— Что-то вы не спешили! — упрекнул его Адальбер. — Я жду вас уже добрых три четверти часа, а ведь больница совсем рядом!

Доктор, не удостаивая его даже взглядом, только пожал плечами:

— Когда вы только что вспороли брюхо и вытаскиваете оттуда пулю, не очень-то вежливо сбегать от операционного стола... Что касается этих двоих, то их срочно нужно госпитализировать!

Карима и его слугу уже уложили на носилки, когда, вооруженный своей неизменной мухобойкой, во двор величественно вплыл толстый Абдул Азиз Кейтун. Он начал с того, что остановил санитаров, заявив, что его люди должны обследовать «трупы». Низкорослый врач тут же на него рявкнул, как разгневанный фокстерьер:

— Если их сейчас же не доставить в больницу, они и правда совсем скоро превратятся в трупы! Сейчас я отвечаю за них! Эй вы, посторонитесь!

Утомившись от дискуссий, Кейтун упал всем своим весом в застонавшее под ним плетеное кресло и отмахнулся от врача пухлой рукой.

— Ну а теперь, — обратился он к Альдо с Адальбером, — я готов выслушать ваши показания. Насколько я понял, это вы их убили? — спросил он, указывая на археолога толстым пальцем.

— Я? Убил? Да я был гостем господина Эль-Холти, и вторжение этих бандитов произошло на моих глазах. Зачем мне, по-вашему, убивать его и слугу? И громить дом...

— Гостем? Неужели? По последним данным, вы пропали без вести... Разве вас не похитили?

— Вот именно, похитили! А этот молодой человек был из тех...

— Молчать, когда я говорю! И так все ясно: этот бедный юноша похитил вас, и вы, стремясь освободиться, напали на него и его слугу... чтобы сбежать! Все! Слушание дела закончено! Вас будут судить... и, вероятно, повесят...

— Да это бред какой-то! Хоть выслушайте меня!

— Не думаю, что мне это будет интересно, — широко зевая, объявил Кейтун.

— Может быть, вы согласитесь тогда выслушать меня? — вмешался Альдо. — Вы заблуждаетесь. Поножовщину устроила банда, присланная сюда увести явившуюся к господину Кариму мадемуазель Хайюн. Их было около десяти человек, вы можете без труда отыскать их следы. Что касается присутствующего здесь моего друга, то он немедленно позвонил в больницу, а потом, не имея возможности вызвать полицию, дозвонился до меня и попросил, чтобы я добился вызова стражей порядка с помощью нашего английского друга, полковника Сэржента, который вам хорошо знаком...

— С чего вы взяли, что я с ним знаком? Он просто английский турист, который часто приезжает в Асуан, и ничего более. А ваш рассказ скорее свидетельствует о богатом воображении...

— Но повторяю вам, мадемуазель Хайюн похитили...

— Ах, как правдоподобно! Эта девушка помолвлена с принцем Ассуари! Так будьте добры объяснить мне причину ее прихода сюда! Довольно, я уже узнал достаточно! Заберите их!

Он зевал не переставая и, казалось, не мог дождаться, когда окажется в постели.

— Вы мне не верите? — возмущенно закричал Альдо. — Но придется поверить послу Франции, я сейчас же ему позвоню!

— Да что он сделает? Преступление есть преступление, и тот, кто его совершил, будет наказан. У нас такой порядок.

— У нас тоже! Но при условии, что найден виновный! Настоящий виновный или виновные, как в данном случае. Следствие у нас — чрезвычайно важное дело, и никто не стремится во что бы то ни стало повесить вину на первого попавшегося прохожего!

Кейтун с трудом вылез из кресла и замахал мухобойкой прямо перед носом Альдо:

— Я знаю, что делаю, и, представьте себе, прекрасно разбираюсь в своей работе! Так что не утруждайтесь, мы вот возьмем и вас обоих посадим, тогда посмотрим, за кем будет последнее слово! Завтра будет видно!

— Может быть, вы выслушаете меня?

