Они подождали, пока я не зашла в дом и не помахала им через окно, показывая, что со мной все в порядке, тогда они уехали.

В моей сумочке лежал пистолет Фелиции, а стрелок вряд ли знал, где я нахожусь. Но это все равно не удержало меня от того, что я мысленно щелкала костяшками пальцев каждые десять секунд. Я плотно задернула все шторы, а потом села перед телевизором. И приглушила звук, чтобы можно было расслышать подозрительный шум на крыльце или у кустов под окнами. Стала ждать Хукера.

Около восьми к дому подъехала машина и устроилась позади «мини». Я украдкой глянула из-за занавески и увидела, что Хукера подбросил домой его друг-пилот.

Я открыла входную дверь, он вошел с самодовольным видом, схватил меня за футболку и поцеловал.

– Я дома, – сказал гонщик. – Я голоден.

– Кушать хочешь?

– Ага, и это тоже. Полагаю, еда, как по волшебству, не возникла на кухне?

– Должно быть, у кулинарной феи выходной.

– Ну и ладно. Я знаю место, где можно по локоть измазаться в соусе, поглощая ребрышки.

– Наверное, это не очень хорошая затея. Лучше нам заказать доставку.

И я рассказала ему про стрелка и его напарника.

Хукер широко улыбнулся. Показался целый ряд идеально-белых зубов. Морщинки собрались в уголках глаз.

– Дай убедиться, что я правильно понял. Фелиция подстрелила парня в черном? И Громилу Напрокат тоже.

Мне пришлось улыбнуться вместе с ним. Теперь, по прошествии какого-то времени, это казалось немного забавным, в сюрреалистическом смысле.

– Ага. Подстрелила. Одного в ногу. Другого в руку.

– А потом вы убежали, дамы привезли тебя сюда и уехали.

– Да. И Фелиция отдала мне свой пистолет.

– Я завидую. У тебя был день намного интереснее моего.

– Ты нашел свою яхту?

– Возможно. Мы нашли те острова. Они примерно в десяти милях от берега и на приличном расстоянии от Нуэво-Кабо. Признаков жизни не обнаружено. Растительность густая. И там есть узкие морские проливы, в которых можно скрыть яхту. Некоторые из них довольно глубоки. Мы заметили блики в одном из таких проливов между островами. Неизвестно, была ли это «Счастливая Потаскушка». Было слишком опасно оставаться там дольше или спускаться ниже. Я не хотел, чтобы Билл сбежал в другое укрытие.

– И что теперь?

– Теперь закажем пиццу, а завтра возьмем яхту Рича и начнем искать твоего брата.

На журнальном столике затанцевал, вибрируя, оставленный мной мобильник.

– Привет, подруга, – сказал Джуди, когда я ответила. – У меня новости. Я только что получил звоночек от Тодда. Его вызвали обратно на «Флекс». Они рано утром уплывают. И на борту Сальзар с ныряльщиком.

Я с трудом вылезла из кровати в четыре утра, приняла душ, пытаясь проснуться, почистила зубы и подсушила волосы феном. Спотыкаясь, я прошла на кухню и обнаружила Хукера, который пил кофе и доедал остатки пиццы.

– Доброе утро, – сказал он.

– Это не утро. Утром бывает солнце. Ты его видишь?

– Нам не надо солнца. Нам нужно сесть на яхту и выйти из порта незамеченными. Я знаю: тут рядом есть круглосуточный магазинчик. Мы закупимся там водой и батончиками мюсли, а потом я суну тебя с едой на яхту. Приткну куда-нибудь «мини» и дойду обратно пешком. Не хочу оставлять машину Билла на парковке у порта.

– Ты много знаешь о яхтах, верно?

– Знаю достаточно, чтобы доплыть до островов и обратно... если не будет проблем. Обещают хорошую погоду. Спокойное море. Никаких штормов не предвидится. У Рича шестидесятифутовый моторный катер фирмы «Сансикер Предатор» (*). Развивает скорость до тридцати двух узлов. На нем достаточно топлива, чтобы доставить нас туда, куда мы хотим. Тебе придется помочь мне вывести его из дока. Как только мы выйдем в море, всем займется компьютер.

– И как долго нас не будет?

– Не знаю. Пару дней, надеюсь. У меня мало времени. Я должен начать промо-компанию в конце этого месяца.

Я выросла в Балтиморе, у гавани, но ничего не знала о лодках. Могу отличить катер от парусника, но и только. Так что, по-моему, у Рича Ваны  была яхта с длинным носом. Она сияла белизной, а по боку проходила широкая темно-синяя полоса. Рубка управления находилась на корме, скрытая, но уютная. Спустившись по ступенькам, я увидела, что внутри яхта была обита высококлассной древесиной и обставлена роскошными диванчиками и креслами, обитыми дорогой тканью. Ультрасовременная кухня, две спальни, две ванные комнаты с душем и небольшая гостиная, совмещенная со столовой.

Хукер скинул меня вместе с продуктами и сразу же поехал парковать «мини». Я убрала хлеб, арахисовое масло, кашу, молоко, пиво, печенье, герметизированные упаковки с болонской колбасой, нарезанной ветчиной и сыром, а также крендельки, батончики мюсли и консервы со «Спагетти-О» (Марка фирмы "Кэмпбелл", знаменитой своей консервной продукцией, что-то вроде консервированных макарон в томатном соусе с разными добавками: тефтелями и прочим.– Прим.пер). И прежде чем вернулся Хукер, я быстренько взглянула на двигатели. Я не знаю ничего о яхтах, но я знаюдвигатели. И эти были огромные. Два сдвоенных дизеля от Мэннинга.

Ладно уж, меня больше порадовали двигатели, чем кухня. Нет, она тоже была замечательной. Встроенные современные холодильник и морозилка, микроволновка и обычная плита, встроенная кофеварка, посудомоечная машина и холодильный шкаф для вина. Отличная техника, но едва ли дотягивает до уровня дизелей. Плюс там еще был двадцатикиловаттный генератор, десять батарей в двадцать четыре вольта, две по двенадцать, и зарядные устройства.

Я пробралась обратно в кухню, услышав Хукера на палубе. В одно мгновение он спустился по лестнице и обошел меня, чтобы проверить все вокруг. Он огляделся, и я решила, что все в порядке. Он поднялся в рубку управления и запустил генератор. Отключил и убрал провод, тянущийся от причала. Щелкнул переключателями, чтобы завести главный двигатель. Включил высокочастотное радио, автопилот, радар, систему глобальной навигации, эхолот и бортовой компьютер. Ввел в навигатор бортового компьютера курс на Кубу из Ки-Уэст. И опробовал носовое подруливающее устройство.

И все время, пока это делал, он описывал свои действия, а я пыталась запомнить, на случай, если мне придется действовать самой. Никогда ничего не знаешь наверняка, верно? Его ведь может смыть за борт. Или приступ сердечный случится. Да он может просто напиться и вырубиться!

– Словарь, – начал Хукер. – Веревки называются тросы. Вот эти штуковины – кранцы (Используются для смягчения удара при швартовке яхты к причалу. – Прим.пер.). Здесь – правый борт. Здесь – левый. Спереди – нос. Позади – корма. Руль – это штурвал. А кухня – камбуз. Толчок – гальюн. Не знаю, почему у них особенные названия. По мне, это никакого смысла не имеет. Может, кроме гальюна.

Хукер протянул мне портативную рацию.

– Как только двигатели разогреются, мы начнем отходить, и тебе придется помочь мне. Я дам тебе указания по рации. Обычно есть человек, который на палубе отвязывает тросы, но так как мы пытаемся выскользнуть по-тихому, надо будет как-то справиться без чьей-то помощи. Я начну выводить яхту из дока, а ты отвяжешь тросы и бросишь их на борт. Придется начать с носа и продвигаться к корме.

Я приготовилась. Старпом Барни к вашим услугам. Перелезла через поручни на носу яхты и вскарабкалась на причал. На мне были шорты, кроссовки и розовая кепка. Мне не нужны были солнечные очки, потому что солнце все еще старалось подняться из моря. В руке у меня была рация. И я была чертовски взволнована.

Хукер стоял у штурвала, и я видела, как он поднес рацию к губам.

– Она готова, – сказал он. – Начинай бросать тросы. Сначала на носу.

– Ладно, – откликнулась я. – Делаю на носу.

Я дотянулась до троса, и тут моя рация выскользнула, ударилась о причал, плюхнулась в воду и исчезла. Я подняла взгляд на Хукера, выражение его лица было похоже на того стрелка, когда тот смотрел на кровь, пропитывающую его рубашку.