- Тебя провести? – Голос Алекса, как гром среди ясного неба, вернул ее на землю.

- Не надо. Я сама. – Не глядя на него, вышла из иномарки и скрылась в подъезде.

Ни она, ни Алексей не заметили, как к тому же дому, к тому же подъезду подъехала еще одна машина, из которой стремительно выскочила миниатюрная блондинка. Лена уже вставляла ключи в замочную скважину, когда ее отвлек шум чьих-то шагов.

- Лена! – Разнеслось на весь подъезд, и перед девушкой, как из-под земли возникла Валерия. – Я к тебе.

- Я хочу побыть одна. – Не эмоционально.

- Еще успеешь. – Констатировала подруга и втолкнула ее в квартиру, захлопывая за собой дверь.

Не имея ни сил, не желания вступать в конфликт и начинать спор, Лена скинула туфли и с целенаправленно прошла на кухню. Царева наблюдала за ней исподлобья, и ее тело пробивала мелкая дрожь. Отчего-то становилось страшно. Поведение своей подруги она никак не могла назвать нормальным. Лена открыла шкаф, достала чашку, налила в нее воды, поставила чайник, открыла-закрыла холодильник. Все действия производились на автомате и, кажется, совершенно неосознанно.

- Что ты делаешь? – Не выдержала Валерия.

- Выпью чай, приму душ, лягу спать, завтра встану, пойду в магазин, уберу в квартире, приготовлю обед, посмотрю телевизор,…

- Понятно!

Состояние шока. Наконец-таки Лере удалось подобрать правильное определение поведению Романовой. Она догадывалась, что в этом мало хорошего, понимала, что Лене плохо, и она все держит в себе. Теперь нужно было как-то вывести ее из транса. Но как, Лера не представляла. Она тихонько подошла к подруге и положила руку ей на плечо.

- Леночка… - Реакции не последовало. Все те же странные движения в попытке что-либо делать. – Ты слышишь меня?

- Да. – Коротко и с сильным нежеланием разговаривать.

Царева жевала губу, придумывая всевозможные варианты. Она резко развернула подругу к себе и легонько встряхнула.

- Так нельзя, подруга. Не замыкайся в себе.

И снова ее слова гулко ударились о стену и отскочили, как будто вокруг девушки появился невидимый щит, сломить который не представлялось возможным. «Так дело не пойдет!» - Размышляла про себя. – «Надо что-то делать! Как там мама говорила – «Слушай свое сердце?». – Кажется так! А оно мне сейчас подсказывает только одно.» С этой мыслью Царева заглянула в пустые глаза подруги. Мгновение и тишину квартиры разорвал звон пощечины. Лена, схватившись за покрасневшую щеку, с ужасом распахнула глаза.

«Вот это другое дело!» - Констатировала.

- Ну, давай! Рыдай! Бей посуду! Ори на меня! Делай хоть что-нибудь, только не молчи! Не смей замыкаться в себе!

Нечеловеческий крик подействовал на Лену, как красная тряпка, как сигнал к действиям. Она и сама не понимала, в каком состоянии была всего минуту назад, только сейчас все изменилось. Первая волна легкой дрожи пробежала по ее телу, глаза заволокла белая пелена, рука медленно закрыла рот, не позволяя вырываться крику из груди. Как удалось Валерии вовремя подхватить, оседающее на пол тело Лены, оставалось загадкой для обеих. Только уже через минуту она дрожала, как осиновый лист, а из глаз лились слезы. Постепенно тихие стоны и всхлипы переросли в истерику. Девушка кричала от боли, стоя на коленях перед кроватью, упираясь руками в пол. Слава Богу, Царева быстро сообразила и перевела ее в спальню. Вот здесь уже можно давать волю чувствам, а верная подруга станет на сегодняшнюю ночь и сторожевым псом, и подушкой, и грушей для битья. Валерия тихонечко опустилась на стул в углу комнаты и прикрыла глаза. Она бы все отдала, чтобы забрать хотя бы один грамм боли, терзающий чужую душу. Жаль, что нам такое не подвластно.

