– Не-ет, Студент, не джунгли это, – Коля медленно обернулся, почему-то поднял взгляд к кронам деревьев и перешел на шепот: – И не вихри. Это… с глазами кто-то… я взгляд чувствую. Я…

Коля Сивый не закончил мысль. Ведь очень трудно мыслить и говорить, когда у тебя в голове дыра, проделанная винтовочной пулей.

В кронах деревьев заметался отзвук выстрела, поднялся птичий гвалт, и в тот же миг время для Андрея словно остановилось, а еще он будто бы увидел себя и Колю со стороны. Казалось, что вокруг бойцов сделала полный круг кинокамера, и Лунев увидел снятый ею эпизод.

Пуля попала Коле в затылок и вышла над левой бровью. Выходное отверстие, как и положено, оказалось больше входного, из него выплеснулись темно-вишневые, почти черные сгустки и множество мельчайших капелек крови, которые оросили все на расстоянии в несколько метров. В том числе забрызгали остолбеневшего Андрея.

Он медленно поднял руку, утерся рукавом и только потом сообразил, что представляет собой отличную мишень.

Дальше время, наоборот, будто бы ускорилось. Андрей резко присел, вскинул автомат, щелкнул переводчиком огня и полоснул длинной очередью по зарослям. В ту же секунду Коля Сивый начал заваливаться как раз на Лунева. Андрей понимал, что придерживать тело товарища не имеет никакого смысла, но зачем-то все-таки попытался смягчить его падение, отчего потерял равновесие и завалился навзничь.

Как оказалось, и то, что Коля рухнул прямо на Лунева, и то, что Андрей растянулся на земле, пошло Студенту на пользу. В точности там, где секундой ранее находилась голова Андрея, просвистела еще одна пуля.

Лунев снова вскинул автомат и нажал на спусковой крючок. Одновременно он начал энергично работать ногами, упираясь пятками в податливый грунт, высвободился из-под тела Сивого, отполз назад, перекатился под прикрытие каких-то кустов и уже оттуда дал третью очередь.

Широкие листья кустарника прошила еще одна пуля, и Андрей понял, что пора опять перекатываться. Сменив позицию, он перезарядил автомат, но вновь открыть огонь не успел. Чья-то железная рука схватила его за воротник и затянула в глубокую яму, что обнаружилась в паре метров позади новой позиции Лунева.

Андрей дернулся было, пытаясь сопротивляться, но быстро сориентировался и затих. В яму его затащил майор Фролов. Убедившись, что глаза у Лунева больше не белые от страха и перевозбуждения и что он разобрался в обстановке, майор выпустил бойца из жесткого захвата, приложил палец к губам и взглядом указал сначала на средний ярус зелени, а затем на позицию между огромными корнями старого вывороченного пня, справа от ямы.

Эту позицию заняла Люся с СВД в руках. Девушка через оптику внимательно изучала кроны растущих вдоль тропы деревьев. Похоже, намечалась небольшая снайперская дуэль.

– Не покажется он, – шепнул Андрей. – Надо выманить!

– Сидеть! – строго проронил майор.

В тот же миг справа стукнул выстрел, а секундой позже в кроне одного из деревьев громко зашуршало, затрещало, а затем послышался глухой удар чего-то тяжелого о землю.

– Уходим! – Фролов потянул Андрея за рукав.

– А Коля?!

– Нет больше Коли, – Фролов махнул рукой Люсе. – Отползай! Медленно!

– Пулемет хотя бы… забрать… – хмурясь, сказал Лунев.

– Фиговый из меня учитель, – майор вздохнул. – Ты не понял, да? Нас обложили так, что носа не высунуть. Снайпер – это замануха. Расслабимся, встанем в полный рост, пойдем над Сивым горевать, остальные тут же шквальный огонь откроют. Заметь, твой Коля с пулеметом на самом открытом месте лежит. Все, забудь! Ползком за Люсей, марш!

– Это кхмеры, да?

– Может, кхмеры, а может, другие херы… – майор толкнул Андрея в бок. – Ползи!

Лунев прополз метров десять, не больше. На одиннадцатом метре прямо перед носом у Андрея прелая листва вдруг вздыбилась, и на свет божий явился какой-то грязный до безобразия человек с автоматом в руках. Человек резко сел, вскинул оружие, целясь Андрею в лоб, и что-то коротко выкрикнул. Как-либо отреагировать Лунев явно не успевал, а потому просто зажмурился.

Следом за выкриком послышался сухой щелчок, затем лязг затвора, а дальше хрип и бульканье. В лицо Андрею снова брызнуло что-то теплое и липкое, но теперь это стало поводом открыть глаза, а не зажмуриться. Новая картинка оказалась не менее впечатляющей, чем сцена гибели Сивого.

