Улыбнувшись, девушка направилась к камину.

— Как вы провели утро? Было много дел? — поинтересовалась она.

— С самого начала все пошло кувырком, — ответил он. — В жизни не встречал большего упрямца, чем главный шериф!

— Надеюсь, о вас у него сложилось иное мнение! — поддразнила его Наталия.

— Уверен, он считает меня еще более упрямым и самоуверенным. Я опроверг все его утверждения и доказал безосновательность его доводов. Остальные согласились со мной.

— Это не вызывает у меня сомнения, — заметила Наталия. — Ведь вы намного умнее, чем наши местные "шишки".

— Почему ты так решила? — со слабой улыбкой осведомился лорд Колуолл.

— Я слишком хорошо знаю, как эти знатные джентльмены начинают раздуваться от сознания своей значимости, когда принимаются обсуждать проблемы графства, насколько они скучны и напыщены, — ответила девушка. — Папа всегда говорил, что нет ничего более ужасного, чем участвовать в заседании дворянского собрания Кумберленда, пекущегося о благополучии своего графства.

Лорд Колуолл рассмеялся, и Наталия поняла, что его настроение значительно улучшилось.

— Жаль, что нам не придется интересно провести сегодняшний вечер, — сказал он. — К сожалению, мне придется ехать на еще одну встречу в Херефорде.

— Никто не в праве обвинить вас в недостатке внимания к делам графства, — проговорила Наталия. — Но мне хотелось бы, чтобы вы, кроме всего прочего, принимали участие в дебатах в палате лордов.

— По какому вопросу? — удивился лорд Колуолл.

Девушка собралась было ответить, но вовремя сообразила, что сейчас неподходящий момент для обсуждения несправедливого отношения к батракам, жестокого обращения с маленькими трубочистами, тяжелейших условий труда детей на фабриках.

Придет день, пообещала себе Наталия, и она вернется к этим вопросам, но только тогда, когда между ними установится взаимопонимание и он согласится слушать ее.

Поэтому она решила поддержать его хорошее настроение и принялась рассказывать о Кумберленде, потом заговорила об искусстве, вспомнив, что эта тема неизменно вызывала его живейший интерес.

— Когда мы будет в Лондоне, — сказал лорд Колуолл, — у тебя появится возможность взглянуть на картины в Букингемском дворце. Несмотря на все свои недостатки, умерший король обладал безупречным вкусом.

— С удовольствием, — воскликнула девушка. — Хотя сомневаюсь, что смогу должным образом насладиться картинами, так как буду нервничать от одной мысли, что нахожусь во дворце.

— Ты не будешь нервничать в присутствии нашего короля и его жены, — возразил лорд Колуолл. — Король Вильгельм — недалекий, но добродушный человек, очень похожий на кумберлендских дворян, которых ты так красочно описала, а королева Аделаида молода, скромна и очень обеспокоена тем, чтобы сделать свое общество приятным для окружающих.

— Вы говорите о них как о простой супружеской паре, — заметила Наталия.

— Так это и есть супружеская пара! — согласился лорд Колуолл.

Обед подошел к концу, и лорд Колуолл заторопился уезжать, а Наталия, вновь погрузившись в горестные размышления, поднялась к себе в спальню, чтобы взять накидку и шляпку.

Как она и ожидала, няня была вся в слезах.

— Стоило только в детской появиться ребенку, — проговорила старушка, — и словно вернулись былые деньки. Я опять почувствовала себя молодой.

И действительно, казалось, с приездом Тимоти няня стала не только моложе, но и значительно крепче здоровьем.

Она все еще прихрамывала, однако теперь у нее хватало сил на то, чем заниматься несколько дней назад ей даже помыслить было невозможно. У Наталии не вызывало сомнений, что ее ревматизм был вызван в некоторой степени вынужденным бездельем.

Девушка выполнила свое обещание и по рецепту леди Маргарет приготовила для няни отвар из трав, но ее не покидала уверенность, что лучшим лекарством для старой женщины был бы малыш, который требовал бы неустанной заботы и внимания.

"Вот еще одна причина, — сказала она себе, — почему я должна родить его светлости наследника".

