Думала, думала... столько вариантов, но все они были неправильными. Обманывала, но не получилось. Иначе бы я ни за что не написала: "Да".

   Утром меня ждал разнос. Димка так разбушевался, что оставалось только забиться на кресло с ногами и затихнуть. Потупить взгляд, не поднимать глаз, по тем же, что и вчера, причинам. И слушать, растравливая итак выжигающую все внутри вину. Ведь ничего другого не остается. Что скажу на его обвинения, если так оно и есть? Да, не бываю в последнее время дома. Да, мы вообще не видимся и живем, как посторонние люди. Да-да-да... Я все знаю. Прости. И еще сотня раз так, но не помогает.

   Он простил меня, когда немного остыл, но произошло это нескоро. Еще и присел перед коленками, отвел в сторону волосы, заглянул в лицо и с тревогой спросил, что со мной. А я купалась в его нежности, улыбалась и говорила что все хорошо. Правда. Не поверил, но больше спрашивал и вообще стал делать вид, будто ничего и не произошло.

   Что я тебе могу сказать, заботливый мой? Что я схожу с ума по человеку, к которому не имею права испытывать подобных чувств? Человеку, жизнь которого видела от начала до сегодняшних дней, исключая последние восемь лет, за которые произошло так много. С самых пеленок, да я к нему поначалу то как сестра, то как полноценная заботливая мамочка относилась! Люблю друга. Друга, а это всегда для меня было священно. Дружба - это нечто светлое, хрупкое, такое драгоценное... а я взяла и окунула эту драгоценностью грязь. Заляпала, да блин, пусть пафосно, но наплевать - осквернила. И за это себя так ненавижу! Снова, как тогда... когда уже перестану ошибаться и начну действовать здраво?

   День проходил за днем. Яркие и солнечные, в отличие от того, что творилось внутри. Но я улыбалась, ведь должна. Теперь моя цель - это хоть как-то искупить вину. Окружить моего самого лучшего и терпеливого заботой и лаской, которую он более чем заслужил. Готовка самого вкусного, уборка... все, кроме главного. В какой то из дней обнаружила, что не могу поцеловать Диму. Вообще, только приближаюсь - и поднимается волна отторжения. Ночь... просыпается уже брезгливость, ненависть к себе и Егору, отчаяние, что хочется выть на луну. Никогда бы не подумала, что тоже начну прибегать к извечным женским уловкам. Стыдно, сгораю от стыда, частенько и взгляд долго выдерживать не могу. Он ведь далеко не глупый, иначе бы не получил свою должность и не имел такой достаток. Он хитрый, умный, бесцеремонный обычно бросает в лицо все, что думает. Мир бизнеса - он малопривлекателен. Дима - обычный представитель, акула этого мира. Не узнай я, какой он внутри, ни за что бы к такому куркулю не подошла. Богатенькому, зарвавшемуся и разжиревшему на кражах и махинациях, буратине - так ведь про подобных в народе говорят. А вот же, случай все изменил. Один раз увидела, и не смогла забыть. И он не смог, на мое счастье.

   Всегда смело бросавший все в лицо, со мной Дима молчит. Относится так трепетно, будто я какая-то редкая и очень дорогая ваза. Окружает заботой, и я ведь знаю, что во всем мире ее получаю только я одна. И от этого... куда уж хуже. Чувствую себя тварью, да и навряд ли это не так.

   А пока Димы не было дома, уходила гулять. В четырех стенах одной совсем невыносимо. И ведь почти превратилась в какую-то одиночку - гуляла в парках, по улицам, где была сто процентная вероятность что не встречу знакомых рож, молчала намного больше, чем говорила, слушала музыку и думала. Я отдалась хандре целиком и полностью. Но такое не могло, оказывается, продолжаться вечно. И сама была очень удивлена, когда однажды проснулась утром и ясно поняла - все, хватит с меня. И ведь смогла вынырнуть из странного, несвойственного моему характеру, состояния. Легко так получилось, будто я цветочки рассаживала, припевая, последнюю неделю. А может, я просто устала от мыслей об этом дураке? Как хорошо что он упер неизвестно куда, не хочу его видеть. Раз уж не получается не вспоминать. Пусть подольше не появляется в поле зрения. И зачем только тогда ответила согласием?! Черт дернул. Мне нет до этого человека никакого дела. Никакого. Именно. Что я раньше себе говорила, когда в отчаянии была? Что не смогу больше себя обманывать? Глупость. Смотря, как и сколько заниматься самообманом. Вот, прошло чуть больше недели - и ведь почти пришла в норму и стала нормальным человеком, а не аморфной медузой, ни на что не способной, кроме стенаний. И хоть чуть, но вытравила из себя глупость по имени любовь. Да это и любовь даже, а неизвестно что. Как его... влечение? Одержимость? Да, это самое. Полнейшая одержимость.

