Гарри виновато пожал плечами.

— Неужели тебе пришлось несколько раз повторить свою просьбу? — спросил он.

Выругавшись про себя, Пирс побрел на берег. Воткнув в песок удочку с остатками лески, он направился к корзине с едой. На песке стояла еще одна непочатая бутылка вина. Он поднес ее к губам и, утолив жажду, спросил:

— Гарри, что, черт возьми, с тобой происходит? Я думал, что мы пришли порыбачить, а ты даже ни разу удочку в воду не закинул. Ты так торопил меня, так хотел, чтобы мы явились сюда пораньше, будто тебе не терпится первым броситься в воду.

Гарри не ответил ему. Вместо этого он встал, бросил пустую бутылку и торжественно, словно был учеником, читавшим своему учителю выученное им стихотворение, произнес:

— Ты не можешь всю жизнь оставаться холостяком, Пенхоллоу.

Пирс, который снова собирался приложиться к бутылке, удивленно уставился на друга.

— Что, прости, ты сказал? — спросил он, держа бутылку в поднятой руке.

— Ты должен остепениться и начать нормальную жизнь! — воскликнул Гарри. Его излишняя горячность немало удивила Пирса. — В конце концов, тебе уже достаточно лет. Многие мужчины возлагают на себя тяжкое бремя ответственности в более раннем возрасте. О-о, только не пойми меня превратно. Я не хочу сказать, что ты, Пирс, безответственный человек. Черт побери, зачем я вообще начал этот разговор… но тебе нужно жениться. Это твой долг, — заявил Гарри.

Он помолчал немного, подыскивая нужные слова, а потом добавил: — И ты станешь невероятно счастливым человеком, когда…

— Когда что?

— Когда ты женишься.

Пирс был так изумлен этим неожиданным признанием, что даже опустил руку, в которой держал бутылку с вином.

— Ты сделал этот вывод, основываясь на своем личном опыте семейной жизни? — спросил он.

Гарри нервно дернулся.

— Можно и так сказать, — ответил он.

Восемь лет назад Пирс был шафером на его свадьбе с Хелен Дадбридж, дочерью богатого владельца молочной фермы. За прошедшие годы Гарри произвел на свет четверых детей и изрядно растолстел. Теперь у него на попечении находилось огромнейшее стадо черно-белых коров джерсейской породы. Жена со временем полностью подчинила его своей воле, и он превратился в обыкновенного подкаблучника. Пирс был крайне удивлен, узнав, что Хелен отпустила Гарри на рыбалку.

Все это выглядело весьма подозрительно.

— Гарри, скажи, это моя мать просила тебя поговорить со мной? — Пирс криво улыбнулся.

— Нет, — выпалил Гарри, а потом признался: — Но она разговаривала с Хелен, а ты ведь знаешь, что я ни в чем не могу отказать Хелен.

Подойдя к большому валуну, Пирс сел на него.

— Иди сюда, сядь рядом со мной, — сказал он, подвинувшись и освободив место для друга. — И прошу тебя, сними этот нелепый галстук, — добавил он, протягивая Гарри бутылку. — Ты вырядился так, словно собрался в церковь, а не на рыбалку.

Гарри послушно развязал галстук и, сняв его, плюхнулся на камень рядом с Пирсом. Затем он взял бутылку и, приложившись к ней, сделал несколько жадных глотков.

Щурясь от яркого солнца, Пирс посмотрел на океан. Далеко за скалами на воде качалась маленькая рыбацкая лодка. «Наверное, этот рыбак поймает ту рыбу, которая ускользнула от меня», — подумал он.

Взяв у Гарри бутылку и глотнув вина, он спросил:

— Ну а теперь скажи мне, к чему все эти разговоры о женитьбе?

— Твоя мать хотела, чтобы я поговорил с тобой, — ответил Гарри, виновато посмотрев на Пирса. — Она очень беспокоится за тебя.

Пирс раздраженно фыркнул.

— Я так и знал. Она постоянно знакомит меня с какими-то девушками. Причем делает это как бы невзначай. Я чувствую себя похожим на Короля Корнуолла, — сказал он, имея в виду лучшего жеребца-производителя из своей конюшни, его гордость и отраду. Коннозаводчики не только со всей Англии, но и со всей Европы привозили к Пирсу своих кобыл, чтобы получить потомство от его жеребца.

