— Сейчас не время, — отмахнулась Мэри-Бет.

— Теперь я буду об этом думать всю дорогу.

— Ладно. Я хотела сказать тебе кое-что.

— Что именно?

— Да.

— Что, да?! — Она стояла и смотрела на него своими невинными глазками, и Винченцо вдруг догадался. Все еще не веря, он спросил: — Неужели?! Правда?

— Да. Я ужасно хочу стать твоей женой. Еще со вчерашнего дня. Но никак не получалось тебе сообщить.

— О, amore mio! — Винченцо прижал девушку к себе и крепко поцеловал. — Ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете.

— Я рада.

— Мне хочется выйти на улицу и прокричать об этом.

— Не стоит. Вообще, давай пока Леле не поправится, не будем никому рассказывать. Сейчас не время для подобных новостей.

— Я возражаю. Хотя, теперь, когда ты согласилась, я готов ждать хоть вечность.

— Вечность — это слишком много. Давай подождем несколько дней. — Мэри-Бет чмокнула мужчину в губы и сказала: — Пока-пока.

Винченцо вышел, а девушка развернулась к маленькому пациенту и увидела, что тот пристально смотрит на нее.

— Ты все слышал?

Мальчик утвердительно кивнул.

— И все понял?

Леле смотрел на нее застывшим взглядом, и девушка пояснила:

— То, что я согласилась выйти замуж за твоего папу?

Он кивнул. Мэри-Бет понимала, что малыш не может говорить, но как же ей хотелось спросить о его отношении к подобному известию! И она не выдержала.

— Ты не возражаешь, чтобы я стала твоей новой мамой?

Мальчик не отвечал, и у Мэри-Бет все внутри заледенело. Наконец, Леле покачал головой, и она облегченно вздохнула.

Так они и общались дальше: Мэри-Бет задавала вопросы, а Леле кивал или качал головой, определяя свое отношение к тому или иному предмету. Потом девушка решила рассказать выдуманную историю про мальчика, который потерялся, но сумел-таки найти дорогу домой.

Когда у Мэри-Бет иссякла фантазия и почти пропал голос, она заметила, что малыш уснул. Девушка прижалась губами к его лбу и с радостью обнаружила, что жар начал спадать.

А к вечеру состояние Леле настолько улучшилось, что он даже мог немножко разговаривать. Винченцо первым делом решил установить причину болезни.

— Ночью мне захотелось мороженного. Я пошел на кухню, достал коробку из холодильника и съел почти все.

— Ты ходил один?

— Да.

— А почему ты не разбудил Коло.

— Я сердился на него.

— Почему?

Леле посмотрел на Мэри-Бет, но ничего не сказал.

— Почему, сынок?

— Просто вчера он много времени провел с Лайзой, а вечером не захотел мне рассказывать, что они делали. Вот и я захотел что-то сделать один, без Коло.

— Значит, это я виновата, что ты заболел? — вдруг спросила Мэри-Бет, подходя к койке.

— Нет. Я сам виноват. Мне не нужно было есть столько мороженного.

Девушка улыбнулась.

— Я рада, что ты не винишь меня, — она потрепала мальчика по волосам.

— Лучше бы ты вообще не ходил есть мороженное ночью, — сказал Винченцо. — Ты, конечно, виноват, но я все равно тебя люблю.

Мужчина поцеловал Леле в лоб. Он был холодный: жар полностью исчез. Винченцо захотелось увезти сына домой прямо сейчас, но, не желая наступления рецидива, он решил потерпеть до утра.

Заглянула медсестра и заявила, что пациенту пора спать. А потом в палату закатили каталку: один из взрослых мог остаться с юным пациентом. Мэри-Бет не хотелось уходить, но она понимала, что Винченцо, как отец, имеет больше прав на то, чтобы остаться с сыном.

Но мужчина, словно прочитав ее мысли, нашел приемлемый выход.

— Ты можешь переночевать на кровати, а я довольствуюсь стулом.

— Спасибо, — выдохнула Мэри-Бет. Но разве это слово могло впитать в себя всю ту лавину чувств, которые пережила девушка, осознав, как круто изменилась ее жизнь? Конечно же, нет. Поэтому она лишь прижалась к мужчине, вслушиваясь, как мерно стучит его сердце.

— Пора спать, Леле. Давай, закрывай глазки.

— Хочу сказку, — пробормотал малыш и широко зевнул.

— Ладно, я почитаю, — вздохнул Винченцо и потянулся за книжкой.

— Пусть Лайза почитает.

Девушка взяла одну из книг, привезенных Винченцо, и начала читать, особо не вникая в смысл. Переворачивая страницы, она украдкой бросала взгляд на маленького пациента — вскоре Леле уже сладко спал.

Мэри-Бет и Винченцо решили пожинать в небольшом кафе возле больницы. Мужчина был на удивление молчалив. Мэри-Бет лишь озадаченно поглядывала на него, не понимая причины подобной угрюмости, ведь Леле шел на поправку. А потом она вспомнила, что вчера у Винченцо состоялся не очень приятный разговор с братом. Интересно, он расскажет ей или промолчит?

Выпивая вторую чашку кофе, Винченцо вдруг выпалил:

— Я вчера разговаривал с Вито и Колетт.

— Да? — только и отозвалась Мэри-Бет.

— Ты ведь уже в курсе, — и это не звучало, как вопрос.

— Так получилось.

Ей не хотелось объяснять, почему «так получилось», но, по-видимому, Винченцо еще меньше хотелось говорить на эту тему, поэтому он просто сказал:

— Спасибо.

Она накрыла руку Винченцо своей и легонько пожала. Мужчина лишь безрадостно улыбнулся.

Горечь предательства жгла Винченцо изнутри, но Мэри-Бет казалось, что он рад был узнать правду, ведь это значило избавление от сомнений по поводу отцовства близнецов. За все в этой жизни нужно платить.

Держась за руки, парочка покинула кафе и вернулась в больницу.

Следующим утром Леле выглядел уже практически здоровым — румянец, нетерпеливый блеск в голубых глазах. Лишь едва заметная хрипотца в голосе напоминала о болезни и вчерашней сумасшедшей гонке в Сиену. Каких-то двадцать семь часов назад, но Мэри-Бет казалось, что поездка состоялась целую вечность назад.

С утренней проверкой пришел доктор Палардо: к счастью, у него не осталось никаких сомнений по поводу целесообразности выписки Рафаеле Бальдуччи.

Оформление выписки, потом инструктаж по дальнейшему лечению — казалось, миг освобождения затягивается специально.