Глава 7
Я шла в столовую с отвратительным настроением. Дело в том, что Миссис Иргебол, моя учительница французского и по совместительству ответственная за театральный кружок, решила, что я нормально отнесусь к её новящевой идее выступить в школьно постановке. Эта женщина была довольно странная с огромными очками и рыжими непослушными кудрями, которые она самодовольно распускала и расчесывала, наверно, один раз в неделю. Худая, маленького роста, Эвэйн Иргебол производила впечатление инопланетянки, спустившейся по ошибке к нам на Землю. Её подергивание правым глазом, порой пугало окружающих, и даже меня в том числе: а вдруг она неуравновешенная?! Но, как бы то ни было, Эвэйн славилась веселым и оптимистичным характером, который предельно отсутствовал у всех остальных преподавателей. Честно признаться, я очень не хотела выступать, но так же не могла отказать, ведь она первый учитель, обративший на меня своё внимание, а это многого стоит…
В общем, именно поэтому, я шла в столовую злая, держа в руках сценарий Оскара Уайльда «Флорентийская трагедия».
Сюжетик довольно-таки скверный: мне придется играть роль Биянки, жены торговца, которая тайно была влюблена в юного наследника престола Гвидо Барди. Традиционный любовный треугольник, который так любил устраивать Уайльд, там так же присутствует, вот только вместо возвышенной любви и вечной молодости, в этой пьесе правит сила преступления и эгоизма. Как говориться — каждый сам за себя…
Я с отчаянием выдохнула и нелепо плюхнулась на стул. Сегодня мне сопутствует удача: я первой заняла свободный столик, это редкость…
— Ты мне не поверишь! — внезапно воскликнул кто-то, и передо мной появилась Хейла. — Мартин назвал меня лузером! МЕНЯ!
— Успокойся, это в вашей школе слишком часто происходит, чтобы удивляться…
— Ну, может, ты это нормально воспринимаешь, а я нет! Да кто он такой?! Стоило только Александре поставить на мне клеймо, и Мартин сразу перестал засыпать меня устаревшими комплиментами, и дибильными подарками…
— А чего ты ждала? Александра у вас идол…
— Я ненавижу её! — зло выдохнула Хейла и уныло поникла. — Что я ей такого сделала, что она мне всю жизни испортила…
— Перестань, ради Бога, — возмутилась я, и недовольно нахмурилась. — Это глупо выглядит. Ты не её шавка и вправе делать то, что сама захочешь! Так что, сейчас ты должна доказать всем, что прекрасно проживешь и без её упругой задницы! А ныть…, хочешь, иди, поной в туалете, а при Александре держи высоко подбородок, разговаривай гордо и смело, не бойся последствий, просто делай то, что считаешь нужным…
Хейла удивленно улыбнулась, и мечтательно облокотилась руками о подбородок.
— И где ты набралась таких взбодряющих речей? По тебе не скажешь, что Анна Локвуд местная зазывала и почтительная королева…
— Детка, я до приезда сюда была самой знаменитой девушкой в школе, — самодовольно протянула я, и тяжело выдохнула. — То, что происходит сейчас со мной здесь, просто абсурд и полнейший бред…
— Ты? — презрительно воскликнула Хейла. — Ты школьная знаменитость?!
— Да все девушки в школе мечтали быть такой, как я! Звонили, узнавая мой завтрашний наряд, чтобы по возможности сочетаться с ним. Мой парень был капитаном футбольной команды, и по совместительству, между прочим, первым кандидатом в Гарвард. А я…, я была вашей нынешней Александрой…
— Такой же стервой и идиоткой?
— Да, приходилось, — честно призналась я. — Но иного выхода нет: те, кто заслуживает должности королевы в школе, обязательно становятся выскочками и самовлюбленными эгоистами. Это правило, которое выполняется вне зависимости от того, какое на улице время или год…
— То есть, ты хочешь сказать, что в каждой школе есть хотя бы одна «Александра», которая унижает всех и вся?
— Да, именно это я и говорю…
— Глупости, — отрезала Хейла, и облокотилось о спинку стула.
— Нет смысла спорить, главное то, что нельзя поддаваться давлению такой особы, как ваша Алекс Всемогущая. Вот и всё…
— Легко сказать.
— А сделать ещё легче.