Больше всего на свете Наталии хотелось иметь ребенка и знать, что малыш вырастет таким же красивым и привлекательным, как его отец.

Но мысль о том, что отсутствие любви со стороны лорда Колуолла может привести к рождению уродца, вроде того, что она видела на могиле отчима Сары, вызывала в ее душе непередаваемый ужас.

Ей никогда не забыть, подумала девушка, что она испытала при виде несчастного младенца!

В тот момент ее охватили жалость и отвращение, к которым примешивался гнев, вызванный тем, что такое вообще возможно.

Она не забыла, как отец, внезапно засуетившись, хрипло произнес, обращаясь к матери: "Уведи Наталию. Я займусь им".

Мама взяла дочь за руку, и они направились к церкви. Но Наталия знала, что увиденная картина навсегда останется в ее памяти.

— Я увижу… лошадок? — спросил Тимоти, подняв на Наталию горевшие от возбуждения глаза.

— Да, там внизу две большие лошади, — ответила она.

Няня надела на мальчика теплое пальто — ради того чтобы купить его, Эллен специально ездила в Херефорд. К нему прилагалась шерстяная шапка и перчатки.

Когда Тимоти был готов, лакей отнес его вниз и посадил рядом с Наталией, уже расположившейся в двухместной карете, которую она использовала, когда отправлялась по своим делам.

Карета, запряженная великолепной парой, с двумя лакеями на запятках, покатила по аллее, и девушка задумалась над тем, как ее спокойная и обеспеченная жизнь отличается от того, что уготовило будущее сидевшему рядом мальчику.

Вспомнив его хрупкое тельце, Наталия поняла, что он не выдержит тяжелой работы на фабрике. Каждый раз, когда отец рассказывал, как ужасно там обращаются с подмастерьями, ее бросало в дрожь. Некоторым из подростков жилось хуже, чем рабам. Они голодали, подвергались страшным побоям и в конце концов убегали. Когда их ловили, то возвращали назад, и их существование превращалось в ад.

"Я не вынесу, если такое случится с Тимоти", — сказала она себе.

За то недолгое время, что мальчик пробыл в замке, Наталия успела привязаться к нему. Она понимала, что малыш, пробудив дремавший в ней материнский инстинкт, открыл ранее неизвестные грани ее души.

В соответствии с указаниями Наталии карета остановилась перед кузницей, возле дверей которой собралось несколько человек, дожидавшихся, когда подойдет их очередь и кузнец подкует их лошадь. Изнутри доносились удары молота по наковальне.

Лакей слез с запяток и открыл дверцу кареты.

— Ваша светлость желает поговорить с мистером Тернером?

— Нет, с миссис Тернер, ответила Наталия.

— Она живет рядом с кузницей, миледи.

— Тогда узнай, дома ли она, — распорядилась девушка.

Лакей постучался, и, когда дверь открылась, Наталия вышла из кареты. Взяв Тимоти за руку, она направилась в кузницу. При ее появлении кузнец, прилаживавший подкову на копыто лошади, поднял голову.

— Добрый день, миледи.

— Здравствуйте, мистер Тернер! — поприветствовала его Наталия. — Мне бы хотелось поговорить с вашей женой. Вы разрешите, чтобы этот малыш, которого зовут Тимоти, посмотрел, как вы работаете?

— Ради Бога, миледи.

— Останься здесь, Тимоти, — попросила Наталия, — и никуда не уходи.

Она заметила, что на лице малыша, приблизившегося к кузнецу, отразился неподдельный интерес. Он очень любил лошадей, которые уже не вызывали у него неприятных ассоциаций, так как он успел позабыть о постигшем его несчастье.

Наталия вышла из кузницы и по тропинке двинулась к дому.

Миссис Тернер проводила ее в общую комнату.

— Это большая честь для нас, миледи. Я даже и подумать не могла, что вы приедете.

— Миссис Тернер, мне рассказала о вас Эллен, — объяснила Наталия. — Я собираюсь просить вас об одолжении.

— Об одолжении, миледи? — изумленно воскликнула миссис Тернер, никогда не предполагавшая, что в силах оказать услугу столь знатной даме.