— Что же? — продолжал меж тем барон, кинув колоду на стол. — Или имеете опасения? Тогда, быть может, дама пожелает сыграть? — При этих словах он медленно обернулся к Агнии, которую он уж давно заприметил, как она стояла в дверях и наблюдала за игрой.

Агния вздрогнула и не нашлась, что сказать.

— Так что? — Барон подошел к ней и с изысканной вежливостью поклонился. — Есть ли у вас что поставить?

Его красивые темные глаза блеснули усмешкой и только тут девушка осознала, какой магической силой может обладать взгляд по-настоящему обаятельного мужчины. Он взял ее за руку и подвел к столу. Сопротивляться было не только бессмысленно, но и просто глупо и некрасиво.

— Не желаете ли поставить себя? — криво ухмыльнулся один из игроков, который только что жался у стола, не решаясь сделать ставку.

— Что-то я никогда не видел эту девицу у мадам, — услышала Агния шепот за своей спиной. — Да и одета она…

— Кажется, речь шла об игре. — Барон обернулся и кинул взгляд на шептунов. Те замолчали.

Барон посмотрел на Агнию и, сжав ей руку, мягко улыбнулся.

— Так что за ставка? — выкрикнул тот, что продулся только что и все кричал «„без“ на семи». — Дамочка желает на себя сыграть? Но тут вроде игра серьезная…

— Нет, себя я поставить не желаю. — Агния неожиданно усмехнулась в ответ и решительно подошла к столу. — Но ставку сделаю хорошую. — Она лишь приметила одобрительный взгляд барона, верно угадавшего ее настроение.

Агния подошла к столу и села на любезно отодвинутый для нее тут же бароном стул. Гордо подняв голову, она твердо и с усмешкой оглядела игроков и, слегка наклонив голову, сняла с шеи медальон. Это была единственная ее дорогая вещь — золотой медальон, украшенный несколькими рубинами, подарок бабушки. Единственная ценность, что захватила она с собой из дому. Горделиво, с поистине королевской грацией и уверенностью, свойственной лишь очень избранным, она, словно явилась au jeu de la Reine [3] в Версале, кинула медальон на стол и спросила:

— Что же, кто ответит?

Игроки замерли. Барон в немом восхищении воззрился на нее, Серафина, стоявшая за портьерой, ахнула и прикрыла рот ладонью, девицы вытянули шеи и уставились на стол и на Агнию.

— Что же? — спросила она, тонко улыбнувшись.

— Я отвечу, — барон опомнился первым.

Он подошел к своему месту сел за него и достал пачку купюр.

— Здесь двадцать тысяч. Вы согласны так оценить свой кулон?

— Да, — милостиво кивнула головой Агния.

— А вы, господа? — барон оборотился к остальным игрокам.

— Что же… — протянул один из игроков, — можно и ответить.

— Да, — согласился еще один.

— Тогда… играем, не так ли? — Барон посмотрел на нее.

— Играем… Десятерная.

— Мизер.

— Шестерная.

— Семерная без козырей. Игра пошла.

…Перед Агнией лежали карты — она выиграла. Выиграла! Ее кулон, которым она так безрассудно, так безумно рискнула! И несколько тысяч сверху!..

Агния подняла голову и посмотрела на барона, ожидая увидеть гнев и растерянность и, быть может, устыдиться собственной смелости. Но барон — странное дело — улыбался, в отличие от остальных игроков, которые, плюнув, поднялись из-за стола и переключились на девиц. Да, он улыбался, будто для него проиграть свои двадцать тысяч ничего не стоило! А впрочем, Серафина говорила, что он же богач, этот будто бы остзейский барон.

— Это была мастерская игра, — произнес он, — и я надеюсь, что мы будем неоднократно иметь радость видеть вас за зеленым сукном.

— Вот еще не хватало! — воскликнул только что проигравший ей господин.

— Хабрович, вы на редкость нелюбезны! — обернулся к нему барон. — Разве можно говорить так о даме?

— О такой даме, которая выигрывает у тебя в один присест двадцать тысяч — можно! — решительно заявил Хабрович и отошел от стола, не желая далее связываться с бароном.

— А признайтесь, вы нарочно усадили ее за стол, — вдруг начал другой проигравший. — Она ваша сообщница!

— Стыдитесь, Иволгин. — Лицо барона вмиг сделалось жестким и опасным.

