Господи, что за дурацкий лепет! Кейтлин с раздражением сжала зубы. Когда Алек зашел за ней три часа назад, у нее на губах, словно приклеенная, застыла искусственная улыбка. Теперь же скулы просто онемели. А тело, наоборот, вибрировало от переизбытка чувств, и каждый раз, стоило Алеку упомянуть имя Мишель, она готова была взорваться.

Алек непринужденно рассмеялся. Вообще он весь вечер был чрезвычайно весел, и смех его казался совершенно естественным и беззаботным.

— Ну, нам с Мишель еще надо получше узнать друг друга, прежде чем принять такое важное решение, но буду с тобой совершенно откровенен: я жду не дождусь следующего свидания.

Кейтлин потянулась к бокалу с вином.

— И когда это произойдет?

— Завтра. Мы идем в зоопарк.

Кейтлин залпом осушила бокал.

— Чудесно.

— Она хочет посмотреть новорожденного детеныша гориллы. — Выражение лица Алека сделалось мягким, а голос приобрел нежные нотки. — Мишель просто обожает малышей. Ей хочется иметь детей, и мне, как я понял, тоже. И как можно скорее. Так что наши желания совпадают и это очень хорошо.

— Тебе не кажется, что такое внезапное пробуждение отцовских чувств несколько неожиданно?

— Вовсе нет. По правде говоря, Кейти, в последнее время я ощутил множество пробелов в своей жизни, а моя карьера не может их заполнить. Я завидую твоей сестре и ее мужу, ведь у них скоро появится первенец! А ты?

Кейтлин отвела взгляд.

— В чем-то — да. Но, к несчастью, женщины должны многим пожертвовать, чтобы вырастить ребенка.

— Это правда, но подумай, что ты получаешь взамен! В наше время отцы охотно берут на себя часть забот по уходу за детьми, так что женщинам не приходится полностью отказываться от своей независимости и бросать работу только потому, что они стали матерями. — Он взял ее руку и стал рассеянно гладить, проводя пальцами по пульсирующей жилке на запястье. — Вчера ночью я лежал в темноте в постели и представлял, что буду чувствовать, наблюдая, как изменяется тело моей жены, когда там начнет расти ребенок, которого я помог зачать. Я пытался представить те чувства, которые испытаю, когда буду сидеть возле рожающей жены. А потом вдруг на свет появится малыш — существо, которое мы оба создали. Разве ты никогда не думала о том, что будешь ощущать, держа собственное дитя в руках? А, Кейти?

Алек мечтательно говорил о том, о чем Кейтлин редко позволяла себе размышлять. Легко было принять решение не выходить замуж; злополучный опыт с Дэвидом лишь укрепил ее в этом решении. Она видела, что делает замужество с женщинами, и не считала, что игра стоит свеч. Но в самых глубоких тайниках души она не отрицала возможность родить ребенка, даже если так и не выйдет замуж.

Ей не хотелось отвечать Алеку, так как его вопрос был слишком болезненным. Но он ждал, а значит, говорить надо правдиво, а не отделываться уклончивым ответом. Он этого не заслужил.

— Я держала на руках обоих племянников, когда им было всего несколько часов от роду, — наконец произнесла она. — Новорожденные младенцы излучают какое-то особое тепло и, как ни странно, хотя они такие хрупкие, основательность. — Она уставилась в пустой бокал. — Никогда в жизни я никому так не завидовала, как Меган, когда она положила мне на руки Зака. Я готова была отдать что угодно, чтобы поменяться с ней местами и стать малышу не теткой, а матерью.

— Заку уже четыре, — задумчиво сказал Алек. — И именно четыре года назад ты была помолвлена с Дэвидом. Тут есть какая-то связь?

— Возможно, — согласилась Кейтлин. — Но ты ведь знаешь, что произошло у нас с Дэвидом. Я все рассказала тебе на прошлой неделе во время нашего… исповедального вечера.

Улыбаясь одними глазами, Алек сжал ее руку.

— Да, ты поведала мне эту душераздирающую историю. Но я услышал только то, что вы с Дэвидом не подходили друг другу, а по большому счету это ничего не доказывает. Поверь мне, Кейти, в один прекрасный день любовь войдет в твою жизнь, и ты скажешь себе: «Вот это да! Вот что значит настоящая любовь! Слава Богу, что я не была настолько глупа и не вышла замуж за старину Дэвида».