   Окса забрала меня в восемь, хоть и договаривались на час позже. В итоге выскочила я из дома лохматая и одетая кое-как, впрочем, не сильно и отличалась от старой приятельницы. Как она сказала - не на подиум. Пригласила я ее не просто так - она единственный знакомый человек, с которым можно поболтать ни о чем и окончательно тем самым восстановить душевное равновесие. Удивительный у нее талант, бесценный порой. "Старые тетки" - вот же пристали к ней эти словечки - взяли себе шашлычка с рыбкой, и пошли в дальний столик в летнем кафе, запивать-заедать проблемы и вдоволь начесаться языком. Сегодня только сок, вот еще, а если что-то сболтну лишнее? Нет, не стоит.

   За короткий час обрадованная Оксанка успела поведать о последних новостях города, повозмущаться насчет повышения итак высоких цен на колбасы, пожаловаться на жару... а я сидела, изредка поддакивая, и просто наслаждалась мясом, утихающей жарой, ветерком и атмосферой. Хотя, чему тут наслаждаться?

   - Ой, что я недавно узнала... - девушка заговорщицки поманила меня пальцем, перегнувшись через стол. - Хочешь расскажу?

   Догрызла последний кусок, облизала пальцы и только потом ответила. Признаться, ее новости всегда не так впечатляющи, как их пытаются преподнести. Ну что поделать, не сплетница я, не очень-то и люблю обсуждать очередные жизненные истории очередной бедной Маши и суровом Саше.

   - Зачем тогда начинать? Давай уже.

   Окса чуть сморщила носик, недовольная реакцией, но остановиться уже не могла. Она облокотилась на стол и трагично сообщила:

   - Он меня отшил.

   - И это твоя новость?

   И даже мыслей не возникло, что ошибаюсь. Думаю на другого. Егорчик и тут сумел появиться.

   - Почти. Нет, ну ты представляешь, а? - Оксанка возмущенно всплеснула руками. - Я, вся при параде, даже химию сделала, накрасилась в такую жару, тон наложила, каблуки, стою недалеко от входа, караулю. На меня уже смотрят косо, четвертый час же на солнцепеке, а я все стою, умираю... Увидела этого... вся расплылась, говорю ему, мол, так и так, увидела тогда-то, может, сходим куда-нибудь... ля-ля-ля... А он возьми и посмотри на меня холодно и скажи: "Меня такие, как ты, никогда не интересовали". Взял и открыто послал куда подальше!

   Глубокомысленно промычала подруге по несчастью. В каком-то роде подруге - я же тоже у нас страдаю по этому недорослю? Знала бы, что это когда-нибудь случится, ни за что не вернулась... Кажется, или я повторяюсь?

   - Так какая главная новость? - напомнила тоже ударившейся в меланхолию Оксане. Она тут же оживилась. Ну как мало нужно человеку...

   Она еще раз поманила пальцем, оглянувшись - никто не подслушивает очередную Великую Тайну?

   - Это касается Егора. Егора Кузнецова, твоего знакомого. - Вот тут-то я навострила ушки, и уже сама потянулась навстречу. - Я так, немного расспросила то того, то того... и знаешь, кое-что интересное узнала! Ты в курсе, что он уехал следом за тобой? Говорят, что учился в Питере. Но вот что интересно, он обратно приехал первый раз, когда ему лет пятнадцать было. Надолго, прямо в учебное время. Одни говорят, что зимой, другие - весной, но остался он до лета. И снова уехал. Опять прикатил. И так с тех пор до этого года. И ведь он снова уехал, совсем недавно, знаешь, да?

   - Знаю... - растерянно, все равно ничего не понимая. - А куда?