93. — Да ведь это просто смешно — предлагать овсяную кашу и кому? Следовало бы знать, если вам вообще хоть что-нибудь известно, что ни один старый моряк не любит овсяную кашу!

— Простите, но мне казалось, что поскольку этот человек — ваш дядя, то …

— Он-то мой дядя, ну и что из этого? Несёте какой-то вздор, даже слушать не хочется!

— Можете называть это вздором, если угодно. Я знаю одно: мои дяди — старые люди, и им овсяная каша нравится!

— Это означает всего лишь, что ваши дяди …

94. — Пойдём домой! Мне надоела эта давка. Ты же сама прекрасно знаешь, что в переполненном магазине не очень-то уютно.

— Кто же думает об уюте, отправляясь за покупками?!

— Как кто? Конечно, я. И я уверен, что если пройти немного дальше по улице, то можно найти несколько магазинов, в которых не так много народа. Следовательно, …

95. — Они утверждают, будто ни один врач не увлекается метафизикой и не играет на органе, однако мне известно о вас нечто такое, что заставляет думать иначе.

— Интересно, откуда вы узнали? Вы же никогда не слышали, как я играю на органе.

— Разумеется, не слышал. Зато мне довелось как-то раз слышать, как вы, доктор, рассуждали о поэзии Броунинга. Из вашей речи можно было заключить, что вы, во всяком случае, интересуетесь метафизикой. Следовательно, …

Извлеките силлогизм из каждого отрывка, который приводится ниже, и проверьте правильность его заключения.

96. — Даже не говорите! Я знавал больше богатых купцов, чем вы, и могу утверждать, что ни один из них от сотворения мира не был старым скрягой.

— А какое отношение это имеет к старому мистеру Брауну?

— Как какое? Разве он не очень богат?

— Очень, ну и что из этого?

— Как что? Разве вы не видите, сколь абсурдно называть его прижимистым купцом? Либо он не купец, либо он не скряга!

97. — Как мило с вашей стороны справляться о моем здоровье! Я действительно чувствую себя сегодня гораздо лучше.

— А что послужило причиной столь приятной перемены: природа или искусство?

— Я думаю, что искусство. Доктор прописал мне кое-что из своих патентованных лекарств.

— Ну что же, я никогда больше не назову его обманщиком: нашёлся хоть один человек, которому стало лучше от его лекарств.

98. — Нет, ты мне ни чуточки не нравишься. Лучше я пойду и поиграю со своей куклой. Куклы никогда меня не обижают.

— Ах ты маленькая глупышка! Куклы нравятся тебе больше, чем кузины!

— Конечно! Кузины всегда меня обижают — по крайней мере все кузины, которых я видела.

— Хотела бы я знать, что отсюда следует! Может быть, ты хочешь сказать, что все кузины — не куклы? Но разве кто-нибудь утверждает обратное?

99. — Почему вы решили, что это герань? С такого расстояния невозможно отличить один цветок от другого. Я могу лишь с уверенностью сказать, что все эти цветы красные: для этого мне не нужно телескопа!

— Но ведь некоторые герани красные, не так ли?

— Не отрицаю, ну и что? Уж не хотите ли вы сказать, что некоторые из этих цветов — герани?

— Именно это я и хотел бы сказать, если бы вы могли проследить за ходом моих рассуждений. Но стоит ли мне что-нибудь доказывать вам, это ещё вопрос!

100. — Ребята! Вы выдержали трудный экзамен. На прощанье я хотел бы дать вам один совет. Помните: все, кто всерьёз жаждет обрести прочные знания, должны работать упорно.

— Благодарю вас, сэр, от имени моих школьников! Горд сообщить вам, что по крайней мере некоторые из них всерьёз жаждут получить знания.

— Очень рад слышать это, но почему вы так думаете?

— Как же иначе, сэр? Уж мне-то известно, как упорно они работают (я хочу сказать, некоторые из них). Кому и знать, как не мне!

Из приводимого ниже отрывка извлеките силлогизмы или рассуждения, имеющие форму силлогизмов, и проверьте их правильность.

