"Горностай, мама! — воскликнула Наталия. — Даже не верится!"

Она была так ошеломлена великолепием подарка, что не заметила странного выражения, появившегося на лице матери. Леди Маргарет уже было известно, что по прибытии в замок ее дочь ждет приданое, заказанное у знаменитой портнихи с Бонд-стрит. Лорд Колуолл написал:

"На Севере нет возможности купить модные и разнообразные туалеты, которые пристало носить Наталии как моей жене. Поэтому я дал указания мадам Мадлен подготовить все, что необходимо. Соблаговолите выслать все мерки по прилагаемому адресу".

"Было бы предпочтительнее, если бы мы сами подготовили Наталии приданое", — заметила леди Маргарет, когда они с мужем остались наедине.

"Колуолл знает, что у нас тут глухая провинция, — ответил викарий. — К тому же, моя дорогая, если говорить честно, то нам было бы нелегко найти для этого денег. — Обратив внимание, что его жена все еще обеспокоена, он с улыбкой добавил: — Наталия всегда будет очаровательна, что бы ни носила, но мне бы хотелось увидеть ее в таком же роскошном платье, что было на тебе, когда мы познакомились!"

"Это был подарок моей крестной, но я, по крайней мере, ездила с ней покупать его! — воскликнула леди Маргарет. — Бесспорно, я говорю страшную чепуху. Кузен Ранульф чрезвычайно добр".

Но чувство неопределенности, не лишенное некоторого сожаления, не покидало ее.

— Жаль, что мамы нет с нами, — сказала Наталия, выглядывая в окно экипажа. — Представь, как она была бы рада вновь увидеть Юг! Она не раз говорила мне, как скучает по зеленым полям, по утопающим в весенних цветах деревьям и по изгородям из кустарника, так непохожим на стены в Кумберленде.

— Мама очень переживает из-за того, что не побывает на твоей свадьбе.

— Бедная мама, она плакала, когда мы уезжали! — сочувственно произнесла Наталия. — Я готова была остановить экипаж и написать его светлости, что, как все невесты, желаю, чтобы свадьба состоялась в моем доме.

— Лорд Колуолл не предполагал, что твоя мать сломает ногу за неделю до отъезда, — напомнил викарий.

— Да, конечно, — согласилась девушка, — к тому же, как сказала мама, было поздно менять планы.

И в то же время ее сердце сжималось при мысли о том, что мама, расстроенная и разочарованная, вынуждена была остаться дома.

"Не тревожься, — пыталась успокоить ее леди Маргарет. — Я буду следить за приходом в отсутствие твоего отца и постараюсь, чтобы все было в порядке к его возвращению. Я буду скучать по нему не меньше, чем по тебе, дорогая".

Наталия знала, что это правда. Ее родители крепко любили друг друга, и для них было очень тяжело расстаться хотя бы на день. Она не сомневалась, что они будут страдать друг без друга и время, которое потребуется викарию, чтобы привезти дочь в Херфордшир и вернуться в Пули-Бридж, превратится для них в вечность.

Наталия всегда считала, что ее дом, стоявший на берегу озера в Аллсуотере, расположен в самом красивом уголке мира. Каждый день по утрам она подходила к окну своей спальни и смотрела на горные вершины, возвышавшиеся над серебристой гладью воды и четко вырисовывавшиеся на фоне синего неба. Ей казалось, что они преисполнены таинственности и какого-то волшебного очарования, как будто перенеслись на землю из сказочной страны.

Когда Наталия узнала, что после свадьбы ей придется жить в доме лорда Колуолла, ее охватило разочарование. Она почему-то всегда предполагала, что Ранульф переедет в Пули-Бридж и откроет свое сердце для красоты и величия окружавшей его природы, став как бы частью ее. Просто Наталия не могла воспринимать лорда Колуолла иначе. И хотя леди Маргарет часто рассказывала ей о сокровищах и великолепии его замка, будущий муж запомнился девушке именно таким, каким она впервые его увидела.

Он появился перед ней, будто выплыв из утреннего тумана, поднимавшегося с озера. Видневшиеся вдали горные вершины придавали всей картине некую нереальность, и у Наталии сложилось впечатление, что в ее жизнь вошел сказочный принц.

