Мимоза в письме сообщила Минерве о постигшем их горе, а также о своем отъезде за границу.

Она рассказала ей и то, что, поскольку отец продал дом, она понятия не имеет, как все будет, когда они вернутся.

Мимозе было тогда почти восемнадцать, и она с родителями начинала строить планы в отношении своего будущего.

После ее представления ко двору предполагалось устроить для нее бал.

Это должно было произойти в апреле.

Но когда наступил апрель. Мимоза с отцом были уже за границей.

Теперь, почти четыре года спустя, мысли Мимозы были заняты Минервой.

Она знала, что ей не к кому больше обратиться в эту трудную минуту, когда на нее так неожиданно навалилась беда.

Она взглянула на письмо поверенного, которое все еще держала в руке.

Неужели, неужели все написанное в нем действительно правда?

Когда они с отцом оставили Англию, он дал указание своим поверенным пересылать деньги в каждую страну, которую они посещали.

Всюду, куда бы они ни приезжали, в банках их ждали переведенные из Англии деньги.

Мимоза знала, что отца никогда не заботили цены, если речь шла о приобретении чего-то, необходимого для осуществления его цели.

После ночевок в палатках где-нибудь у развалин очередного римского поселения они останавливались в лучших гостиницах.

Если гостиница не казалась ему достаточно удобной, отец снимал дом на месяц или на более длительный срок.

Там он писал об увиденном.

Потом Мимоза переписывала готовые части книги своим четким красивым почерком.

Они должны были быть готовы к тому моменту, когда представится случай их напечатать.

Материалы, предназначавшиеся для книги отца, являлись самым ценным грузом из всего, что они возили с собой в путешествиях.

Мимозе казалось, что записей отца хватило бы на несколько объемистых томов.

Поскольку они путешествовали без конкретного маршрута, не имея постоянного адреса, письма не всегда доходили до них вовремя.

Однако, прежде чем они покинули Ливию и отправились в Тунис, Ричард Шелтон написал своим поверенным.

Он проинструктировал их перевести деньги в банк в Тунисе, но, поскольку торопился увидеть Фубурбо Майус, сам он не успел заглянуть в банк.

Вместо этого он послал записку с одним из местных слуг с просьбой приготовить деньги к их возвращению.

Фубурбо Майус находился всего в пятидесяти милях от Туниса.

Полагая, что увиденное там станет одной из наиболее захватывающих глав в его книге, сэр Ричард стремился добраться туда как можно скорее.

Город был открыт, или, точнее, археологический мир узнал о нем в 1875 году, однако в то время открытие не вызвало сенсации.

Так много других событий происходило тогда в Тунисе.

Борьба с пиратством привела к существенному оскудению казны тунисского бея.

Это означало, что экономическое положение целой страны серьезно ухудшилось, и народ в отчаянии восстал.

Начались жесточайшие репрессии, и кровавая борьба закончилась победой правительственных войск.

Экономика оказалась еще более подорванной вследствие нескольких лет засухи и последовавшего затем голода.

В конце концов премьер-министра бея, человека, в большой степени виновного в бедствиях народа, сместили.

Страна обанкротилась и стала жертвой алчных притязаний колониальных государств.

Сэр Ричард и Мимоза в то время находились в Алжире.

Поэтому их не особо удивило то, что они узнали.

Французы, воспользовавшись столкновениями на границе между Алжиром и Тунисом, решили вторгнуться в эту истерзанную страну.

Армия бея не оказала большого сопротивления.

В мае 1881 года бей подписал соглашение, в котором Тунис признавался протекторатом Франции;

То были хорошие новости для сэра Ричарда Шенсона.

Это означало, что под властью французов порядок будет восстановлен, и у него появится возможность посетить столь желанные Карфаген, Эпь-Дьем, Фубурбо Майус и другие римские поселения.

Когда спустя три года они прибыли в Тунис, то нашли, как и ожидал сэр Ричард, что в стране царит относительный порядок.

