Человек-Огонь отошел к двери.

— Я помогал тебе выйти из трапезной. Тебе стоит меня запомнить. Человек-Огонь. Я принадлежу Каталлону. Если ты попросишь, он отдаст меня тебе. Я могу быть полезным.

— Все хотят помочь бедному Мэтту, — пробормотал Конвей, уже упав на кровать.

Человек-Огонь шагнул вперед, повернул голову и приложил ладонь к уху:

— Я тебя не слышу.

Но Конвей уже спал. Сопровождаемый бдительными взглядами собак раб вышел из комнаты. Он улыбался.

Глава 83

Утро было кошмарным. Голова у Конвея гудела, готовая взорваться. Стены плыли перед глазами. Желудок проделывал невероятные кульбиты — то подпрыгивал до самого горла, то плюхался вниз в полупереваренную жижу на уровне пупка. Язык на вкус напоминал изрядно подгнившую кочерыжку кукурузного початка.

Оставленная Человеком-Огнем вода притягивала, как магнит. Конвей налил полную кружку. Глядя на кристально-чистую струю спасительной жидкости, он невольно зачмокал губами. Сжав кружку обеими ладонями, Конвей поднес ее ко рту. Жадно выпив воду, он еще раз наполнил кружку и осушил ее снова.

Карда толкал его под локоть, как таран. Конвей обнял его за лохматую шею, а другой, потянувшись, потрепал за ушами Микку. Собака довольно зарычала. Поднявшись, Конвей заметил, с каким вниманием она следит за кружкой. Конвей вздрогнул:

— Да вы же хотите пить. Сейчас я принесу воды.

Надев штаны, которые он вечером не забыл-таки снять, Конвей вышел в коридор. Навстречу ему как раз шел Человек-Огонь. Он улыбнулся Конвею, но ничего не сказал.

— Где здесь можно найти какую-нибудь миску побольше? — спросил Конвей. — И воды для моих собак?

— Я обо всем позабочусь. Еще что-нибудь нужно?

Конвей покачал головой. Вернувшись в комнату, он подошел к комоду и поднял металлическую крышку, которой был накрыт поднос. Ноздри защекотал терпкий запах хлеба, заставивший желудок панически сжаться. Конвей отвернулся и сглотнул слюну Голод вернул его взгляд к подносу. На этот раз его чуть не доконал запах меда. Непонятно, что за цветочки посещали пчелы, но запах выворачивал наизнанку.

— Я голоден, — произнес Конвей, не заботясь о том, что в комнате никого больше не было и что ведет он себя, как капризничающий Додой.

Первый кусочек хлеба с медом был проглочен с большим трудом, но назад он не вернулся. Следующий пошел полегче. Конвей бросил немного хлеба собакам. К моменту возвращения Человека-Огня с едой было покончено.

Конвей приветствовал раба довольно жалкой улыбкой:

— Похоже, я буду жить.

Лицо Человека-Огня сохраняло невозмутимое выражение. Стараясь не смотреть Конвею в глаза, он заговорил:

— Ты помнишь, что происходило прошлой ночью? В лагере только и говорят об испытании. — Он поставил воду на пол. Собаки с жадностью посмотрели на миску, затем на Конвея. По его сигналу они начали шумно лакать.

— Вроде что-то там было об испытании, — сказал Конвей. — Кажется, в связи с Отразом.

— И с тобой тоже. Многие говорят, что ты убил Лолала и Нара.

— Я же сказал им, что это сделал Отраз. А что собой представляет это испытание?

— Люди считают, что лучше бы ты сразился с Отразом. Каталлон и Лис говорят, что тебя будет испытывать Жрец Луны.

— У Жреца Луны нет любимчиков, — попытался возразить Конвей.

Раб даже не пытался скрыть свое удивление.

— Мне бы пришлось сразиться с десятью такими, как Отраз, прежде чем меня бы испытывал Жрец Луны. Многие подозревают Отраза. Говорят, Жрец Луны будет на твоей стороне, потому что вы оба управляете молниями.

Собаки одновременно поднялись, настороженно глядя на дверь. Мгновение спустя из коридора послышался голос:

— Конвей. Мэтт Конвей, ты здесь?

Голос Лиса нельзя было спутать ни с чьим. Приказав собакам отойти в дальний угол, Конвей приветствовал вождя Людей Гор. Заметив Человека-Огня, Лис застыл на месте. Обернувшись, Конвей увидел, что раб стоит на коленях с опущенной словно в молитве головой. Лис взглянул снизу вверх на Конвея. Разница в их росте была незначительной — дюйма три, не больше, — но она явно раздражала Лиса, который проворчал:

— Давай выйдем отсюда. В этих шатрах полно ушей. И дерьма тоже. — Он посмотрел вниз на неподвижного Человека-Огня.