Представьте себе, что любящая мать отвечает другу семьи, высказавшему в весьма деликатной форме вопрос о том, не слишком ли она обременяет своих детей уроками.

101. Надеяться-то им не на кого, не век же мы будем их опекать.

Деньги даром никому не платят, стало быть, придётся им работать. А как они будут работать, если ничего не знают? Можете мне поверить на слово: в наше время без образования и шагу не ступишь. Знающие люди говорят, что самое учиться, пока ты молод. Взрослым-то уже ничем толком не научишься. Ребёнок за час выучит больше, чем взрослый — за пять. Стало быть, уже коли учиться, так учиться смолоду или вообще не браться за учёбу. Конечно, если у детишек со здоровьем неважно, то и требовать с них многого нельзя, какой разговор? Только от докторов я слыхала, что здоровых детей по цвету лица всегда отличить можно. Взгляните-ка на моих: у них щёки, что твои розы! Говорят ещё, что для здоровья полезно заниматься не более 6 часов в день и два раза в неделю отдыхать хоть по полдня. Так мы, уж поверьте, так и делаем: детишки у меня никогда не занимаются больше 6 часов в день, а по средам и субботам после обеда свободны: вы напрасно беспокоитесь: не стану же я рисковать здоровьем детей ради их образования. Уж что-что, а за их здоровьем я слежу, можете не сомневаться!

Завтрак, обед, чай. В худшем случае первый завтрак, второй завтрак, обед, полдник, ужин и стакан чего-нибудь горячего перед сном.

Какую заботу мы проявляем о пище для нашего счастливого тела! Кто из нас уделяет столько внимания своему разуму? В чем причина такого различия? Неужели из двух — тела и разума — первое гораздо важнее второго?

Отнюдь! Но от того, достаточно ли пищи получает тело, зависит жизнь, в то время как наше существование вполне может продолжаться на уровне животных (ибо слово «люди» здесь вряд ли уместно), даже если наш разум находится в состоянии крайнего истощения и мы полностью забываем о его нуждах. Именно поэтому Природа заботится о том, чтобы мы не могли сколько-нибудь серьёзно упустить из виду потребности нашего тела: ужасные последствия нашего легкомыслия — неприятные ощущения и боли — вскоре напомнят нам о наших обязанностях. Кроме того, заботу о некоторых жизненно важных функциях Природа берет на себя, не оставляя нам ни малейшего выбора. Если бы мы обрели возможность управлять собственным пищеварением или кровообращением, то для многих из нас это закончилось бы весьма плачевно.

— Боже мой! — воскликнул бы кто-нибудь. — Я забыл завести своё сердце утром. Подумать только! Вот уже целых три часа, как оно остановилось!

— Я не могу сегодня отправиться с вами на прогулку, — заметил бы один из наших друзей. — Мне нужно переварить по крайней мере одиннадцать обедов. Они остались несъеденными с прошлой недели, когда я был очень занят, и мой врач утверждает, что снимает с себя всякую ответственность за последствия, если я вздумаю откладывать эти обеды и дальше!

Итак, говорю я, последствия пренебрежительного отношения к телу нам нетрудно представить и ощутить. Для некоторых из нас было бы неплохо, если бы наш разум стал таким же видимым и осязаемым, как и тело, чтобы его можно было, например, показать врачу и дать пощупать пульс.

— Любопытно, что это вы проделывали со своим разумом в последнее время. Хватало ли ему пищи? Он очень бледен, и пульс у него чрезвычайно замедлен.

— Должен признаться, доктор, что мой ум последнее время получал пищу не слишком регулярно, а вчера я обкормил его леденцами.

— Леденцами? А что это за леденцы?

— Множество головоломок, сэр!

— Я так и думал. Имейте в виду: если вы и впредь будете позволять себе подобные шутки, то рискуете окончательно испортить зубы своему разуму и заболеть умственным расстройством. В течение ближайших нескольких дней вам надлежит соблюдать строжайшую диету и исключить из пищи для вашего ума все, кроме самого лёгкого чтения! Будьте осторожны! И ни в коем случае не читайте романы!