Уже в пятилетнем возрасте Ойстрах начал заниматься главным делом своей жизни — играть на скрипке. Его первым и единственным учителем стал известный одесский скрипач и талантливый педагог Петр Соломонович Столярский.

Давиду повезло — он попал в хорошие, правильные руки. Знаменитый французский скрипач Жак Тибо так отзывался о Столярском: «Его педагогика — то, чем должно гордиться мировое искусство». Очень поэтично высказался о Столярском Исаак Бабель:

«Он населял Молдаванку и черные тупики Старого рынка призраками пиччикато и кантилены».

Уроки происходили на квартире у учителя. Ойстрах вспоминал: «Во всех комнатах толпились возбужденные и радостные малыши, а в коридорах сидели мамаши, ожидавшие своих вундеркиндов и с невероятным оживлением обсуждавшие чисто профессиональные скрипичные проблемы». Учеников у Столярского хватало, порой их число приближалось к сотне. Петр Соломонович работал с раннего утра и до самого вечера, а с самыми талантливыми учениками проводил по два-три урока в день. Столярский обладал редким и ценным даром мгновенно распознавать способности ребенка и, кроме того, умел их правильно развивать. Основой его метода был индивидуальный подход к каждому маленькому музыканту. Столярский никогда не показывал, как надо играть, — он учил владению инструментом. Владению творческому и свободному. «У него была горячая душа художника и необыкновенная любовь к детям. Работая с ребенком, он всегда умел найти путь к творческому сознанию ученика, заинтересовать его воображение, — рассказывал Давид Ойстрах о своем учителе. — Его интуиция, дар педагога были направлены на то, чтобы заинтересовать, увлечь ребенка. Он считал, и совершенно справедливо, что, держа в руках инструмент, ученик ни минуты не должен скучать. Его целью было как можно раньше пробудить в ребенке артистические качества, с раннего возраста привить ему профессиональное отношение к работе. Сначала, на первых уроках, Столярский шел к этому с осторожностью, но уже очень скоро настойчиво воспитывал в ученике понимание того, что работа с инструментом, труд сам по себе — это счастье, ценность твоей жизни. У занимавшихся с ним такое отношение к труду с годами буквально впитывалось в кровь. Может быть, именно за это я больше всего ему благодарен».

Забегая вперед, скажу, что в 1937 году на престижном Международном конкурсе имени Эжена Изаи в Брюсселе все призовые места заняли ученики Столярского — победителем стал Давид Ойстрах, а прочими лауреатами стали Елизавета Гиллельс, Буся Гольдштейн и Михаил Фихтенгольц. Подлинный триумф!

Столярский привил Ойстраху любовь не только к скрипке, но и к альту, которым Давид Федорович владел столь же великолепно. Достаточно вспомнить его исполнения партий альта в симфонии Берлиоза «Гарольд в Италии» и Концертной симфонии Моцарта.

Дебютное выступление перед публикой состоялось в 1914 году на ученическом утреннике, где Ойстрах играл в квартете.

В 1923 году Давид Ойстрах поступает в Одесскую консерваторию, где преподает П. С. Столярский. Учеба продолжается…

«Первое мое публичное выступление с оркестром состоялось в 1923 году на юбилейном вечере Столярского, — вспоминает он. — Я играл ля-минорный концерт Баха. После этого вечера Столярский похвалил меня и предложил мне начать учить концерт Чайковского. Излишне говорить, с каким энтузиазмом я взялся за это дело.

…Вспоминая себя в те годы, мне представляется, что играл я тогда достаточно свободно, бегло, интонационно чисто. Однако впереди еще были долгие годы упорной работы над звуком, ритмом, динамикой и, конечно, самое главное — над глубоким постижением внутреннего содержания музыки.

Большой толчок в моей карьере музыканта мне дали совместные выступления с крупнейшими музыкантами, приезжавшими к нам в Одессу. Я принимал участие в концертах А. В. Неждановой, Р. М. Глиэра, играл в качестве концертмейстера Одесского симфонического оркестра под управлением А. Пазовского, Н. Малько, И. Прибика, выступал с этим оркестром и как солист с концертами Чайковского и Бетховена.

…Окончив в 1926 году Одесскую консерваторию по классу П. Столярского, я продолжал упорно работать над совершенствованием техники, над новым репертуаром».