Указав на деревянный комод, Конвей сказал:

— Я еще не умывался.

— Это необязательно. Жрец Луны приказал построить купальни. Среди них есть одна особенная. Ты тоже будешь ею пользоваться. Я покажу тебе ее. Вообще-то я пойду туда вместе с тобой. Я еще сегодня не мылся. — Он помолчал, затем гордо добавил: — Я моюсь, потому что Жрец Луны считает это полезным. Теперь все Люди Гор стирают свою одежду. Моют руки, лица. Купаются почти каждый день. Теперь они не так часто болеют.

Конвей вспомнил жалобы Сайлы на то, что привить чистоплотность Дьяволам сложнее, чем выдавить из камня воду.

Конвей повернулся, чтобы взять свой «вайп». Когда он снова посмотрел в сторону двери, Лис уже стоял над Человеком-Огнем. Взгляд раба был прикован к мокасинам Лиса. Лис спросил:

— Ты слышал, о чем здесь говорили?

— Нет.

— Запомни: ни имя Мэтта Конвея, ни мое имя не должны слетать с твоего паршивого языка. Если ты хоть раз заговоришь о нас, я вскрою твой мерзкий шрам и сдеру с твоей морды кожу. Все понял?

— Да.

Наклонившись пониже, Лис презрительно прошипел слуге прямо в ухо:

— Убирайся, раб. Или тебя пришпорить мечом? — Человек-Огонь поспешил вперед на четвереньках и, лишь выбравшись за дверь, выпрямился. Его босые ноги застучали по покрытому ковром полу коридора.

— В этом не было необходимости. — Конвей поставил «вайп» на предохранитель.

Лис вышел из комнаты. Не останавливаясь, он бросил через плечо:

— Жрец Луны говорил мне, как ты и твои приятели носитесь с рабами. Ты мало с ними сталкивался, иначе бы понял, что это за твари. Рабов надо держать в страхе, а то они сядут тебе на голову.

В голосе Конвея было больше сожаления, чем злости:

— Коссиары тоже так считали. А те, кому удалось уцелеть, наверное, и сейчас так думают.

Сопровождаемые трусившими позади собаками, мужчины добрались до главного лагеря. Ослепительное утреннее солнце осыпало косыми лучами шатры, серебря подымавшиеся дымки костров, расцвечивая висевшие на шатрах знамена и щиты. Кудахтали бесчисленные куры, ржали и храпели лошади. Ближе к краю лагеря в воздухе висел сплошной перезвон колокольчиков — на пастбища гнали стада коз, овец, лошадей, коров и длинношеих пугливых лам. Туда и обратно шумно сновали маленькие ребятишки. Ремесленники открывали мастерские: кожевенники, плотники, медники, два цирюльника, гончар и кузнец. Целый ряд шатров принадлежал обширному семейству мастеров, бивших войлок, вивших веревки, ткавших плотные ткани и строивших шатры. Лис мрачно рассказывал, что эти люди взяли под свой контроль изготовление шатров во всей Летучей Орде.

Затем Лис не без гордости указал на лавки, где были выставлены на продажу различные соленья и сушеные продукты. Он уверял Конвея, что с приходом лета полки будут ломиться от свежих овощей и фруктов.

Остановившись у северной границы лагеря Каталлона, Лис указал на шатер серого с сизоватым отливом цвета. Шатер стоял на берегу ручья в тени могучих сосен.

— Шатер-купальня. Здесь разрешено мыться почти всем мужчинам, которых ты видел на празднике у Каталлона. Для остальных построены другие шатры. Все лагеря устроены примерно одинаково.

— Насколько я понимаю, здесь все так же, как у Людей Собаки.

С застывшим взглядом Лис процедил сквозь зубы:

— Ты был на службе у этого Гэна Мондэрка. Я поклялся убить его и всю его семью. Если ты по-прежнему заодно с ним, то ты — мой враг.

Хотя Лис явно не шутил, но вся ситуация была настолько нелепой, что Конвей расхохотался. К его удивлению, засмеялся и Лис. Конвей спросил:

— Так, значит, ты меня сюда привел, чтобы вызвать на поединок?

Лис продолжал смеяться. Наконец, покачав головой, он сказал: