— Что ты, напротив. — Серый день позади Капитана приглушил краски окна-мозаики. Желтая блуза и зеленые брюки правителя навевали мысль о холодном и дождливом весеннем утре. Обычно успокаивающий, острый запах кедровой древесины казался зловонным.

— Ясмалее нужно повидаться с матерью, сестрами, побывать дома. Мы можем защитить ее тело. Но за ее душевное состояние отвечаешь ты. Если навредить ей сейчас, то потом уже дело не поправишь. Пострадаем за это мы, но вина будет твоя, ты знаешь это.

— Я — Капитан! — Он поднялся на ноги, положил руки на украшенный драгоценностями ремень на поясе. Тяжело дыша, двинулся вперед. Ланта слегка коснулась плеча Сайлы. Сайла убеждала себя проявить стойкость; если она должна спасти Ясмалею и тем самым продолжить поиски Врат, то ей необходима информация. Семья Ясмалеи могла ее предоставить.

— Я мог бы замучить тебя, — сказал Капитан.

— Я — Церковь.

Он недобро рассмеялся.

— По меньшей мере половина Церкви пела бы мне благодарение. Откуда я знаю, может, у провидицы Ланты уже было Видение, из которого вы узнали о смерти Ясмалеи? Может, ты уже готовишься к побегу?

— Ты оскорбляешь меня. Я собираюсь покинуть своих друзей? Если ты действительно так считаешь, то нам с тобой не о чем говорить.

Вмешалась Ланта:

— Твои обвинения в мой адрес несправедливы. А обвинения в адрес Сайлы просто непростительны. Твоя Ясмалея заслуживает внимания Сайлы. Ты — нет. — Сайла ощущала, как дрожит плечо ее подруги.

Скорее озадаченный, чем разозленный, Капитан наблюдал за вспышкой Ланты. Вскоре во взгляде появилось то, что можно было расценить, как сдержанное одобрение. Он тяжело опустился в кресло и покачал головой. Обращаясь к Сайле, он мягко кивнул в сторону Ланты:

— Ты не представляешь, что бы я отдал за такую преданность мне. Или за то, чтобы испытать такую верность и любовь, которую ты питаешь к своим друзьям. — Выражение его лица изменилось. Улыбка стала шире, но в ней появилось больше горечи. — Я все делал правильно; использование твоей верности друзьям для обеспечения должного внимания Ясмалее дало хорошие плоды.

— Это наша обязанность. Мы сделаем все, что от нас зависит.

Капитан пожал плечами.

— Я, со своей стороны, тоже. Бос организует все для надлежащего эскорта. — Он обратился к Ланте. — Ты сказала «твоя Ясмалея», говоря о ней. Конечно, она принадлежит мне. Однако сейчас важнее всего, что она вынашивает ребенка. Здесь нет никакой романтической привязанности. В этих стенах и так ходит достаточно слухов; давайте не будем создавать повода для новых.

— Я поняла, — Ланта вышла вслед за Сайлой.

За дверью их встретило шуршание черных одеяний двух темных фигур, отпрянувших к стене с акульими пастями. Сайла не осознала этой немой угрозы. Ее мысли занимала Ясмалея.

Девушка была здорова, как мул. Но, к сожалению, не намного умнее. И слишком упряма. Хотя ее наивная очаровательность по-прежнему трогала. С тех пор, как она оправилась после простуды, похоже, ее детская тоска по дому успешно излечивалась праздностью, изысканной едой и питьем.

Сайла нашла свою пациентку лежащей в гамаке во внутреннем дворике. Взглянув на Сайлу, Ясмалея протянула ей фарфоровую чашку, движения ее были болезненно медленными. Покрасневшие глаза часто мигали.

— Ревеня с земляникой не хотите? — предложила Ясмалея. Сайла отрицательно покачала головой. Чашка наклонилась, содержимое полилось на землю. — Я так устала. Ты, правда, не хочешь попробовать? Очень полезно для крови. Смотри, какой густой красный цвет.

Сайлу передернуло. Церковь всегда боролась с такого рода высказываниями. Конечно, земляника и ревень были полезны для крови. Как и лук, и яблоки. Они вообще полезны для здоровья. Цвет здесь ни при чем. Мысли Сайлы вновь обратились к Капитану и Жнее, участвовавшими — вместе — в этом языческом ритуале. Маленькая дурочка Ясмалея и все вокруг нее верили в то, «что подобное излечивает подобное».

