид помогала Такеде идти в лагерь, она заметила, что Нобуру и Анато не пострадали. Они бросились на землю, как только раздался треск балки, избежав шквала заноз.

— Ну вот! — прокричал деревенский старейшина. — Все из-за вас! Теперь вам нужно будет изготовить новую поперечную балку и установить ее… Из-за того, что вы такие неумехи, мы потеряли драгоценное время и подвергли опасности все население. Вы будете меньше смеяться, когда однажды утром проснетесь под снегом и увидите, что ваши братья и сестры, что лежали рядом с вами, ночью умерли от холода!