Меня тут на рыбалке один мужик узнал.

Я как раз с воды на базу вернулся и в баре сидел, товарища дожидался. Ну, да – выпивал, не без этого.

А тут – это чудо чудесное. В очках и, как водится, с бороденкой.

– Это вы, – говорит, – тот самый Лекух? Я вас узнал.

Ну, бывает. Меня как-то раз в вагоне-ресторане болельщики питерского «Зенита» «узнали». Хорошо, хоть до мордобоя тогда не дошло.

А этот «узнавший» – все мне припомнил.

И книжки «человеконенавистнические».

И журнал «Однако», куда я время от времени тоже пишу, и который вообще ничем ни разу не лучше.

И, резюмируя, – что именно такие «русские фашисты», как я, вредят продвижению к демократии в России.

– Постой, – говорю, – мужик. Ты, вообще-то, о чем? Что это за «демократия» такая, если ее «продвижению» обыкновенный русский литератор помешать способен? Может, это и не демократия вовсе, а?

Так он мне и разъяснил вопрос во всей, так сказать, глубине.

И про нашу российскую «средневековую дикость», и про имперскую «тюрьму народов», и про Сталина с Лениным в обнимку, и про Путина, и про «кровавую гебню», и, разумеется, про демократию, к которой Россия не приспособлена в силу варварства своего.

И – венцом логической конструкции – про народ, который к демократии не готов и которого надо этой науке специально обучать.

Нет, вы что, думаете, я стал с ним спорить?!

Объяснять элементарные вещи, типа той, что так искренне любимая им демократия – это и есть всего лишь власть того самого народа, который он так искренне презирает?!

Да нет, конечно.

Глупо это.

Эти люди не понимают подобных аксиом вовсе не потому, что девственны или элементарно глупы.

Они их не понимают исключительно по той элементарной причине, что не хотят понимать.

И больше ни по какой.

Просто им нравится чувствовать себя эдакими Миклухо-Маклаями среди неразумных папуасов с «русским средневековым менталитетом».

Поэтому спорить с ним я не стал.

А отправил в, надеюсь, вполне себе увлекательное пешеходно-эротическое путешествие.

Воспользовавшись элементарным демократическим принципом «один человек – один голос».

Чего и вам, друзья, в подобных вполне себе демократических ситуациях искренне и рекомендую.

Он, кстати, ушел.

Уж не знаю и куда.

Потому что демократия, как нам популярно объясняли в девяностые, – это когда тебя посылают известно куда, а ты при этом можешь свободно двигаться в любом свободно выбранном тобою направлении…

Я уже об этом как-то писал, но только теперь можно рассуждать уже не на уровне прогноза, а на уровне некоторой очевидности: «холодная война», по сути, являвшаяся настоящей Третьей мировой, к счастью, так и не перешедшей в горячую фазу, кажется, наконец-то начинает постепенно заканчиваться. И ее стороны вынуждены садиться за стол переговоров.

Нет, это вовсе не означает, что между нами теперь будут окончательно мир да любовь. Любой мир, как известно, это всего лишь промежуток между двумя войнами (последнюю из которых мы, безусловно, проиграли, хотя, к счастью, и не капитулировали безоговорочно).

Просто, раз уж так сложилось, что Россия, очень многое потерявшая, все-таки сумела остаться мощным мировым игроком, то с ней надо каким-то образом договариваться. По крайней мере, о разграничении, так сказать, сфер влияния.

Да и нам тоже, честно говоря, многое нужно от стран, входящих ныне в «альянс победителей», – прежде всего их энергетические потребительские рынки, на которых мы хотим доминировать.

И, разумеется, технологии: ближе к концу семидесятых Советский Союз в силу многих причин начал в этой сфере стремительно отставать, а потом был еще и разрушительный обвал девяностых с их безвластием и гибелью многого из того, что еще было живо даже в восьмидесятые.

Нет, можно, разумеется, рискнуть «модернизироваться» и за счет своих собственных Кулибиных. Но такую роскошь себе не мог позволить даже товарищ Сталин в далекие тридцатые годы, когда согласно официальной мировой статистике именно Советский Союз был главным покупателем машиностроительного и прочего оборудования даже в Соединенных Штатах Америки: мы, не поверите, скупали до шестидесяти процентов произведенного в США в сфере промышленного машиностроения. А американские инженеры строили нам тракторные заводы и учили, учили, учили…

И это, увы, совершенно нормально: тогда мы платили за хаос и разруху после революции, теперь придется платить за то же самое, но после «контрреволюции».

Ничего страшного: и тогда, и сейчас нам, к счастью, есть чем платить. Значит, мы обязательно договоримся.

Все просто: у них есть то, что нужно нам, а у нас – то, что нужно им. И есть определенный военный баланс, прежде всего, конечно, ядерный, который не позволит ни одной из сторон отобрать нужное силой. Вот и все.

А за экономикой, как известно, должна последовать и политика: неслучайно глава российского МИД Лавров уже открыто говорит, что по крайней мере часть стран бывшего Восточного блока должна стать своеобразной демилитаризованной зоной. И это, к ужасу тех же поляков, которые вдруг начали понимать, что с ними, в общем-то, никто и никогда не собирался считаться, довольно благосклонно воспринимается уже не только «большими европейскими игроками», но и даже – о, ужас! – самими «старшими американскими партнерами».

Впрочем, это все еще предмет долгой торговли. Очень сложной и, признаться, довольно нудной. В которой и сами поляки вовсе не собираются сидеть сложа руки: неслучайно именно министры иностранных дел Польши Радослав Сикорски и его шведский коллега Карл Бильдт выступили с фактически официальным предложением запрета на прием в ЕС новых членов. Что должно быть особенно интересно стремящейся в Европу украинской, прости Господи, «элите»: эти-то даже для поляков были, есть и остаются чисто разменной монетой.

«Союзники», ага.

Так что успокойтесь, господа «оранжевые революционеры», по-прежнему надеющиеся на «заграница нам поможет»: вас УЖЕ сдали, еще даже и не приступив толком к переговорам с русскими. Вы теперь с «клятыми москалями» – чисто наедине. Интим, так сказать.

В общем-то, конечно, ничего нового: так было и будет всегда в мире большой реальной политики. Никому не нужных и хорошенько попользованных шлюх сдают первыми.

Эта заметка некоторым образом является продолжением предыдущей, ибо, наверное, стоит все-таки разъяснить, почему так называемая «холодная война» заканчивается только сейчас, а не, как принято считать, в «уничтожившие коммунизм ревущие девяностые».

Войны заканчиваются всегда чем-то определенным. Всегда. По-другому просто не бывает. Либо мирным договором, учитывающим интересы «воевавших сторон» с учетом их реальной силы на момент конца боевых действий, либо чьей-то полной и безоговорочной капитуляцией. Так получилось.

У нас, с точки зрения победившей повсеместно «демократии», война закончилось вогнавшим весь остальной мир в ступор парадоксом: переходом одной из воюющих сторон на сторону противника.

Сколько тех же серьезных ЦРУшных аналитиков увезли после этого в тихий и, разумеется, предельно засекреченный Дом скорби, мне даже и представить себе страшно: люди были должны впадать в такое помешательство, из которого не всякая терапия потом вывести сможет. Вот их структуры, и политические, и экономические, да и, чего уж там греха таить, военные – в виде тех же «советников», как в Грузии, – и продолжали действовать так, как будто война еще не закончилась.