Это происходило в один из редких дней, когда стояла безветренная погода. Окружавшие озеро горы были окрашены пурпуром, а пробивавшиеся через облака лучи солнца бросали яркие блики на ровную поверхность воды.

Наталия отнесла приготовленные мамой суп и джем больному, который жил в доме, расположенном на дальнем краю деревни, и теперь возвращалась домой. В руке она держала пустую корзиночку. Недалеко от своего дома она увидела дорожную карету, запряженную великолепной четверней. Лошади были настолько прекрасны, что девушка не удержалась и приблизилась к ним, спрятавшись за дерево. В это мгновение стоявший в задумчивости на берегу озера мужчина повернулся.

Наталию так поразила его внешность, что она еще несколько минут не могла оторвать от него восхищенного взгляда. Никогда в жизни ей не доводилось видеть столь привлекательного мужчину, чья красота внушала благоговейный трепет. Он был одет в длинную пелерину, ниспадавшую тяжелыми складками, а в руках держал цилиндр.

Погруженный в свои мысли, он прошел мимо наблюдавшей за ним девушки, так и не заметив ее, и направился к лошадям. Она подумала, что он собирается сесть в карету, однако, к ее полному изумлению, его лакей открыл калитку дома викария.

"Кто этот незнакомец? — удивилась Наталия. — Зачем он приехал к папе?"

Она продолжала разглядывать лакея, одетого в ливрею со сверкающими позолотой пуговицами, который спешил впереди своего хозяина, чтобы распахнуть перед ним дверь.

"Кто же он такой?" — спросила себя Наталия и решила, что самым разумным будет зайти в дом и выяснить это.

Она вбежала через заднюю дверь и бросила корзинку в кухне, потом поднялась наверх, чтобы переодеться. Ей исполнилось всего пятнадцать, поэтому у нее было не так много туалетов. Перебрав свой гардероб, она надела голубое хлопчатобумажное платье с пышной юбкой и атласным кушаком и уложила волосы. Потом с тревогой выглянула в окно, чтобы убедиться, что карета все еще стоит у ворот.

Девушку переполняло любопытство, и в то же время она испытывала некоторое смущение при мысли, что ей предстоит беседовать с таким важным и красивым мужчиной, произведшим на нее столь ошеломляющее впечатление.

"Возможно, все это мне только привиделось, — сказала она себе. — Наверное, он не живой человек, а тот, кто не раз являлся мне в снах".

Наталия улыбнулась, вспомнив, как мама нередко упрекала ее за то, что она дает волю своей фантазии, населяя воображаемый мир героями, о которых читала в книгах отца. Но девушке всегда казалось, что боги и богини Олимпа жили на вершинах окружавших озеро гор. Она часто бродила по прибрежному лесу и представляла, будто встретила Аполлона, преследовавшего Дафну, или Персефону, возвращавшуюся из мрака подземного царства и приносившую с собой весеннее обновление природы.

"Это, конечно, хорошо, что ты рассказываешь ей о героях древних мифов, — как-то раз заявила леди Маргарет, обращаясь к мужу, — но ей также не следует забывать о миссис Уорнер, которая страдает ревматизмом, и о том, что Джонни Лавелл болен корью! Представлять себя посланцем богов Меркурием — это одно, а просто Наталией Грейстоук — это другое!"

Отец в ответ только улыбался и продолжал рассказывать дочери о героях легенд, чрезвычайно занимавших его, об Александре Македонском, о философах Древней Греции и о подвигах исторических личностей, подобных Ганнибалу.

Поэтому, когда девушка впервые увидела лорда Колуолла, его красивое лицо вызвало у нее вполне определенную ассоциацию, и она сразу же поняла, кто он. Он не был ни богом с Олимпа, ни великим завоевателем древности.

Она восприняла его как совершенно особенного героя, вложив в свое отношение к нему глубоко личные чувства и не сомневаясь в правильности сделанного ею вывода, как будто получила подтверждение свыше.

Он был живым воплощением ее Рыцаря.

Эту мысль подал дочери не кто иной, как преподобный Адольфус. Ей было двенадцать, и они прогуливались по берегу озера. Вокруг росли березы, чьи набухшие почки готовы были вот-вот раскрыться. Дул сильный ветер, темные воды озера были подернуты рябью, тяжелые облака почти касались вершин гор.