Хейла задумчиво нахмурилась, и озадачено посмотрела на потолок. Наверно, я слишком сильно напрягла её и без того маленький мозг…
— Что это? — неожиданно спросила она, указав на сценарий Флорентийской трагедии.
— Иргебол, — только и ответила я, но этого было вполне достаточно.
— Ооооо, ты попала. Кто на этот раз? Байрон, или Шекспир? А может…
— Уайльд, я играю роль Бианки…
— Бианки? — внезапно вскрикнула Хейла и резко подалась вперёд. — Ты шутишь?!
— Нет…, а что?
— Александра жутко хотела сыграть это роль! — рассмеялась подруга. — Вот она удивиться, когда узнает, кто заменит её на сцене…
— Александра? Но почему?
— Ты видела, кто играет юного Гвидо?
Я недоуменно покачала головой.
— Джеймс.
— Да, ладно!
— У них по сценарию там бурный роман, так что…
— Просто не вериться, — ошеломленно выдохнула я и посмотрела на текст. — Но почему именно мне дали эту роль?
— Не знаю, может, Эвэйн решила поиздеваться?
— Иргебол?
— Да, все знают о том, что вы терпеть друг друга не можете, а наша учительница славится своим странным весьма удивительным характером. Возможно, она хочет увидеть драматический театр, только не на сцене, а в повседневной школе…
— Будет ещё та драма…
— Ох…, в этом никто не сомневается…
После весьма дружелюбного обеда с моей семьей, я как всегда обиженная на весь мир поплелась в свою комнату. Состояние было ужасным: хотелось рвать и метать, кричать и плакать…, я была в смятении! Родители напрочь отказывались меня понимать. Уперто твердили об ответственности и серьёзности, но я не маленькая девочка, которой три года! Неужели они думают, что я не понимаю всю ту сложность ситуации, в которой нахожусь? Может, я не чувствую этот странный голод, или не вижу пульсирующие вены на шеях окружающих меня людей?!
Это просто выводило меня из себя! Так и хотелось закричать: я в состоянии сама контролировать свою жизнь, но…, боюсь, даже тогда они бы меня не услышали…
Выбравшись из окна, я неуклюже села на каменную крышу, и облокотилась спиной и холодную статую горгульи. Не правда ли романтично?
Завернувшись получше в пуховое одеяло, я ещё раз пробежалась глазами по тексту пьесы, и тяжело выдохнула, надеясь так себя отвлечь.
— Приди с зарею первой!
Пока ты не придешь, мне жизни нет, — усмехнувшись, вслух прочитала я, и терпеливо втянула воздух.
— Поверь мне,
Твой образ будет вечно предо мною.
Любой, ничтожнейший предмет напомнит
О милом. Но прошу тебя, приди
Пока еще не пробудится мир
От песни жаворонка. Буду ждать
Я на балконе.
— И кого же вы ждете на балконе? — внезапно окликнул меня чей-то голос, и я неуклюже вздрогнув, выронила текст пьесы из рук.
Поспешно пытаясь схватить листы бумаги длинными пальцами, я несколько страниц упустила из виду, и они мирно полетели вниз, очерчивая неровные воздушные круги.
— Я не люблю, когда меня пугают, и что это вообще за привычка, подкрадываться в чужом…, - договорить я не успела, так как, наконец, увидела таинственного незнакомца, стоящего внизу. — Калеб? — удивленно воскликнула я. — Что ты здесь делаешь?
— Услышал твой голос, и…, это, кажется строки Уайльда?
— Так и есть.
— Решил подойти…
Парень улыбнулся так очаровательно, что у меня пробежали мурашки по коже. Я смущенно почесала шею, и неуклюже откашлялась.
— Ты живешь рядом?
— Да, мой дом в нескольких шагах отсюда.
— Ясно…, эм…, ты не подашь мне листочки…
Я робко захлопала ресницами, не понимая, что вообще происходит. Внутри всё съежилось, стало как-то страшно…, а что если и Калеб посчитает меня ненормальной? Что тогда?
— Я бы с удовольствием, но…, - парень замялся и опустил взгляд на землю. — Я даже не вижу где они…
— Ой, черт, я забыла, — виновато вскрикнула я, и недовольно сожмурилась. — Прости, я такая…, такая…
