— Приветствую, — обратился он к ним. Казалось, это вызвало у них тревогу, и они молча и нерешительно поклонились.

Ангрон фыркнул в ответ на оказываемые братом знаки внимания.

— Телохранители, — сказал он. — Меня раздражает даже их название. «Поглотители». Можно подумать, это я их так назвал. Можно подумать, они лучшие воины Легиона.

— Их намерения чисты, — заметил Лоргар. — Они хотят воздать тебе почести и не виноваты, что ты их бросаешь в каждом бою.

— Они уже даже не самые свирепые бойцы Легиона. Этот плут Делварус отказывается бороться за место в их рядах. Когда я спросил Кхарна, не думал ли он об этом, тот рассмеялся. А знаешь Плюющегося кровью?

— Знаю, — отозвался Лоргар. Плюющегося кровью знали все.

— Он победил одного из них на арене и вырезал боевым ножом свое имя на доспехе несчастного ублюдка.

Лоргар натужно улыбнулся.

— Да. Очаровательно.

Лицо Ангрона снова дернулось, повинуясь сбоящим мускулам.

— Кому из примархов когда-либо требовалась защита низших смертных?

— Феррусу, — мягко произнес Лоргар. — Вулкану.

Ангрон сочно и искренне расхохотался, хотя звук все равно звучал резко, словно злой ветер.

— Приятно слышать, как ты шутишь насчет этих слабаков. Меня начинало утомлять, что ты их оплакиваешь.

Это была не шутка, однако Лоргар не хотел нарушать хрупкого хорошего настроения брата.

— Я оплакиваю только мертвых, — уступил он. — Я не скорблю по Вулкану.

— Он все равно что мертв, — вновь улыбнулся Пожиратель Миров. — Уверен, он жалеет, что так не произошло. Так что ты делаешь с хором Лотары?

— Слушаю, как они поют об иных мирах и войнах.

Ангрон безразлично уставился на него.

— Конкретнее, — сказал он, — пока у меня хватает терпения на такие мелочи.

— Просто послушай, — ответил Лоргар.

Ангрон выполнил просьбу. Через минуту, или чуть больше, он кивнул.

— Ты слушаешь, как горят Пятьсот Миров.

— Что-то в этом роде. Это голоса недавно умерших и тех, кто скоро к ним присоединится. Мгновения смерти случайно выбранных душ где-то в Ультрамаре, пока наши флоты разоряют их планеты.

— Отвратительно, святоша. Даже для тебя.

— Это мы несем им эту гибель. Нельзя считать, будто мы где-то в стороне. Возможно, болтеры и клинки находятся не в наших руках, однако мы все еще творцы этого разрушения. Наш долг слушать, запоминать принявших мученическую смерть и размышлять обо всем содеянном.

— Удачи тебе с этим, — произнес Ангрон. — Но зачем забирать хор Лотары? Что случилось с твоим?

— Они умерли.

Теперь настала очередь Ангрона удивляться.

— Как?

— С воплями, — Лоргар был абсолютно бесстрастен. — Что привело тебя сюда, брат?

— Любопытство. Я последовал за тобой так далеко. Мы губили миры, смерти которых ты хотел, и теперь ты задолжал мне пару ответов.

Лоргар рассмеялся.

— За прошлый год ты уничтожил несколько планет, которые я хотел обойти стороной. Брат, не делай вид, будто был послушным бойцовым псом. Арматура стала первым сражением, которого я от тебя действительно хотел.

Ответ не до конца вывел Ангрона из равновесия.

— У меня вопрос, на который ты ответишь, Лоргар.

Пожиратель Миров, наконец, обернулся к своим элитным терминаторам.

— Побудьте где-нибудь в другом месте, — велел он.

Те отсалютовали и повиновались. У громадных дверей базилики стояло несколько Вакра Джал, которые наблюдали, как Поглотители топают мимо. Они обернулись к Лоргару, ожидая приказа следовать за кузенами из XII Легиона. Примарх кивнул, разрешая идти. Затем он перевел взгляд на астропатический хор, медленно приходящий в себя.

— Можете вернуться на «Завоеватель», когда корабль в следующий раз выпадет из варпа. Прошу вас, оставьте нас.

Они поклонились и потянулись из зала медленной и заторможенной процессией.