Говорить ничего не хотелось. Диким сорванным голосом из горла вырывался только один звук. Перед глазами быстро пробегали картины, которые стоит стереть, удалить из памяти, запрятать далеко и не доставать до скончания веков. Одного взгляда на кровать было достаточно, чтобы горло свел сумасшедшей силы спазм. Тут, именно на этих простынях она окончательно и бесповоротно стала принадлежать Ему. Как же ей было хорошо, как же она была уверена, что уже ничто и никогда не сможет помешать их счастью, и как же горько ошибалась. А ведь она подарила Ему самое ценное, что у нее было. Потому что доверяла, потому что любила. Теперь ее сердце, вернее то, что от него осталось навсегда перестало биться. И пусть врачи утверждают обратное, но она-то уж точно знала, без Него внутри пустота. Крик перешел в икоту и Лена начала постепенно задыхаться. Кое-как, еле сохраняя равновесие, она подползла вплотную к кровати и положила не нее голову. Белье все еще хранило его запах. Дрожащей рукой начала поглаживать холодную простынь, беззвучно открывая рот. Она помнила его каждое прикосновение, каждый вздох, каждый звук. Вкус его губ не переставал напоминать о себе даже сейчас, когда ей было так больно и обидно. Девушка чувствовала себя не просто преданной, а униженной, раздавленной, убитой. С каждой секундой становилось все хуже и хуже. Хотелось лезть на стену и впиваться ногтями в кожу от безнадежности. Ее бросало то в жар, то в холод, становилось то страшно, то до безумия спокойно. Она сходила с ума. Мысли о смерти теперь не покидали ее голову. И пусть душой она мертва, но тело-то продолжает жить. А желанием было совсем исчезнуть. Сердце растоптано в грязи, клочья души разбросаны по сторонам, а все остальное в земле. Она в ужасе уставилась на Валерию. «Неужели это не сон и я, действительно, думаю о самоубийстве? Господи, надо остановиться!» - Эти мысли немного отрезвили ее. Одно дело страдать, совсем другое – умереть. Конечно, сейчас она не в силах адекватно мыслить, но это еще не повод, чтобы перешагнуть грань допустимого. Как будто почувствовав настроение подруги, Лера подошла к ней и обняла за плечи.

- Я не смогу… - Это единственно, что Лена смогла произнести. Слезы новым потоком хлынули из глаз.

- Сможешь. Лена, мы все в шоке от случившегося, но знай, ни я, ни мама так просто этого не оставим. Этой свадьбы не будет!

Уверенность Валерии немного удивила Лену и даже заставила слегка приподняться уголкам ее губ. «Она же моя ровесница, а у меня такое ощущение, что я старшее ее лет на двадцать.» Улыбка моментально сползла с ее лица. «Свадьба!» Меньше, чем через месяц на пальце ее самого любимого в мире человека появится обручальное кольцо. Меньше, чем через месяц он назовет своей женой другую. Меньше, чем через месяц, он навсегда и бесповоротно уйдет из ее жизни. В голове эхом отдавались слова Виктора. Такое признание в любви. Только он был способен вознести женщину выше облаков. Только он мог так любить. Только он был и навсегда будет для нее единственным. И никогда она не сможет вычеркнуть его из своей жизни, как бы не хотела думать о нем и вспоминать. Его образ и полные любви глаза будут сопровождать ее повсюду. В каждом встречном лице она будет видеть Его. Среди миллионов голосов, будет искать Его голос: тихий, немного низкий, хриплый в моменты безумной страсти. Каждый раз, касаясь случайно чьей-то руки, будет вспоминать тепло и мягкость его кожи. И что самое главное, она возненавидит все запахи, потому что они даже отдаленно не будут сродни тому, который присущ только Виктору. Теперь аромат свежесваренного кофе и только что испеченных булочек будут вызывать только приступ тошноты. Даже благоухания весенних цветов не смогут соревноваться с запахом его жаждущего тела. От новых мыслей, врывающихся в голову, мир вокруг тускнел все быстрее и быстрее. Серо-черная картина, нарисованная кистью злой судьбы, поглотила ее. Жизнь становилась похожей на тускнеющий фонарь. Еще чуть-чуть и он погаснет. Мрак, пустота и звенящая тишина – будущее, маячащее на горизонте. Как будто она стоит перед пропастью, но почему-то не собирается отступать. Кричит в никуда, а в ответ доносится лишь эхо ее слов. Что-то щелкнуло внутри и стало совсем одиноко. Раньше это слово ассоциировалось только с отъездом родителей, теперь со всем, что было ей дорого. Но одно дело знать, что родители вернуться, в крайнем случае, они по телефону общаются, а другое – понимать, что знакомый силуэт растворился в огромной толпе, шаг за шагом отдаляясь. И есть желание его позвать, вытянуть руку вперед, бежать за ним, расталкивая неповоротливую массу, а вот сделать – не получается. Ноги приросли к земле, рот зашит стальными нитями, руки связаны за спиной. А вокруг незнакомые лица. И никто не поможет ей освободиться от страшных пут, никто не остановит Его, все просто уныло плывут по своим делам, не обращая никакого внимания на то, что два любящих человека навсегда возводят между собой каменную стену без окон и дверей, чтобы уже наверняка не иметь возможности оглянуться назад.