Впервые за весь вечер Кейтлин от души рассмеялась.

— Если это произойдет, то ты узнаешь первым.

— Буду с нетерпением ждать. А пока что давай потанцуем.

— Потанцуем?

Она посмотрела на эстраду, где трио музыкантов наигрывало романтические мелодии сороковых и пятидесятых годов. На небольшой танцевальной площадке две пожилые пары с явным наслаждением медленно кружились в танце. После того, что случилось в понедельник вечером, снова попасть в объятия Алека было… опасно.

— Прости, Алек, но мне нужно что-нибудь поживее. Ведь мы с сестрами выросли под песни Джона Траволты и «Субботнюю ночную лихорадку». Я просто не смогу танцевать без стробоскопического света и усилителей в сто децибел.

— Тогда я знаю, куда нам пойти. Здесь прямо за углом есть отличная дискотека.

Явно заинтересовавшись, Кейтлин подняла на него глаза.

— Обтянутые черным бархатом стены, ужасные напитки, и каждые десять минут меняется лазерное освещение, да?

Он усмехнулся.

— Точно. Тебе это подходит?

— Идеальное место. Чего же мы ждем?

Алек остановил машину на стоянке около дома Кейтлин в Арлингтоне. Она сонно пошевелилась.

— Нужно выходить?

— Если не хочешь ночевать в машине.

Она зевнула и заставила себя сесть.

— Ох! Хорошо бы поскорее лечь в постель.

— Между прочим, ночь почти кончилась.

Кейтлин посмотрела на часы.

— Уже четыре! Не удивительно, что я без сил.

— Ночь пролетела незаметно, правда?

— Слишком быстро. Я совсем не чувствую ног, но давно так не веселилась. Почему никто никогда не говорил мне, какой ты потрясающий танцор?

— Моя семья не знает всех моих секретов, — пренебрежительно заметил Алек. — Кстати, а почему никто никогда мне не сообщал, что ты умеешь делать «шпагат», не говоря уже о заднем сальто?

Кейтлин застонала.

— Последствия скажутся завтра — я растянула все мышцы! Алек, ты не считаешь, что мы вели себя несколько… раскованно в последнем танце?

В ответ он рассмеялся.

— Ты так думаешь потому, что диск-жокей засвистел, а бармен уронил поднос с бокалами? Да нет, ты была просто великолепна, Кейти!

— Надо вылезать, а я никак не найду туфли… — Она пошаркала ногами по полу машины; Алек перегнулся со своего сиденья и достал их.

— Они?

— Да, спасибо.

— Подожди, я помогу тебе обуться. Ты же не можешь идти босиком по тротуару.

Он наклонился, и Кейтлин уставилась ему в затылок, пока он надевал ей туфли и застегивал ремешки. Темные волосы непослушными прядями завивались вокруг шеи; рука Кейтлин сама собой потянулась вперед и дотронулась до них. Пальцы прошлись по упругой густой шевелюре — и Алек замер.

Поняв, что она делает и что он это заметил.

Кейтлин тут же отдернула руку. Алек выпрямился.

— Мне пора стричься? — спросил он, и голос его прозвучал натянуто.

— Нет, нет. Так очень хорошо.

Идиотка! Кретинка! Кейтлин молча ругала себя последними словами. Если бы согласилась, что ему действительно пора стричься, не пришлось бы искать объяснения, почему гладила его по голове.

— У меня волосы очень быстро растут, — сказал Алек.

Она облегченно вздохнула: он не собирался заострять внимание на ее глупой выходке.

— Правда? Тебе повезло. Ну, спасибо за чудесный вечер, но я должна хоть немножко поспать. Я договорилась позавтракать с приятелем, а если не высплюсь, то буду малоприятной собеседницей.

— Я его знаю?

— Не думаю. Он помощник куратора в Смитсоновском институте. Очень милый.

— А! Милый. — Алек замолчал, затем вышел из машины и, обойдя ее, открыл Кейтлин дверцу. — Я провожу тебя наверх, — сказал он. — Хочу удостовериться, что никакие вампиры и привидения не нападут на тебя в коридорах.

В полном молчании они дошли до ее квартиры. Остановившись у двери, Алек посмотрел на нее, но в неярком свете она не могла разглядеть выражение его лица.