Вдали мерцают отблески огня, слышны голоса, брякает железо. Дверь, тяжелая, окованная железом. В двери маленькое окошко, забранное толстой решеткой. Файдиас с усилием тянет дверь на себя. Входит. Просторный мрачный зал освещен только огнем, горящим в огромном очаге. Возле очага возятся и переговариваются двое в черных кожаных передниках. Чуть поодаль наблюдает за происходящим из кресла тщедушный старикашка с противной улыбочкой на губах и серьезными пронзительными глазами.
Аннеке видит себя. Обнаженную, подвешенную за руки на цепях. Человек в черном фартуке подносит что-то светящееся красным к ее груди. Дикая боль, ужасный запах горелого. Аннеке страшно кричит, бьется, но цепи держат крепко.
В лицо полилась холодная вода. Аннеке, вырываясь изо всех сил, отдернула голову, открыла глаза. Не цепи. Это Димир держит ее за руки. Исчез темный, освещенный красным зал. Она на кровати в спальне Димира, и в окно светит подернутое туманом нежаркое утреннее солнце. Димир, обнаженный по пояс, встрепанный со сна, с ужасно встревоженным лицом стоит перед ней на коленях.
Аннеке, пытаясь унять сотрясающую ее мелкую противную дрожь, несколько раз медленно, глубоко вдохнула и выдохнула. Как учили. Помогло, но не до конца. Димир выпустил, наконец, ее руки, усадил ее к себе на колени, обнял и принялся укачивать, как маленькую. Аннеке крепко, изо всех сил прижалась к нему, обхватив его обеими руками. Посидела так. Потом решительно разжала объятия и встала на ноги. Заявила звенящим голосом:
-- Димир, мы немедленно уезжаем. Прямо сейчас. Бросаем все и уезжаем. Плевать на талисманы, плевать на вещи. Жизнь и свобода дороже.
Димир поднялся, подошел к окну, распахнул его и высунулся наружу чуть ли не наполовину. Постоял, глубоко вдыхая холодный утренний воздух. Обернулся к Аннеке и спросил деланно спокойным голосом:
-- Что ты видела?
Аннеке помотала головой.
Димир внезапно оказался рядом, сжал в ладонях ее щеки и поймал глазами ее взгляд. Аннеке почувствовала беспощадное вторжение в разум, попыталась освободиться, но маг не отпускал. Она не знала, сколько времени это продолжалось, но вдруг обнаружила себя в кресле возле кровати с чашкой чая в руке, рядом кукольный слуга Эд накрывал на маленьком столе завтрак на двоих. А Димир вновь стоял возле раскрытого окна и смотрел вдаль.
Аннеке всхлипнула, плечом вытерла слезы и принялась за чай. Димир уселся напротив. Некоторое время они молча пили чай. Завтрак на столе остывал, никому не нужный.
Димир поставил чашку, задумчиво посмотрел на нее и вдруг с внезапно исказившимся лицом смел все со стола. Завтрак и осколки посуды смешались на полу в странно-живописном беспорядке. Аннеке вздрогнула и испуганно сжалась. Димир коротко глянул на нее и мрачно сказал:
-- Прости.
Маленький слуга, тихонько стоявший у дверей, подобрался к столу и, осторожно шурша, принялся подбирать на поднос осколки. Маг яростно глянул на него, и понятливый Эд исчез. Димир встал, прошелся несколько раз по комнате и с угрюмым видом вновь уселся в кресло. Достал из-под подушки магический жезл, начертил им на столе несколько незнакомых Аннеке засветившихся синим пламенем знаков, и тут же стер их.
-- Нужно поговорить.
Аннеке, сжав чашку обеими руками, кивнула. Димир резко подался к ней.
-- Послушай, почему мы должны бежать?
Аннеке растерянно посмотрела на него.
-- Ну а как же еще? Тебя хотели казнить... А меня... Я ведь помогла тебе бежать с помощью моего талисмана. Об этом узнают... Тот страшный старик дознается... Или Файдиас... Он любит свое поместье и, наверное, не станет нас спасать.
-- О талисмане и речь! Бежать, скитаться, голодать и мерзнуть по ночам под открытым небом, тогда как талисман может исполнить любое наше желание?! Любое! Все, что угодно! И бежать? Пусть наши враги бегут от нас!
Аннеке вздохнула и покачала головой.