Боец партизанской армии красных кхмеров, возникший на пути у Лунева, выронил автомат, схватился за горло и теперь медленно заваливался навзничь, забрызгивая все вокруг кровью из перерезанной глотки. Горло у него было располосовано, как говорится, от уха до уха. А слева от врага, опираясь на локоть и вытирая нож о траву, полулежал… Прохоров!

– Чего вылупился, Студент? – Сержант делал вид, что ничего особенного не произошло, но руки у него заметно дрожали. – Я ведь колхозник, ты забыл? С семи лет помогал бате свиней колоть.

– Пригнитесь, головорезы, – из ямы выбрался Фролов. – Повезло тебе, Андрей. «Калаш» у него китайский, патрон перекосило. А тут Прохоров подоспел. Должок теперь за тобой.

Фролов почему-то уставился на Прохорова, словно ожидая от него какого-то признания или даже покаяния.

– Вы ведь тоже целились, – нехотя проронил сержант. – Я мог бы и не напрягаться.

– Но уж если ты влез на линию огня, флаг тебе в руки, – назидательным тоном произнес майор. – Точнее, нож. И твое счастье, Прохоров, что ты не замешкался. Иначе продырявил бы я и кхмера, и тебя, горемычного, понял?

– Понял, – Прохоров отвел взгляд. – Виноват. Учту.

– Учти. А ты, Лунев, учти дважды: что смотреть надо, куда ползешь, и что Прохору теперь должен.

– Я… понял… – Лунев ответил чуть рассеянно. – Отдам.

– Это точно, – майор усмехнулся. – Отдашь. И не раз. Скоро устанете считать, кто кому и сколько должен. Вперед, бойцы. И не расслабляться. Эти жабы тут столько нор понарыли, жуть!

– И мины еще кругом, – сказал Прохоров. – И «крокодилы ням-ням», и эта фигня, от которой «вертушки» в пыль рассыпаются… «дым без огня». Зашибись местечко!

– И это далеко не полный ассортимент нашего универмага, – майор снова усмехнулся. – Теперь молчок, пока не разрешу. Ясно?

– Так точно! – ответил Прохоров.

– Молчок, я сказал! Ясно?

Сержант и Лунев одновременно кивнули.

– Другое дело. Давайте, бойцы, двигайте поршнями.

Ползти пришлось не так уж далеко, но долго, несколько раз бойцы были вынуждены замереть и выждать, когда мимо прокрадутся кхмеры. Только теперь до Андрея дошло, насколько в действительности густо населены джунгли. И не только всевозможной живностью или непонятной чертовщиной, но и людьми. Лишь сейчас Лунев понял, что имел в виду майор Фролов, когда говорил, что вблизи объекта будет «много кого, и все злые». Даже на дальних подступах джунгли выглядели, как проходной двор. Из чего следовало, что объект представляет интерес для трех как минимум сторон – для наших, янки и кхмеров. Получалось, рядом с объектом должно быть вообще столпотворение, как в ГУМе перед Новым годом.

Наконец троица сползла в небольшой овражек, поднялась на ноги и, пригибаясь, прошла еще сотню метров примерно в юго-западном направлении. Дальше овражек начинал ветвиться и мелеть, но это не имело значения. Дальнейший путь лежал поверху. И не втроем, а всей группой. Без вариантов.

Люся и с ней остальные ребята поджидали Фролова и его эскорт на развилке. Вид заляпанного кровью Лунева произвел впечатление, казалось, только на Жигунова и Люсю. Но что на самом деле выражал взгляд девушки, Андрей так и не понял, а санинструктор взглянул на товарища исключительно, чтобы убедиться, что кровь чужая, а сам боец не ранен. Выяснив это, Жигунов уставился на майора Фролова. Остальные впились в командира преданными взглядами с самого начала, как только он появился у развилки.

Оно и понятно. Ведь после первой встряски, когда пришлось выпрыгивать из гибнущей «вертушки», бойцы не прочувствовали серьезность ситуации. Во-первых, это нормальная реакция, первая фаза любого шока – возбуждение и даже эйфория. Во-вторых, да, погиб пилот, но, как ни цинично это звучит, кто его знал? Теперь же ситуация повернулась другим боком. Во-первых, на смену фазе возбуждения всегда приходит фаза угнетения, она же – тревоги и страха. И эта фаза так и поступила. Пришла, расположилась и начала качать права. А во-вторых, бойцов ошарашила потеря Коли Сивого, с которым они прослужили бок о бок полтора года! Получалось, любой из бойцов и в любой момент мог погибнуть, как погиб Коля?! Совсем другая песня!