Теперь, когда мирное урегулирование приобрело реальные очертания, перед Хрущевым встал вопрос отношений с Кастро. Из его ночного послания он сделал вывод, что кубинский лидер потерял чувство меры и защищает ядерное самоубийство. Что же мог иметь в виду Кастро, говоря, что «настал момент навсегда покончить с угрозой (вторжения США)?» Хрущев намеревался позже выяснить у Кастро, почему он написал так. До ситуация в настоящий момент требовала уверенности в том, что Кастро не совершит какого-то опрометчивого поступка, способного нарушить переговоры. Объяснив, что милитаристы в Вашингтоне ищут любого предлога, чтобы сорвать договоренности с Кеннеди, Хрущев в письме, продиктованном тут же, просил Кастро воздержаться от уничтожения американских самолетов.
В 4.00 вечера (8.00 утра по времени восточного побережья США), за час до выхода в эфир письма Хрущева, Малиновский приказал Плиеву начать демонтаж пусковых установок Р-12. Система ядерного сдерживания, столь тщательно создаваемая Хрущевым в Карибском бассейне и только что приведенная в боевую готовность, должна была быть ликвидирована.
Вашингтон, воскресенье, утро, 28 октября, 9.00 утра (5 часов дня по московскому времени)
Максуэлл Тейлор проводил утреннее заседание Объединенного комитета начальников штабов. Обсуждались действия в случае отказа Хрущева принять предложения президента, изложенные в письме от 27 октября. Начальники штабов, которые ничего не знали о приватной беседе Роберта Кеннеди с советским послом в субботу вечером, считали, что военные действия неизбежны. «Понедельник — последний срок уничтожения ракет, пока они еще не полностью приведены в состояние боевой готовности», — заявил Кёртис ЛеМей, который уже несколько дней был готов к началу воздушной войны. «Я хотел бы сегодня повидаться с президентом», — настаивал он. Тейлор уже готовился объявить о запланированных на сегодня полетах разведывательных самолетов над Кубой, когда в комнату вошел помощник, неся телетайпную ленту с важным сообщением{93}. В 9.00 утра радио Москвы передало важную новость Хрущев принял условия Кеннеди.
Текст заявления советского лидера не произвел большого впечатления на командующего ВВС. «Загадка Советов как убрать и одновременно сохранить ракеты на Кубе»{94}. Ропот продолжался до тех пор, пока Макнамара и два его помощника не присоединились к дискуссии. Они выразили удовлетворение заявлением Хрущева доказывая, что «позиция США сильнее». ЛеМей не соглашался и вновь настаивал на встрече с Кеннеди сегодня же. Сторонники Леммея, однако, молчали Лучше подождать новых результатов аэрофотосъемки. Они прояснят положение.
Тем временем, прослушав новость из Москвы, в Белом доме вздохнули с облегчением. Запутанная ситуация, ожидание результатов миссии Роберта Кеннеди остались позади. Закулисная дипломатия, похоже, сработала Роберт Кеннеди отправился к советскому послу, чтобы выразить удовлетворение На заседании Исполкома в 11 00 утра Банди заметил, что «все знали, кто ястребы, а кто голуби, но. сегодня день голубей»{95}.
ЦРУ, в свою очередь, распорядилось прекратить все действия, как на побережье, так и внутри страны. Это сообщение в 1 30 дня поступило в отделение ЦРУ в Майями Опа Лока. Позже в этот день Белый дом передал аналогичное распоряжение, и ЦРУ подтвердило приказ в 4:30. Операция «Мангуста» была заморожена{96}.
Гавана, воскресенье днем 28 октября
Не ожидая отступления Москвы, Фидель Кастро был взбешен, услышав сообщение московского радио. Его ракеты уплыли. И ради чего? Из-за устного обещания его врага Джона Кеннеди не вторгаться на Кубу? В 2 часа дня Кастро созвал совещание высшего военного и политического руководства. Полковник Мещеряков, представитель советской военной разведки на Кубе, хотел извиниться и уйти, но Кастро сказал вызывающе «У меня от вас секретов нет. Вечером я скажу то же самое Алексееву»{97}. В присутствии советского представителя Кастро произнес прощальную речь по советскому ракетному проекту.
«Куба ничего не потеряет из-за снятия ракет, потому что она уже многое выиграла», — уверенно заявил Кастро. Ядерный кризис привлек международное внимание к отчаянному положению его страны. Тот факт, что Советский Союз дошел до такого уровня в защите Кубы, указывает на степень угрозы американского империализма. Кастро надеется, что теперь он может рассчитывать на международную поддержку в преодолении американской экономической блокады{98}.