Многие уже говорили по-французски.

Тунисцы приветливо и гостеприимно улыбались приезжим, ведь богатые иностранцы давали им возможность заработать.

И вот теперь, после столь долгого ожидания встречи с тем, что, по мысли отца, должно было стать археологическим или историческим Эльдорадо, сэр Ричард мертв.

А перед Мимозой лежало письмо от его поверенных в Лондоне, сообщавшее о том, что денег не осталось.

Она никак не могла поверить в то, что это правда.

Но, к сожалению, факт оставался фактом — компания, в которую сэр Ричард неосторожно вложил весь свой капитал, обанкротилась.

Отца похоронили в безымянной могиле.

У Мимозы не было никого, к кому она могла бы обратиться за советом.

Пугало и то, что она осталась без гроша.

Она расплатилась с погонщиками верблюдов, нанятыми для поездки в Фубурбо Май ус, теми деньгами, которые отец имел при себе.

Она прибавила щедрые чаевые, поскольку так всегда делал он.

Теперь, вернувшись в Тунис без него, она понимала, что ей придется уехать в Англию.

Это само по себе было пугающей перспективой.

Мимоза не была уверена, что ее ждет гостеприимство.

Насколько она знала, ее родители были всецело поглощены друг другом и так счастливы вдвоем, что никогда не поддерживали отношений ни с кем из родственников.

За исключением тети Эмили и кузины Минервы, Мимоза никого не знала в Англии.

Да и прошло уже почти четыре года с тех пор, как она уехала оттуда.

Казалось удивительным, что в двадцать один год она совсем не имела друзей в Англии, никого, к кому можно было бы обратиться в критической ситуации.

Но еще больше пугало ее полное отсутствие денег.

Каким образом сможет она вообще добраться до родной страны?

Внезапно ей показалось, будто весь мир вокруг рухнул, и она стоит одна посреди руин, руин ее собственного Фубурбо Майус, вокруг никого и ничего, только обломки камней под ногами и никакой крыши над головой.

— Я страдаю от шока, — рассудительно сказала себе Мимоза. — Наверняка пройдет немного времени, и я смогу рассуждать более здраво.

Сейчас же, как она ни старалась, все вокруг, даже белые здания, которые всегда так нравились ей, казались мрачными и тусклыми, и солнечные лучи не создавали вокруг них золотистой дымки.

Мимоза заплакала не потому, что теперь с ней не было отца.

Она оплакивала себя, оставшуюся во враждебном, пугающем мире, где она была совершенно одна.

— Что мне делать? — вопрошала она. — О Боже… скажи мне, как… мне поступить.

Молитва шла из самой глубины сердца.

Но не было на нее никакого ответа.

Только письмо в руке, в котором говорилось, что она осталась совсем без средств.

Девушка все еще стояла у окна, когда дверь отворилась и в комнату вошла пожилая женщина, присматривавшая за домом в их отсутствие.

Она несла чашку, в которой, как догадалась Мимоза, был чай из мяты.

Взяв чашку, девушка пригубила теплый сладкий напиток.

В этой части мира чай из мяты служил лекарством от всех неприятностей и волнений.

Женщина подняла конверт, в котором было письмо, и аккуратно положила его на стол.

Она принесла с собой еще и газету, которую также положила на стоп.

Мимоза догадалась, что это была газета, которую ее отец велел приносить ему после приезда в Тунис.

Газета была французская, и здесь ее стали издавать после того, как французы оккупировали страну.

Где бы ни появлялись французы, везде они печатали свои собственные газеты.

Дети прекрасной Франции, живущие за границей, хотели следить за новостями своей любимой страны и, конечно, за парижскими развлечениями.

Печальная и подавленная. Мимоза веерке с благодарностью отметила, как любезно было со стороны пожилой женщины помнить о пожеланиях сэра Ричарда.

И тут же, сама того не желая, задумалась о том, каким образом ей удастся оплачивать и эту любезность.