— А чего ради вы выхватили ее изо всех этих девиц? Кто она? Кто вы? — Иволгин завелся и, повернувшись к Агнии, уставился на нее в упор. — Как вас звать? Я вас среди девиц мадам раньше никогда не видел.

— Я не девица мадам. — Агния спокойно подала назад плечами.

— А! Вот! Она призналась! — Иволгин вскочил.

— Я ее швея, — спокойно продолжила девушка, — Вы не давали мне спать своим шумом…

— За то и поплатились, — докончил барон за нее. — И успокоимся на этом. Я, Иволгин, так же не знаю эту даму, и я так же проиграл ей. Но это не повод для оскорблений, согласитесь.

Иволгин засопел, но продолжить не решился и тоже отошел от стола.

Агния поднялась из-за стола и, бурно вздохнув, встретилась с бароном глазами. Но это был только один миг. В следующий она уже подняла со стола деньги и украшение и спокойно вышла прочь.

За портьерой она тут же попала в объятия Серафины и охавших девиц. Серафина, пища от счастья, потащила Агнию вглубь, в комнаты, и не успокоилась до тех пор, пока не оказалась с нею наедине.

— Не может быть! Не может быть! Как ты играла! А кулон? Покажи мне кулон!

Агния, которая чувствовала себя так, будто бы это не с ней, а с кем-то другим все происходит, тут же протянула кулон Серафине, и та с упоением принялась его рассматривать.

— Такая игра! Такая игра! А деньги… — с восторгом бормотала рыжая ее приятельница. — Ну, — тут она подняла глаза на девушку, — теперь ты не можешь быть просто швеей, никак не можешь. — Серафина с гордостью посмотрела на Агнию. — На эти деньги…

— На эти деньги можно долго и безбедно жить, — перебила ее Агния. — Можно уйти отсюда…

— Ну может, не так уж и безбедно, — заметила Серафина. — И ты, конечно, можешь отсюда уйти. — Голос ее погрустнел, и Агния это заметила.

— Да куда же уйти, это я так просто… Я тебя не брошу…

— Вот вздор! Тебе надо уйти отсюда! Что здесь за место для приличной женщины?

— Вы позволите?

Подруги вздрогнули и разом обернулись к двери, в которой стоял барон.

— Вы? — изумилась Серафина. — О-о…

— Я взял на себя смелость прийти сюда, чтобы поговорить с вашей очаровательной приятельницей, мадам Серафина. — Кстати, представьте же меня ей.

— Конечно, конечно… Барон Вольф фон Литке… Агния Егоровна Каверина, моя подруга.

— Вы оставите нас с глазу на глаз, мадам Серафина?

— Да, непременно. — И Серафина исчезла в единый миг, Агния даже не успела ее остановить.

— Я вас раньше никогда не видел здесь… — задумчиво произнес барон.

— Я здесь не так давно.

— Полагаю, сударыня, вас привели в это место печальные обстоятельства?

— Да, сударь, именно так. Но я повторюсь, что работаю тут всего-навсего швеей и пользуюсь добротой моей подруги.

— Серафина ваша подруга, — протянул он.

— Да, — Агния говорила твердо. — Я обязана ей жизнью, ни больше ни меньше. А вы, барон…

— Нет, для вас просто Вольф. Надеюсь, и вы позволите звать вас по имени? Столь блистательные игроки, как мы с вами, должны дружить. Признаюсь, вы даже меня застали врасплох. Но я подумал, что вам нынче выиграть было необходимо. А посему, как более сильный, уступил.

— Более сильный? — В голосе Агнии прозвучало такое сомнение, что барон невольно рассмеялся.

— Дорогая моя мадемуазель… Вы опрометчивы! Соперников надо знать очень хорошо. Вам повезло, что я не так безжалостен, как прочие, и так падок на женские чары. Признаюсь, вы были неподражаемы. Я очарован вами. И потому уступил.

Агния промолчала самым неодобрительным и недоверчивым молчанием, на которое была способна.

— Милая Агния, я шулер. Вам разве Серафина не сказала?

— Сказал.

— О-о… И вы рискнули? — Глаза его блестели, как и тогда, у стола.

Казалось, он задался целью поразить ее своим обаянием. Она подняла на него глаза, ответно улыбнулась со всем очарованием, доступным ей, и ответила: