— Давай уясним: несмотря на то что вы с Джоди настолько привязались друг к другу, что каждый вечер на этой неделе проводили вместе, ты настаиваешь, чтобы я представила другую кандидатку в твои жены?

— Именно так. И буду очень благодарен, если ты постоянно будешь мне сообщать, как идут дела. Таким образом, и я смогу держать тебя в курсе моих отношений с Джоди.

Он не стал даже объяснять свои побуждения или приводить доводы в пользу такого решения. У Кейтлин сложилось странное впечатление, что, хотя они обсуждали жизненно важные для него вещи, мысли его витали где-то очень далеко.

Кейтлин прекратила попытки понять непостижимое. На фоне охватившего ее волнения и возмущения забрезжила едва заметная надежда. Если Алек не связал пока себя с Джоди, то у Кейтлин появляется еще один небольшой шанс. Теперь она, несомненно, найдет возможность и убедит его, что идеальная невеста торчит у него под носом вот уже несколько лет. Она любила принимать вызов, а тут как раз и возникла такая ситуация, так что уж за ее разрешение она возьмется со всем рвением.

Кейтлин снова обрела способность улыбаться и тут же одарила Алека своей самой лучшей профессиональной улыбкой.

— О'кей, пойдем на сделку. Представь, у меня как раз есть идеальная особа, которой ты можешь назначить свидание.

— Уже? — Алек был ошарашен. И неудивительно — ведь сначала она без всякого энтузиазма отнеслась к его заданию. — Ну что ж, здорово. Как ее зовут?

— Элен. — Кейтлин произнесла первое имя, пришедшее в голову. — И это пока все, что могу тебе сказать, Алек.

— Когда я смогу встретиться с ней?

— В субботу вечером.

— Это… гм… довольно мало времени остается…

— Как хочешь, Алек, тебе решать. Элен пользуется большим спросом. Только что получила приглашение на вечер к мексиканскому послу, и ты мог бы ее сопровождать. Настоящая фиеста с танцами, пением, вкусной едой, а кроме того, будут присутствовать все вашингтонские «шишки». Черный галстук. В восемь часов. Можешь заехать за ней ко мне. Заинтересовался?

— Я буду.

На этот раз улыбка Кейтлин была по-настоящему искренней.

— Элен будет довольна, — сказала она и села в лифт.

Кейтлин всегда считала себя остроумной, разумной и достаточно привлекательной. Она умело справлялась с интеллектуальными трудностями, хотя не была ни Эйнштейном, ни даже таким подающим надежды доктором философии, как Джоди Берген. Не выглядела сногсшибательной красоткой или, как Мишель, миловидной проказницей, но у нее было приятное лицо, хорошая фигура, ноги — так и вовсе даже красивые, а густой гривой каштановых волос она просто гордилась. Все вместе эти достоинства говорили сами за себя. Ее личная вина, что оказалась настолько тупоголовой и совершенно запуталась в своих чувствах к Алеку. А тот едва не женился на другой, когда она наконец сообразила, что любит его.

Однако ближе к вечеру в субботу Кейтлин была на грани пересмотра своего благоприятного мнения о себе. С утра она часами прочесывала магазины, примеряя всевозможные наряды, и в результате пришла к мрачному выводу, что сильно завысила свои физические данные — во всем Вашингтоне не найдется более уродливой женщины. Ничто на ней не сидело, во всем она выглядела огородным пугалом.

Вот дурочка! Размечталась, что найдет такое платье, в котором произведет на Алека неотразимое впечатление: он лишь один разок взглянет на нее и тут же поймет, чего был лишен всю жизнь. Теперь Кейтлин была согласна на платье без причуд, но чтобы оно подчеркивало ее тонкую талию и длинные ноги и предпочтительно гармонировало с цветом волос. Как назло, даже волосы с примеркой каждого нового наряда теряли каштановьш оттенок и становились все более морковно-оранжевыми.

Подавив вздох, Кейтлин вошла в маленький магазинчик на Висконсин-авеню — после этого она твердо решила оставить попытки купить что-либо путное и сразу пойти домой. Рождественских товаров было полно: ряды негнущихся платьев из тяжелого алого атласа и черного бархата; белоснежные юбки и свитера; огромное количество блузок, обсыпанных блестками. Ничего из этого даже отдаленно не напоминало то, что ей хотелось.

