Ещё через пять секунд после начала штурма прозвучал первый залп. Удар вышел довольно мощным, но не смертельным. Тяжелая болванка угодила в носовую часть, выворотив правое ходовое колесо, развернув броню 'розочкой'. Траки брызнули стальным градом. Во все стороны сыпанула шрапнель из осколков снаряда и каменной крошки. От удара второй танк на секунду приподняло, на несколько сантиметров оторвав от земли. Казалось, можно было даже расслышать надсадный скрежет метала, подвергнувшегося столь варварскому насилию. Хотя, конечно, за грохотом взрывов и треском выстрелов подобное невозможно.
Неведомо каким образом, однако противник попался живучий - и стойкий. После такого попадания, да еще учитывая внезапность, можно было рассчитывать, что экипаж как минимум обеспечен контузией и разбитыми лбами, если не разорванными барабанными перепонками или ожогами. Но не тут-то было.
Уже через пару секунд башня бронированного исполина вздрогнула и с непреклонностью палача поползла навстречу обидчику - пусть и бывшему собрату. Причем немцы так проворно, так сноровисто управлялись с танком, что можно было даваться диву. Хотя удивление пришло после боя. А в тот момент Гуревич не на шутку встревожился. Разведчики, от досады на первый промах во второй раз вообще смазали. Пускай на какой-то пяток сантиметров - этого хватило, чтобы снаряд, хищно щелкнув по броне, словно гончая мощными челюстями, срикошетил в сторону. И лишь только когда башню уже почти довернули, удалось сделать смертельный выпад.
Огненный шар, вырвавшись из дула, с шипением пронесся над площадью. Достигнув цели, безжалостно вспорол броню, вклинившись в сочление башни и корпуса. Громыхнул взрыв, к серо-молочному предрассветному небу взметнулся алый локон огня. Словно игрушечную, башню буквально вырвало с корнем, отшвырнув на полтора десятка метров в сторону. Внутри занялся пожар - зачадил грязным черным дымом. Следом целой серией взрывов рванул боезапас.
Немцы же, естественно, как всякие обычные, люди невольно отвлеклись на происходящее - чем не замедлили воспользоваться диверсанты. И автоматы, и бортовой пулемет танка работали без умолку, скашивая неудачливых расчетливыми очередями. В итоге уже через какие-то полминуты после начала количество немцев на площади хорошо, если только уполовинилось.
Как только взрывы смолкли, Гуревич скомандовал группе 'Вперед!' Помимо четырех человек прикрытия двое остались в танке и ещё трое - в качестве десанта. Противник уже не думал оказывать сопротивление - солдаты оказались заняты гораздо более насущной задачей: спасения жизней товарищей и своих.
Пройдя таким образом как нож сквозь масло, Гуревич беспрепятственно ворвался в здание. Охрану разведчики выбивали без всякой жалости, да и с обслугой не церемонились. В конце концов им противостояли регулярные воинские части, с боевым оружием в руках, а не херувимы с крыльями. Хотя, безусловно, никто не видел чести в 'избиении младенце' - просто это было необходимо сделать. И потому это было сделано.
Смертоносным вихрем пронеслись десантники по коридорам: врывались в кабинеты, зачищали лестничные пролеты. Опорный пункт при входе разнесли гранатами, нового прочного заслона Противник не успевал создать нигде. Да и не могли этого сделать штабные работники - им по должности не положено.
В итоге еще через пару минут здание почти обезлюдело. Внутри не оказалось ни одного советского - только немцы. Начальство отчего-то заняло места не на втором-третьем, а на пятом этаже. 'Пускай в здании есть лифты, все же... Хотя, может у них там так принято? - подумал про себя Гуревич, но тут же прервался. - Да и черт бы с ними! Нам же легче!'
Все-таки Гуревич признавал, как крупно им повезло сегодня. Несмотря на довольно солидный размер подразделения - полк как-никак, - бойцы из немцев оказались неважные. Вероятно, в незначительный сам по себе город бросили один из резервных полков, составленный по большей части из европейских добровольцев, наученных кое-чему и кое-как. В Советском Союзе давно знали про так называемы 'клубы по интересам'. Эти тренировочные лагеря, под маской спорта пропагандировавшие нечто вроде базовой армейской тренировки, расцвели в последние годы по всем странам старой Европы. Там как раз и готовили оболваненных молодчиков на золото из партийной кассы времен ещё третьего рейха, тщательно упрятанное нацистами.
До определенного времени и СССР, и Япония смотрели на подобные игры сквозь пальцы - начинание ещё могло сойти за чистую монету для масс, однако на уровне государств уровень был явно ниже любительского. Однако же, вот как теперь обернулось - выпал шанс на деле использовать задумку. Сыграть, так сказать, в полную силу завалящий козырь. И получить вполне ожидаемый в массе успешный, но по качеству - провальный результат. Как ни крути, какое современное оружие на давай - от одного этого солдаты не станут солдатами. В чем лишний раз убедились десантники.
Между тем не зачищенным остались буквально несколько последних комнат на этаже. Где вероятно как раз и разместились комендант с аппаратом. Закономерно опасаясь, что уж для личной защиты местный фюрер не преминул стянуть максимум доступных сил, Гуревич решил не атаковать в лоб. Было принято решение сделать отвлекающую вылазку в приемную, а самим тем временем аккуратно проломить стену и ворваться внутрь с тыла. Что в итоге и вышло - без сучка, без задоринки.
Активно отвлекаемые со стороны входа, немцы извечной русской азиатского коварства не ожидали. Но внезапно комнату потряс взрыв, брызнувший щедрым дождем каменной крошки. Следом из дымящегося проема внутрь влетела щедрая россыпь светошумовых гранат. Задержка стояла крохотная - не больше секунды - и лишь немногие из находившихся внутри успели хоть как-то укрыться. И, когда следом за ослепительной вспышкой из пролома в стене выскочили чумазые десантники, направо и налево раздающие пинки, затрещины и удары прикладами, штабу интервентов осталось лишь сдаться на милость победителей.
Хотя, справедливости ради следует признать, что местный начальник охраны не робкого десятка, да и подчиненные под стать. Только уж очень мало их осталось... Но, несмотря на потери, солдаты как раз сдаваться не собирались - занявшая было позиции у дверей четверка немцев сориентировалась и уже готова была открыть огонь по диверсантам. Помешал комендант, чуть ли не с кулаками бросившийся на своих же подчиненных, истошно вереща что вроде: 'Вы сума сошли! Они же нас всех!...' Запаниковавший начальник таким образом окончательно подорвал боеспособность последнего оплота сопротивления, банально повиснув на стволах.
От увиденного Гуревич испытывал двойственные чувства: с одной стороны начальник - тряпка, а не человек, - естественно никаких положительных эмоций вызывать не мог. С другой же устроенная паника, движущей силой которой и стал комендант, позволила избежать возможных потерь. 'Вот ведь действительно... - чертыхнулся Рустам. - Не было бы счастья...'
Местный временный начальник, оказавшийся внезапно очередным фоном из захудалого древнего рода, проявил чудеса понимания. Никаких попыток возражать, никаких необдуманных слов или хуже того - поступков. Полковник искренне старался делать вид, что любит Россию, русских и вообще оказался здесь чуть ли не насильно - его заставили, запугали, беспощадно наплевав в душу. При этом за краткие мгновения знакомства, пока даже опытные разведчики стояли молча, пришибленные словоохотливостью коменданта, фон успел выдать такую хвастливую тираду, что даже сам в итоге запутался, оборвавшись на полуслове. Смотреть на подобное поведение офицера оказалось весьма противно. Причем не только нашим. Немцы, суровые подтянутые вояки, на чьей груди потертые ордена не сверкали россыпями, лишь презрительно морщились от негодования. Увы, таких оказалось немного.
В конечном итоге Гуревичу надоел слушать малопонятный и уж точно бессмысленный бред коменданта.
