Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Сегодня был длинный день. — Он пожал плечами, глядя на потемневший горизонт. — Хотел что-нибудь выпить, немного проветриться перед сном.

— Тогда вам лучше выпить что-нибудь другое, а не кофе.

Он осторожно, маленькими глотками потягивал горячую жидкость.

— Ничего, кофе мне не помешает уснуть.

«Ей-то наверняка помешает…» Он не мог оторваться от ее лица — черты его казались мягче на фоне вечерних сумерек, оживленных дрожащими, переливающимися цветными огнями. Платье на ней — то, что надела к ужину, — светло-голубое, тонкое, почти прозрачное, с большим белым воротником. Очень милое, такое скромное — хоть в первых рядах церкви в нем сиди. Только линия ворота опускается низко к нежной груди, а стройная талия туго перехвачена поясом. Нет, пожалуй, оно не для церкви: слишком кокетливо, сексуально — в общем, чертовски соблазнительно, надо признать.

— Вы были так молчаливы за ужином, Джо. Что-нибудь случилось? Леонард не передумал?

— Нет, все остается в силе. — Джо уставился в чашку с кофе. — Короче говоря, дело пошло.

— Это хорошо.

— Да-да.

Как равнодушно он это произнес… Она невольно взглянула ему в лицо, и сердце ее сжалось: какое-то оно тусклое, ничего не выражает — ни радости, ни гнева, как будто он под наркозом и потерял всякую способность чувствовать.

— Не понимаю я вас, Джо. Сегодня после встречи вы казались… — Не зная, как ему объяснить, она остановилась, подумала. — Похоже, вас вовсе не радует, что все удалось, не делает счастливее.

— Что вы все о счастье да о счастье! — нахмурился Джо. — Работа никогда и не приносила мне какого-то там счастья. Ничего общего с ним не имеет.

— Вы… всегда так себя обманываете, Джо? — мягко улыбнулась Саванна.

— А вы всегда и со всеми пытаетесь заниматься психоанализом? — осведомился Джо саркастически.

— Только когда считаю, что это кому-то необходимо, — храбро объяснила она, пытаясь игнорировать его резкость.

— Ну, мне-то — нет. Подписал сегодня контракт на бурение двух новых скважин на газ. Ну и что? Хохотать и кричать «аллилуйя!»?

— А почему бы и нет? Открытые эмоции полезны. Вы все же не айсберг, способны радоваться, я знаю.

«Да будь я айсбергом — давно превратился бы… в огромную лужу воды, — думал Джо с досадой. — Стоит мне взглянуть на нее — тут же перегреваюсь».

— Не такой я человек, Саванна, чтобы чуть что смеяться и кричать «аллилуйя!». Никогда не был — и не стану.

— А какая причина, Джо?

С мрачным видом он встал и подошел к металлической балюстраде балкона.

— Нет у меня времени на такие глупости. Чему, собственно, радоваться? Что мне едва удалось прикрыть брешь в финансовых делах фирмы? Господи, да мне просто стыдно радоваться! А когда подумаю, что стало бы с моим отцом, если б он увидел свою компанию сегодня…

«Мне… стыдно радоваться!» Никогда ей не приходилось слышать ничего более печального. Она тоже поднялась и оказалась рядом с ним.

— Вы… неправильно ко всему этому относитесь, Джо. Нельзя заниматься самобичеванием, нечего считать себя виноватым во всех проблемах компании!

— А кого же считать виноватым, Саванна? — с горечью откликнулся он.

Саванна нежно положила руку на его ладонь, ухватившуюся за черные перила.

— Вы будто забыли, Джо, что вы живой человек, как все, из плоти и крови. Никто из нас не совершенен. Посмотрите на историю своей семьи трезво. Отец ваш не супермен, просто ему повезло: он занялся бизнесом, когда еще держались приличные цены на нефть и газ. А в наше время и у него возникли бы те же трудности, что и у вас.

— На этот счет — сомневаюсь. Джозеф Маккенн не любил много говорить — он из тех, кто действовал, созидал.

Сама того не сознавая, Саванна крепче стиснула его руку, охваченная горячим искренним чувством: как облегчить, снять эту боль, тяжесть ответственности, что несет он изо дня в день? Ведь это мучает его!

— Вы тоже созидаете, Джо! Тоже делаете свое дело! А неудачи, ошибки — у кого их нет.