— Тебе не стоит на нее сердиться, — примирительно произнес Гарри и снова забрал у Пирса бутылку. — Ты обязан произвести на свет наследника. Годы идут, мы стареем… И мы занимаемся разведением животных — ты разводишь лошадей, а я этих чертовых коров. И это действительно важно, — сказал Гарри, заметно оживившись, — ведь двоюродный дедушка невесты — герцог, и то приданое, которое за ней дадут, будет приносить тебе ежегодный доход в три тысячи фунтов стерлингов. Она самая богатая невеста в Корнуолле. Если ты хочешь получить больше трех тысяч, то тебе нужно ехать в Лондон.

— Я не буду искать себе невесту в Лондоне, — покачав головой, ответил Пирс. — Мой отец совершил подобную ошибку и сделал мою мать несчастной. Всем известно, что она ненавидит деревню, а ведь ей пришлось всю жизнь прожить в глуши, — добавил он и снова подошел к воде. Холодные морские волны омывали его босые ноги.

— Твоя мать стала несчастной из-за того, что твой отец просто бросил ее в Корнуолле, а сам вернулся в Лондон и вел там разгульную жизнь, — возразил Гарри. Их с Пирсом многолетняя дружба давала ему право на подобную откровенность. К тому же он успел изрядно захмелеть.

— Да, ты прав. Но я не собираюсь идти по его стопам. Кроме того, я считаю, что жениться нужно не только ради приданого и приобретения связей в высшем обществе. Вот, например, возьмем вас с Хелен. Твоя жена — не родственница герцога.

— Нет, не родственница, но у нее были годовой доход в тысячу фунтов и молочная ферма.

— Но мужчина женится не только ради денег.

— Да, некоторым мужчинам, таким, например, как ты, деньги не нужны. А я женился ради денег. Посмотри на меня, Пирс, — сказал Гарри и, тихо икнув, вскочил на ноги. — Я не такой высокий и красивый, как ты. У меня нет таких пронзительных голубых глаз, как у тебя, которые сводят женщин с ума, и я не такой умный, как ты. Я закончил Оксфорд, но я уже много лет не открывал ни одной книги.

— Ты стал хорошим офицером и сделал прекрасную карьеру.

— Мой отец купил мне офицерский чин, чтобы спровадить меня из дому, и я ненавидел военную службу. Представь, как в тебя постоянно стреляют, а ведь эти испанцы — настоящие варвары. Нет, тысяча фунтов в год и возможность командовать целым полком коров — самый лучший вариант для меня. Признаться, я был на седьмом небе от счастья, когда понял, что, женившись, смогу получить все это богатство.

— А сейчас ты счастлив? Стоило ли жениться из-за денег?

Гарри задумался. Однако, помолчав немного, он ответил:

— Да, иногда я счастлив.

Презрительно фыркнув, Пирс подошел к корзине с продуктами и достал из нее огромного жареного каплуна[1], завернутого в полотенце. Оторвав у птицы ножку, он бросил ее Гарри, а потом оторвал другую для себя.

— Я думал, что ты всегда был счастлив и доволен, — сказал он. — Хелен — прелестная женщина, и у тебя прекрасные дети. Семейная жизнь пошла тебе на пользу.

Гарри снова сел на камень и вытянул ноги. На нем были высокие сапоги.

— В семейной жизни бывают приятные и неприятные моменты. Брак — суровое испытание для мужчины. Нужно иметь железную выдержку, — поучительно произнес он и, помолчав немного, осведомился: — Скажи, Люси положила нам еще одну бутылку вина?

Пирс доел куриную ногу, вытер жирные руки о свои бриджи, а потом достал из корзины третью бутылку вина, хлеб и сыр и протянул все это Гарри. Его друг взял только вино.

— Я просто счастлив, что можно напиться до чертиков.

— Что ж, в такой прекрасный день грех не выпить, — заметил Пирс.

Давно он не грелся на солнце, подставляя лицо его теплым лучам. С Гарри он тоже давно не разговаривал по душам. Отломив себе хлеба и взяв кусок сыра, Пирс снова положил продукты в корзину и сел на песок возле своего друга, скрестив ноги.

Гарри продолжил свои рассуждения на тему семьи и брака.

— Временами я жалею о том, что не остался холостяком, как ты, — признался он. — Тогда, конечно, я был бы бедным как церковная мышь, ведь мне пришлось бы жить на свою скудную военную пенсию.