Пришло время для прогулки Ясмалеи. Опять борьба, подумала Сайла. Она закрыла глаза, мысленно готовясь к этому. Когда же она открыла их, взгляд остановился на другом конце дворика. Словно тень от тучи пробежала по внутренней стене. Сайла безучастно смотрела на нее. Свет был лишь на одном из высоких балконов. Ее глаза заметили серебряный блеск волос Жнеи, когда та повернулась, чтобы войти внутрь.

* * *

Капитан сидел на своем троне. Жнея пересекала комнату уверенными, твердыми шагами. Она выдернула нить из рукава мантии и крутила ее между пальцами.

Остановившись у подножия трона, она склонила голову в поклоне. Он был слишком непродолжителен в сравнении с неумеренными приветствиями, обычно оказываемыми Капитану. По его лицу промелькнуло недовольство.

— Она во дворе со своей подопечной. Мы можем поговорить, — сказала Жнея.

— Все идет по плану. Точнее, так, как ты предсказывала. Ты замечательно знаешь Сайлу.

— Я знаю, что ей нужно и что она хочет видеть и слышать. А все остальное предстоит сделать тебе.

Он рассмеялся.

— Приятная работа. Она достаточно красива. Было бы стыдно упустить такую возможность.

Аристократические черты Жнеи ожесточились, уголки тонких губ опустились вниз.

— Все должно идти строго по плану.

— А разве я предлагаю что-нибудь менять? Ты, конечно, бесценный союзник, но не очень вежливо с твоей стороны так реагировать на любое мое замечание. Или толковать по-своему мои слова. Разве я тебя хоть раз обманул?

— Нет. Ты был безупречно честен. Однако меня кое-что беспокоит. Я опасаюсь, что ты слишком увлечешься этой игрой. Сайла — неглупая женщина. Заговор против рабовладельцев вполне реален и очень опасен.

В его взгляде появилось сожаление.

— Дорогая Жнея, посмотри на меня; за моей спиной — поколения заговоров, интриг и восстаний. Мои предки для достижения господства использовали землетрясения и приливные волны, потому мы такие же безжалостные, как сама природа. Наше могущество помогло Церкви достичь величайшей славы. Мы разрушали ее, когда это нам стало нужно. Ты говоришь, что эта Жрица и ее назойливые друзья представляют собой величайшую, ужасную опасность. Хорошо, давай посмотрим. Двое из них владеют шумным оружием; они убивают непонятным нам способом. Еще один — это монах, храбрый, грубый воин, который помогает первым двум. Величайшая цель его жизни — умереть со славой. Одна из них — женщина, которая притворяется, что может заглянуть в будущее, но отказывается это сделать. Лидер этой грозной банды грезит о секрете, который исчез несколько поколений назад. Если она просто запутавшийся фанатик, то это отлично, она просто развлечет меня. Мужчины используют женщин. Церковь использует веру. Капитан использует всех вас.

— Поэтому Кос и процветает, — сухо заметила Жнея.

— Верно. — Злоба заставила женщину отвести взгляд в сторону. Капитан продолжил:

— Ты рассуждаешь об истине, о моральном праве и честности. Во имя Церкви ты втаптываешь себя в грязь. Во имя чести ты предаешь. Эта Сайла для меня не больше, чем глоток холодной воды для утоления жажды. Она будет моей, этот Цветок Церкви. Я буду обладать убивающей магией, которой владеют ее соратники. Ты так гордишься тем, что видишь и читаешь жесты людей. Послушай: с рождения меня учили держать все внутри себя. Чувства? Реакция? Ты видишь лишь то, что Капитан хочет, чтобы ты видела. Ребенком меня били за крик, вырывавшийся от боли, голода или злобы. Били даже за явное проявление довольства. Поэтому для меня твоя магическая проницательность — всего лишь отточенная техника.

На побелевшей верхней губе Жнеи выступили блестящие капельки пота.

— Да, я горжусь тем, что умею «читать» людей. Но тебе удалось обмануть меня. К сожалению, это правда.

— Тебя может спасти лишь честность. Наш договор должен основываться на доверии; Кос и Церковь должны быть едины. Пусть Сайла считает тебя своим злейшим врагом. С другой стороны, она уже думает, что я — один из тех, кто может понять ее и даже помочь.