Он все смотрел на огни города и только теперь словно увидел ее рядом: она ему улыбается. Он и ожидал ее улыбки, надеялся поймать сердечность, радость в ее глазах.

— Вы так убеждены. С чего бы? — Мрачность не оставляла его. — Вы меня слишком мало знаете, чтоб делать такие заключения.

— А сколько надо времени, чтобы узнать человека? День, несколько недель, месяцев? — Она отвернулась, запрокинула голову и, опершись спиной о балюстраду, словно искала ответа в ночном небе. — Мои родители прожили вместе почти двадцать лет, но, по-моему, так и не узнали по-настоящему друг друга.

— Они были счастливы?

— На первый взгляд, пожалуй, да, были. По крайней мере разводиться никогда не собирались. Но моя мама… — девушка глубоко вздохнула, — понимаете, никогда она не была… довольна. Всегда хотела… большего. Например, иметь больше детей. Но не могла позволить себе снова забеременеть: семья наша все время переезжала из города в город. Как в таких условиях растить еще одного ребенка? Вот она все и откладывала свою мечту до лучших времен. А потом уже стало поздно: возраст, проблемы со здоровьем. — И вдруг она взглянула ему в глаза с упрямым, уверенным выражением. — А я, Джо, я научилась кое-чему на опыте своей матери. Поняла: нельзя сидеть, сложа руки и ждать, пока то, чего хочешь, само придет к тебе. Надо для себя трудиться изо всех сил, стараться! Жизнь никогда не бывает легкой и безоблачной. Моя мама могла бы осуществить желанное: тебе мил полный дом ребятишек — ну так имей его! А она ушла из этого мира, не получив того, к чему по-настоящему стремилась. Я намерена… не допустить, чтобы так случилось и со мной. И… с вами тоже, Джо.

Он проворчал что-то неопределенное и, отвернувшись от нее, стал смотреть вниз, на улицу.

— Думаете, это вам удастся?

— Во всяком случае, попытаюсь.

Что она твердо знала — так это то, что уже не оставит его наедине с его грузом, поможет ему: он должен в себя поверить и как мужчина, и как отец. И он не заразит ее бациллой своей горечи, своих сомнений.

— Не могу взять в толк: если дело, которым вы занимаетесь, вам не близко, почему вы считаете себя обязанным его выполнять?

Откуда она так много знает о нем. Что он, прозрачный, что ли? Или она видит в нем то, что еще никому не удавалось? От растерянности он опять заговорил резче, чем собирался:

— Вы не понимаете, Саванна! «Маккенн дриллинг» — дело всей жизни моего отца. Он завещал мне продолжить его. Он, если хотите знать, высказал это перед смертью, как последнее желание. Я обещал ему — и не могу отступиться.

Она опять шагнула к нему, еще раз ласково дотронулась до его руки.

— Мне говорили однажды — никогда нельзя давать обещаний умирающему. Иной раз такие обещания невыполнимы.

Невыносимое страдание, желание сделать невозможное вновь проступили на лице Джо.

— Но если умирающий — человек, которого вы любите всем сердцем? И хотите, чтобы он ушел счастливым? Я думаю… надеюсь… я исполню последнюю волю отца.

— В этом… это я очень понимаю.

— Как вы можете?.. Такие вещи надо пережить на личном опыте.

Саванна убрала руку и закрыла ею глаза; постояла так несколько мгновений — и открыла лицо. Джо был поражен: настоящая боль — вот что он видит. Это впервые с тех пор, как он познакомился с ней.

— Я и пережила на личном опыте, Джо. Я потеряла человека, которого любила. Он тоже хотел, чтобы я дала ему обещание, но я не смогла.

«…которого любила»… Эти слова взволновали Джо до глубины души. Представить себе Саванну, убитую горем, — трудно, выше сил. Она и сказала-то это так спокойно; она всегда смеется, она так прекрасно улыбается… Он был уверен: эта девушка жила безоблачно, не перенесла еще в жизни никакого горя.

— Кто он был? — не удержался Джо от вопроса.

Она молчала, уставившись на носки своих белых туфель на высоких каблуках.

— Мой жених, Терри. Автомобильная катастрофа… за месяц до того, как мы должны были пожениться. Травма головы. Через две недели он умер, почти не приходя в сознание. — Она остановилась перевести дыхание.

19
{"b":"164462","o":1}