Без особой надежды Кейтлин повернулась к стойке с висящими платьями и стала в них рыться. Почему, ну почему столица Соединенных Штатов Америки не в состоянии предоставить ей такую малость — всего лишь один наряд, способный ослепить Алека Вудворда?

Когда вдруг среди других вещей ей попалось на глаза шелковое платье, она решила не тешить себя надеждой. Но в примерочной, увидев свое отражение в зеркале, поняла: это как раз то, что надо, и у нее даже мурашки побежали по спине от удовольствия.

Платье было именно таким, какое она и хотела. Тонкий зеленый шелк с золотистым блеском. Фасон простой: плотно облегающий лиф, низкий вырез и рукава до локтя. Юбка состояла из клиньев, скроенных по косой, поэтому клеш был почти незаметен и, начинаясь ниже бедер, мягко ниспадал до середины колена. Даже без макияжа и с волосами, завязанными в хвост, в этом платье она была очень близка к той ослепительной красавице, какой хотела выглядеть. Ну, теперь Алек лишь взглянет на нее — и тут же забудет про какую-то там Элен. Учитывая, что никакой Элен не существовало, это было бы очень кстати.

В прекрасном состоянии духа она вернулась домой, приняла душ, надела новое платье и начала подкрашивать лицо.

Вдруг, когда она уже наложила блеск на губы и достала тушь для ресниц, подкралось сомнение — не ведет ли она себя как форменная идиотка?

Вчера ее план казался таким простым… когда он существовал лишь у нее в голове: найти интересное место, где встретиться с Алеком (фиеста у мексиканского посла); потом в течение часов двух они получают удовольствие в компании друг друга (танцы, кукурузные лепешки, коктейль «Маргарита»), а затем она признается в своих чувствах (Алек, я люблю тебя).

На этом месте план обрывался, но Кейтлин надеялась, что вслед за этими словами Алек обнимет ее и назначит день свадьбы, и они обменяются восторженными поцелуями. Теперь, когда она вплотную подошла к делу, в плане зазияли дыры. Алек, конечно, слишком вежлив, чтобы отказаться провести с ней вечер, когда не обнаружит здесь несуществующей Элен. Но это не гарантирует, что вечеринка будет удачной, хотя бы наполовину. Если судить по вчерашнему дню, то сегодня вполне может произойти катастрофа.

Втыкая шпильки в изысканную, высокую прическу, которая все никак не хотела выглядеть ни высокой, ни изысканной, Кейтлин осознала неприятную правду: чем сильнее твои чувства, тем труднее их выразить словами.

Я люблю тебя. Неужели так трудно сказать вслух три таких простых слова человеку, которого знаешь почти всю жизнь?

Она продела в уши хрупкие сережки, и они задрожали около ее щек, словно прозрачные звезды в золотом ореоле. Сережки подарил ей Алек на прошлое Рождество. От этой мысли Кейтлин повеселела. Ну что из того, что она теперь знает, что любит Алека Вудворда? И нечего нервничать из-за свидания с ним. Черт возьми, когда они впервые встретились, он все еще носил штаны на лямках, а она была третьеклассницей с разбитыми коленками.

Уже окончив колледж, Кейтлин частенько ночевала у него на диване и проводила с ним множество выходных дней. Она знала, какую полосу воскресной газеты он читает первой. А он не раз наблюдал ее разгоряченной и уставшей после стрижки газона около дома родителей. Ей было известно, как он выглядит по утрам, еще не выпив первой чашки кофе. Господи, чего ей беспокоиться? Они настолько близко знают друг друга, что вполне могли быть уже женаты.

Раздался звонок в дверь, рука Кейтлин замерла в воздухе. Алек. Наверняка это он, иначе ночной сторож позвонил бы по внутреннему телефону, чтобы предупредить ее о посетителе. Сердце у Кейтлин оборвалось. Она воткнула последнюю шпильку в прическу и вышла из ванной. Высокие каблучки необычно громко простучали по паркетному полу в маленькой прихожей. А сердце ухало вслед за каблучками, только в два раза быстрее. Она заправила прядку волос, успевшую выбиться из прически, и затаила дыхание. Решительный момент настал.