Попытка Кастро сделать хорошую мину при плохой игре тем не менее не смягчила его гнев по отношению к Москве. Он считал, что Хрущев повел себя неправильно. Его злила не только суть дипломатических усилий Хрущева, но и то, что все было сделано без консультации с Гаваной. Если целью размещения советских ракет была защита его режима, тогда почему Кремль не допустил его к переговорам с Кеннеди? Кастро также не мог понять, почему Хрущев фактически уступил в вопросе демонтажа ракет «Юпитер» в Турции. Мещеряков ничего не знал о секретных переговорах Роберта Кеннеди с Добрыниным. Кремль решил не информировать и Кастро. Соответственно, Кастро заявил, что Москва «совершила большую политическую ошибку», сначала публично потребовала убрать ракеты из Турции, а затем, днем позже, забыв об этом требовании, ничего не получила взамен.
Кастро поклялся не делать ничего, чтобы облегчить Хрущеву выход из кризиса. «У нас не будет лучшего момента, чтобы потребовать ликвидации американской военной базы в Гуантанамо», — сказал он военным Кастро собирался проинформировать Вашингтон, что если США намерены произвести проверку демонтажа советских ракет, ВМС США должны покинуть Гуантанамо.
В письме от 27 октября Кеннеди указал, что подобная проверка является частью пакета договоренностей и Хрущев с этим согласился. Но Кастро пригрозил наложить вето на это соглашение в том случае, если требования Кубы не будут выполнены.
В этот вечер Алексеев не виделся с Кастро. Президент Дортикос, которому Алексеев переслал письмо Хрущева от 28 октября, объяснил, что Кастро уехал из Гаваны и не может встретиться с советским послом. Он повторил резкую оценку Кастро соглашения Хрущев-Кеннеди. «Кубинский народ, — сказал он, — считает это соглашение неблагоприятным»{99}.
Хрущев предотвратил войну с США. Но если ликвидация ракет на Кубе озлобила Кастро, то и вся стратегия Кремля в Карибском бассейне потерпела неудачу. 29 октября Хрущев решил направить Анастаса Микояна в Гавану, чтобы урегулировать отношения с кубинцами.
Глава 11
Миссия Микояна
День 2 ноября 1962 года начался для Микояна плохо. Как доверенному лицу Хрущева ему предстояло лететь из нью-йоркского аэропорта «Айдлуайлд» в Монреаль, а оттуда в Гавану. Когда Микоян уже собирался в путь, постоянный представитель США в ООН посол Эдлай Стивенсон передал ему перечень «наступательных вооружений», которые США предлагали Советскому Союзу убрать с Кубы в качестве цены снятия морской блокады и урегулирования ядерного кризиса. Американцы усугубляли и без того напряженную ситуацию. Менее недели продало с тех пор, как сверхдержавы начали отходить от пропасти ядерной войны. Администрация Кеннеди добилась от Советского Союза обещания убрать ракеты Р-12 и боеголовки к ним. А теперь американцы, казалось, желали устранения практически всей советской военной техники, главным образом 42-х легких бомбардировщиков ИЛ-28.
Новые американские требования создавали одну из сложных для Микояна проблем. Известный как человек Кубы в Кремле, Микоян теперь не знал, какой прием ожидает его в Гаване. Посол СССР на Кубе Александр Алексеев, донесения которого с 1959 года составили летопись дружеских связей между СССР и Кубой, рисовал мрачную картину, впервые за все время выражая тревогу по поводу долгосрочной перспективы советско-кубинских отношений{1}. Микоян понимал, насколько велика ставка. Фидель Кастро вынужденно согласился с Размещением на Кубе ядерного оружия как необходимого средства для защиты. А теперь Советский Союз должен разъяснить Кастро, который, по словам Алексеева, находился «в очень нервном состоянии», почему он готов убрать такое ценное оружие в обмен на устные заверения Вашингтона о ненападении{2}. Более того, спеша продемонстрировать мировому сообществу добрую волю, Хрущев согласился с инспекцией представителями ООН демонтированных ракетных комплексов на Кубе. А ведь Рауль Кастро предупреждал Кремль, что ни один кубинский лидер никогда не согласится с урегулированием кризиса, предусматривающим инспекцию на месте.