Когда братья остались наедине, Лоргар поднял руку, словно желая сдержать слова Ангрона. Между ними возникло призрачное свечение, которое кружилось, распадаясь на сферы и копируя образование вселенной много миллионов лет тому назад. Первыми сложились солнца, а затем привязанные к ним планеты. Все это медленно двигалось в неторопливом звездном танце, гравитационном балете созидания. В воздухе вращалась сотня звезд, вокруг каждой из которых кружили миры.

При виде устроенной братом игры теней Ангрон оскалил железные зубы.

— Ультрамар?

— Ультрамар, — подтвердил Лоргар. — Всего лишь пятая часть могучего Ультрамара.

Он подошел к одной из звезд, обняв ту согнутыми пальцами. Светило померкло, став мутно-серым, и из пульсирующего ядра потянулся белый туман.

— Солнце Калта, — произнес он. — Звезда Веридия.

Губы Ангрона вновь растянулись в насмешливой ухмылке.

— Лоргар, я не идиот.

Несущий Слово вполне искренне улыбнулся.

— Дай мне еще секунду. Смотри.

Несколько звезд точно так же поблекло, а миры остальных стали темнеть и гибнуть в клубящихся облаках едва заметного пламени. И действительно, щупальца белого тумана потянулись от источника на Калте, жадно скользя в небесах. Они начали разрастаться, но вели себя, будто медленные и лишенные цели существа, так и не достигнув ни одной из сфер.

— Однажды я отправился к грани реальности, — тихо произнес Лоргар, — и вместо бесконечности, лишенной богов и надежды, обнаружил остатки империи, которая была уничтожена при рождении божества. Эльдар породили высшую сущность, погубившую их за невежество, Ангрон. Великое Око — это послед Слаа Неф, который объединяет реальность и нереальность в единое священное царство. Империум описывал подобные события как варп-штормы, однако — к сожалению — мои сведения точнее.

Наконец, он приблизился к неприметной звезде на краю иллюзии. Вокург этого светила обращалась одинокая планета, которая была ничем не примечательнее прочих сфер и уступала в этом отношении многим из них. Синели океаны и огромные озера. Разнообразные массивы суши выделялись зеленым, серым и желтым, а на обоих полюсах белел лед.

— Вот, — сказал Лоргар. — Ответ на незаданный тобой вопрос.

Ангрон не отличался нерешительностью или терпением. И все же в этот миг казалось, что он не хочет говорить, на сей раз никак не проявляя раздражения длинными и поэтичными речами брата. Даже Гвозди были спокойны и не заставляли его лицо подергиваться.

— Нуцерия, — наконец, проговорил он надломившимся голосом. Железные зубы сжались так сильно, что раздался визг металла. — У меня нет желания туда возвращаться, Лоргар. Ни желания, ни нужды.

Лоргар кивнул, в его глазах читалось родственное понимание.

— Знаю. Все мы уже не те, кем были раньше, когда Император впервые отправил нас к звездам. Все его сыновья выросли, извлекая уроки из прошлого, или же отбрасывая его оковы. Но взгляни.

Пока мир проплывал мимо, Лоргар протянул руку и едва заметно коснулся его кончикам пальцев. Сферу окутали огненные черви, и все детали скрылись под покровом пылающих облаков.

— Проводник, — произнес Лоргар. — Он завершает схему и делает ее цельной. Смотри.

Тянущиеся возле Калта щупальца света внезапно начали перепрыгивать от мира к миру, охватывая и обвивая пространство. Распространяясь по границам Ультрамара, они с явным нетерпением — казалось, голодом — тянулись к пылающему шару Нуцерии. Когда они добрались до него, то уже образовали туманную преграду между Пятьюстами Мирами и остальной частью Империума.

Лоргар стоял почти в двадцати метрах от Ангрона, но то все равно услышал, как брат мягко выдохнул.

— Ничто с Терры не попадет внутрь, — сказал Несущий Слово, шагая вдоль границы тумана, — и ничто не выйдет наружу. Сквозь эту бурю не пробьется даже астропатический шепот. Мы зажжем Жиллиманов угол галактики, и только мы с тобой будем знать обратный путь через пламя.

Голос Ангрона напоминал ржавый металл, который пережевали и с рычанием выплюнули.

— Почему Нуцерия? Ты мог выбрать любой другой мир возле границы Ультрамара, чтобы создать край этой… преграды. Но ты выбрал Нуцерию.