В белом смокинге, как всегда элегантный, между ними встал полковник Сэржент. Кейтун одарил его снисходительной улыбкой:

— Напрасно вы сюда пришли, полковник. Вы мне сообщили о происшествии, но на этом ваши полномочия заканчиваются. Если только, — позволил он себе «тонкий намек», — если только у вас опять не украли лошадь!

Пожав плечами, англичанин вынул из внутреннего кармана футляр для визитных карточек, открыл его и вытащил одну:

— Не хотите ли взглянуть? Или мне лучше прогуляться к губернатору? Махмуд-паша терпеть не может неприятности и особенно тех, кто их устраивает. У него имеется досадная привычка ничего не забывать и в подходящий момент платить той же монетой.

Круглый глаз толстяка стал овальным, а Адальбер чуть шею себе не свернул, пытаясь незаметно заглянуть в документ, имевший такую силу, что Кейтун, словно по волшебству, изменил свое поведение. Ему показалось, что он заметил английские гербы, что наводило на кое-какие выводы. Тем временем тон полицейского явно переменился. И хотя выражение его лица пока еще не стало более дружелюбным, все же он явно решил не лезть на рожон:

— Ладно! Сегодня время уже позднее, а завтра посмотрим, что предпринять.

Потом обратился к Альдо с Адальбером:

— Господа, прошу явиться завтра к десяти часам утра для дачи полных показаний. А вам, полковник, нет смысла утруждать себя и тоже приезжать в участок...

— Меня это ни в коей мере не потревожит, и, признаюсь, я с удовольствием поприсутствую на вашей встрече, с вами ведь не соскучишься!

— Как будет угодно. В этом доме будет проведен тщательный обыск, затем мы возьмем его под охрану. Если у вас, господин Видаль-Пеликорн, остались тут личные вещи (ведь вы заявили, что были тут в гостях), то заберите их сейчас! Дневальный проводит вас. Поторопитесь! Я не собираюсь сидеть здесь всю ночь!

— Я помогу тебе, — предложил Альдо. — Так получится быстрее.

В сопровождении полицейского, являвшего собой уменьшенную копию Кейтуна, они прошли в комнату Адальбера, но когда Альдо попытался заговорить, цепной пес грубо прервал его целым потоком речи, смысл которой кратко перевел Адальбер:

— Он говорит, что у нас будет время поговорить потом, а сейчас пора приниматься за дело!

— Никогда не видел, чтобы полицейские так спешили завалиться спать! Но ты можешь не беспокоиться: твоя комната ждет тебя в «Катаракте»!

Несколько минут спустя они уже ехали в машине, которая привезла Сэржента, и от души благодарили его, стараясь не касаться темы необыкновенных полномочий, которыми он был наделен, хотя оба сгорали от любопытства. Однако он сам весело все разъяснил:

— Только не принимайте меня за Лоуренса Аравийского[61] или за сеида[62] моего августейшего деверя! Просто такого старого солдата, как я, который износил много подметок, если можно так выразиться, странствуя по землям Британского Содружества, много чего повидал, много чего наслушался и, главное, много чего запомнил, Министерство иностранных дел иногда использует в своих целях. Это связано с наблюдением. И ничего больше! В нестабильных странах вроде Египта это может пригодиться! — заключил он непринужденным тоном.

«Как бы не так! — подумал про себя Альдо. — Для того чтобы сделать Кейтуна покладистым одним только предъявлением визитной карточки, тебе надо было бы ох как высоко забраться по британской иерархической лестнице!»

Вернувшись в отель и допивая последний стакан в комнате у Адальбера, Альдо начал развивать эту мысль:

— Я вот думаю: а не Уоррену ли в основном он оказывает свои «мелкие» услуги? Например, проследить путь орихалкового креста жизни, похищенного из Британского музея?

— Возможно, ты и прав. Тайные агенты никогда не действуют в открытую, — подтвердил Адальбер, которому и самому приходилось время от времени оказывать некие услуги своей стране, что позволяло ему значительно пополнять свой кошелек, который и так никогда не был пустым и, к слову сказать, в пополнении не нуждался. — Во всяком случае, теперь мы ему обязаны по гроб жизни. Толстый Кейтун уже готов был отправить нас в темницу коротать ночь на прелой соломе. Что будем делать?

Альдо взглянул на часы: