Хинсли и сотрудники ЦОР разошлись во мнении относительно захвата «Лауенбурга». Основные споры разгорелись вокруг сроков проведения операции. По мнению сотрудников ЦОР, с момента захвата предыдущего немецкого траулера прошло слишком мало времени и противник может догадаться, что и «Мюнхен», и «Лауенбург» подверглись нападению исключительно с целью захвата «Энигмы» и ключевых установок для нее. В результате в процедуру шифрования будут внесены изменения, и тогда все усилия специалистов из Блетчли-Парка пойдут насмарку. Та же участь могла постичь и модификацию «Энигмы», которой пользовались в люфтваффе. Реконструировать же таблицу биграмм можно было попытаться и не прибегая к захвату новых немецких кораблей, а за счет «подстрочников», которых в Блетчли-Парке накопилось предостаточно.
В конце концов было решено все-таки рискнуть и провести операцию по захвату «Лауенбурга». 22 июня вице-адмирал Гарольд Берроу получил из адмиралтейства приказ, в котором ему предписывалось захватить немецкий траулер «Лауенбург» вместе с имевшейся на его борту «Энигмой» и ключевыми установками для нее. Английские эсминцы «Дикарь», «Нигерия», «Бедуин» и «Юпитер», которые должны были принять участие в операции, вышли в открытое море 25 июня. Члены экипажей этих кораблей были в полном неведении относительно ее целей. Лишь 27 июня им сообщили, что они охотятся за немецким метеорологическим судном, занимавшимся составлением сводок погоды для бомбардировщиков, которые совершали налеты на Лондон. Первому моряку, заметившему «Лауенбург», была обещана солидная денежная премия, а стрелкам было приказано немедленно открывать огонь, но стрелять исключительно мимо цели — просто чтобы напугать немецких моряков и заставить их в панике покинуть свое судно.
28 июня впередсмотрящий на «Дикаре» заметил «Лауенбург». Нескольких орудийных залпов с «Дикаря» и «Нигерии» хватило, чтобы экипаж «Лауенбурга», погрузившись на две шлюпки, покинул свое судно. Призовая команда, посланная с «Дикаря», обнаружила на покинутом немецком траулере лишь груду бумаг и гору пепла в паровом котле. Несколько минут спустя на борт «Лауенбурга» с «Юпитера» прибыл лейтенант Алан Бэкон, офицер военно-морской разведки. Изучив обстановку на «Лауенбурге», он решил, что, скорее всего, экипаж судна все-таки успел сжечь секретные документы, находившиеся на борту, и выбросить в море «Энигму». Бэкон распорядился упаковать все найденные бумаги в мешки и перевезти их на «Дикарь». После того как Бэкон и призовая команда вернулись восвояси, немецкий траулер был затоплен.
Через час на борт «Нигерии», где находился вице-адмирал Берроу, поступила радиограмма с «Бедуина», который отвечал за захват «Лауенбурга» и допрос членов экипажа. В ней говорилось:
«Немецкий радист утверждает, что послал в Вильгельмсхейвен сообщение о том, что „Лауенбург“ подвергся нападению, но не указал, кто именно осуществил нападение, и не получил подтверждения, что сообщение дошло до адресата».
Берроу ответил «Бедуину» следующей радиограммой:
«Следует соблюдать строжайшую секретность в отношении проведенной операции. На все вопросы рядовой состав должен отвечать, что нами был обнаружен и потоплен вооруженный немецкий траулер, а его экипаж взят в плен».
Утром 29 июня Берроу сообщил в адмиралтейство:
«Цель операции не достигнута, так как не удалось заполучить самую главную вещь. Траулер потоплен, 22 человека взяты в плен. Радист утверждает, что сообщил о нападении, не уточняя, кто его осуществил, но не получил подтверждения о приеме сообщения».
Под «самой главной вещью» Берроу понимал военно-морскую «Энигму», которую немецкие моряки с «Лауенбурга» выбросили за борт задолго до того, как призовая команда с «Дикаря» оказалась на борту немецкого траулера.
На обратном пути Бэкон заперся в капитанской каюте и занялся разбором бумаг, найденных на «Лауенбурге». Среди карт и пустых бланков Бэкону удалось отыскать три важные бумаги: две из них содержали описание соединений на коммутационной панели «Энигмы», а третья — порядок следования дисков в «Энигме» и угловое положение колец на этих дисках. 2 июля Бэкон передал находку в Блетчли-Парк, а в английских газетах появилось следующее коммюнике:
«Вчера вечером адмиралтейство сообщило, что в ходе одной из разведывательных операций, которые периодически проводятся к северу от Исландии, наши военные корабли потопили немецкий метеорологический траулер, взяв в плен 22 члена его экипажа».
В Блетчли-Парке и адмиралтействе затаив дыхание ожидали реакции немцев на очередную потерю своего траулера и вздохнули с облегчением, когда поняли, что и эта удачно проведенная операция сойдет им с рук. В результате криптоаналитики секции № 6 в Блетчли-Парке в конце июля 1941 года смогли наладить оперативное чтение военно-морских шифровок противника. Теперь их содержание доводилось до сведения адмиралтейства через несколько часов после того, как они были перехвачены. В августе и сентябре было предпринято еще несколько попыток захватить немецкие военные суда, но все эти попытки закончились неудачей, а одна из них и вовсе превратилась в настоящий фарс. Шесть английских эсминцев на всех парах бросились на перехват немецкого морского каравана, зафиксировав его появление на своих радарах, но вскоре выяснилось, что это был не караван, а несколько аэростатов заграждения, унесенных ветром в открытое море.
Не следует полагать, что английским криптоаналитикам удавалось легко вскрывать ключевые установки для военно-морской «Энигмы». Придуманные ими методы вскрытия иногда давали осечку, как это случилось с бенберийским методом Тьюринга в первую неделю августа 1941 года. Однако если в Блетчли-Парке не могли вскрыть ключевые установки за какой-то день, то там переключались на так называемый парный день, когда немецкие операторы связи использовали тот же самый порядок следования дисков и такое же угловое положение колец на этих дисках. В результате англичане не сумели вскрыть ключевые установки для военно-морской «Энигмы» только 18 и 19 сентября. В остальные же дни, даже после того как в конце июля 1941 года перестали действовать ключевые установки, захваченные на «Лауенбурге», среднее время, затрачиваемое на вскрытие новых ключевых установок, составляло порядка 50 часов.
В распоряжении английских криптоаналитиков были два основных алгоритма взлома военно-морской «Энигмы». Первый включал использование бенберийского метода, который позволял существенно сократить количество возможных вариантов расположения дисков в «Энигме». Затем с помощью «подстрочников» или информации, собранной в ходе применения бенберийского метода, англичане вручную проверяли относительно небольшое количество оставшихся вариантов. Если первый метод не давал результата, то в Блетчли-Парке применяли второй метод — осуществлялся ввод «подстрочника» в «Бомбу», которая проверяла все возможные варианты расположения дисков в «Энигме».
Решение задачи взлома военно-морской «Энигмы» англичанам упростили сами немцы. Они осуществляли смену ключевых установок в соответствии с определенными правилами. Зная эти правила, английские криптоаналитики могли исключить из своего рассмотрения значительное количество ключевых установок. Первое правило гласило, что один из трех дисков, значившихся под номерами 6, 7 и 8, всегда присутствовал в «Энигме». Это означало, что из 336 вариантов порядка следования дисков в «Энигме» можно было не рассматривать 60, в которые не входили диски 6, 7 и 8. Второе правило состояло в том, что если в какой-то день диск занимал определенное положение в «Энигме», то на следующий день этот диск никогда не устанавливался в то же самое положение. Например, если в понедельник и во вторник порядок следования дисков в «Энигме» был 2, 6 и 7, а в пятницу и в субботу — 8, 7 и 4, то можно было со всей уверенностью заключить, что в среду и в четверг диски под номерами 2 и 8 не будут использованы в качестве первого диска «Энигмы», диски с номерами 6 и 7 — в качестве второго диска, а диски с номерами 7 и 4 — в качестве третьего диска. В результате количество вариантов, которые следовало проверить с помощью «Бомбы», сокращалось с 336 до 105 (после применения бенберийского метода оставалось всего порядка десяти вариантов). Однако учитывая, что количество «Бомб», имевшихся в распоряжении англичан, было весьма ограниченным, надеяться на сверхоперативное чтение немецких шифровок не приходилось. Среднее время проверки на «Бомбе» одного варианта порядка следования дисков составляло около 20 минут. Это означало, что для тестирования 105 вариантов потребовалось бы примерно 35 часов непрерывной работы одной «Бомбы».