Упорно работать Ойстрах умел, иначе он не стал бы «тем самым Ойстрахом».

В Одессе Давид познакомился с молодой пианисткой Тамарой Ротаревой, которая вскоре стала его женой.

Сольные выступления быстро принесли талантливому молодому скрипачу известность. Однажды игру Ойстраха услышал гастролировавший в Одессе Николай Малько, в то время бывший главным дирижером оркестра Ленинградской филармонии. Поразился и пригласил Давида Ойстраха на открытие сезона 1928–1929 годов.

Ойстрах согласился, ибо предложение было из тех, от которых не отказываются, и переехал в Ленинград. Ленинградский дебют Ойстраха удался и послужил поводом для принятия им решения оставить оркестр и целиком посвятить себя сольным выступлениям.

В том же 1928 году Давид Ойстрах переехал в Москву. Москва встретила его хорошо — Ойстраха знали. Он быстро освоился и стал своим человеком в кругу столичных музыкантов, причем не простых, а выдающихся, таких как К. Н. Игумнов, Г. Г. Нейгауз, М. Б. Полякин, В. В. Софроницкий, А. И. Ямпольский, Л. М. Цейтлин. Давид Ойстрах буквально поразил их ярким талантом и неожиданной для своих лет зрелостью.

Поначалу с деньгами у семьи Ойстрахов (Давид Федорович к тому времени уже был женат) было туго. Ради заработка Ойстрах выступал в концертах в качестве антуража с одной известной в то время певицей, поскольку своих концертов у него было мало. Жене Давида Федоровича, Тамаре Ивановне, пришлось печь пирожки и продавать их на базаре. С тех пор Давид Федорович любил повторять, что плохих пирожков не бывает, пирожки могут быть только хорошими или очень хорошими.

В 1931 году у Давида Федоровича и Тамары Ивановны родился сын Игорь.

От концерта к концерту слава Ойстраха-скрипача растет. В 1934 году его приглашают преподавать в Московской консерватории. Педагогическая работа увлекает Ойстраха. «Я ничему не могу научить ученика, но вместе с ним мы можем многому научиться, вместе пойти вперед. Но я всегда помню, что ученик должен превзойти своего учителя, пойти дальше его. Это — самое трудное в педагогическом деле», — признавался Ойстрах.

Подобно Столярскому Ойстрах старался воспитывать не последователей, копирующих манеру исполнения педагога, а мастеров, обладающих своей, личной манерой игры, своеобразной и неповторимой. «Я порой должен „влезть“ в ученика, — говорил Ойстрах, — попытаться играть его руками, думать его головой, ошибаться так, как он. Лишь тогда начинаешь по-настоящему понимать его трудности и его возможности».

Ученики Давида Федоровича вспоминают его с неизменной теплотой. Александр Винницкий, профессор консерватории в Турку, Финляндия:

«Мое самое яркое впечатление — первая встреча с Давидом Ойстрахом. Когда я, мальчик-подросток, пришел к нему на прослушивание, первое, что он спросил у меня, было: „Могу ли я вас называть на „ты““?

Меня это поразило. Давид Ойстрах оказался очень простым, добрым и уютным в общении человеком. Все пять лет, которые я занимался в его классе, были удивительными. Я их часто вспоминаю и буду всю жизнь вспоминать».

А вот что вспоминала об одном из уроков Ойстраха с французской скрипачкой известная польская скрипачка и композитор Гражина Бацевич: «Ученица сыграла свою сонату — Давид слушал с большим вниманием. Когда она окончила, он сказал: „Великолепно, прекрасно, ты делаешь большие успехи. Исправила интонацию, обогатила динамику, аккорды уже не звучат так тупо и т. д.“. Радость, отражавшаяся на лице француженки, росла с каждой минутой. А так как оценка в самой превосходной степени продолжалась долго, то и радость дошла до грандиозных размеров. Когда девушка наконец почувствовала себя настоящей скрипачкой, Давид приступил к критике.

„Я заметил еще несколько погрешностей“, — начал разбирать сонату такт за тактом. Говорил о стиле, о фразировке, о ритме, свои замечания иллюстрировал исполнением, показывал приемы для исправления тысячи ошибок.