-- Ну, насчет голодать и мерзнуть ты преувеличиваешь.
Она помолчала. Ей почему-то стало страшно, захотелось оказаться далеко отсюда, захотелось установить защиту. Кого она боится? Неужели Димира? Да. Файдиаса она никогда не боялась. Может, потому, что знала его с детства? Она постаралась отбросить страх. И постаралась, чтобы ее голос звучал ровно и, самое главное, убедительно.
-- Димир, я долго об этом думала. Я не хочу использовать талисман. Это слишком опасно. Неосторожное желание может привести к ужасным последствиям. Загадывая желание, невозможно все предусмотреть.
Маг опустил голову и с такой силой сжал жезл, что побелели пальцы.
-- Ну какие могут быть ужасные последствия? Откуда? Ты несколько раз все же использовала талисман. Земля от этого не разверзлась, ведь так?! Чего ты боишься?
-- Я не могу этого объяснить, я просто чувствую опасность. До сих пор все обходилось. Но будет ли так продолжаться всегда? Как работает талисман? Мы не знаем. У всего на свете есть цена, которую приходится платить. Тэш заплатила жизнью.
Димир возник позади Аннеке, обнял ее за плечи.
-- Аннеке, я прошу. Не хочу бежать и скрываться, как побитая собака. Не желаю терпеть поражение. Меня пытали. Эти воспоминания... они жгут, не дают жить... Я хочу отомстить. Аннеке, пожалуйста! Если боишься сама... У меня хватит сил, я уверен.
Аннеке покачала головой.
-- Прости меня, но... нет. Слишком опасно. А месть... Она не дарит ни покоя, ни радости. Забудь все. Пострадало лишь твое тело. Ты не стал бы мстить камню, о который ушибся?
-- Стал бы! И пусть все камни торопятся убраться с моей дороги!
-- Ты как маленький. Но если так уж хочешь мстить, то жизнь длинна, и случай представится!
Димир в ярости топнул ногой. С конца жезла слетела синяя извилистая молния, ударила в пол, оставив выжженное пятно причудливых очертаний, и рикошетом вылетела в окно.
-- Глупая курица! Что ты понимаешь в жизни! Над тобой не глумился старый сморчок! Ты лишь секунду видела тот подвал, и тебя до сих пор трясет! И я не буду ждать годы, чтобы отомстить!
Аннеке встала и, сдерживая слезы, сказала:
-- Тогда нам придется расстаться. Я ухожу.
-- И не думай! Любой встречный маг немедленно с легкостью отнимет у тебя твой артефакт. Удивительно, что ты владеешь им так долго. Наверное, потому, что хватило ума молчать. И будь уверена, я не допущу, чтобы он достался Эномиелю, Хейсту или Файдиасу!
Аннеке посмотрела на Димира вдруг потемневшими глазами, прижав пальцы к губам, прошептала:
-- Ты мне лгал!
Димир холодно произнес, сузив глаза:
-- Что за чушь ты несешь, не понимаю?!
Аннеке прижала крепко сцепленные руки к груди и закричала отчаянно в лицо магу:
-- Ты лгал, ты... Ты меня не любишь! Ты все это затеял, чтобы завладеть талисманом! Все твои признания, клятвы, наше обручение - ложь! Ты хладнокровно сплел эти сети, чтобы поймать меня в ловушку!
Она, спрятав лицо в ладони, тихо заплакала и с трудом выговорила:
-- Ах, ну и дура же я! Ты не виноват: я ведь знала, чего от тебя можно ждать, я сама хотела быть обманутой. Я сама себя обманула!
Лицо Димира исказилось от боли и злости. Он схватил Аннеке за плечи и сильно встряхнул.
-- Ну-ка, прекрати реветь! Я тебя не обманывал. Если не веришь, вспомни, что магам за прямую ложь приходится платить слишком дорого. Просто нужно действовать разумно. Сейчас мы оба слишком взволнованы, поэтому я оставлю тебя одну, а сам пойду займусь сборами. А ты успокойся и подумай над моими словами. Но учти, времени у нас осталось совсем немного. Старый Хейст сейчас направляется сюда, а с ним Эномиель и твой Фай-диас. Кстати, если тебе интересно, Файдиас хотел задушить меня в тюрьме. Чисто из жа-лости, не подумай плохого. Но мне подобная милость почему-то претит, странно, не правда ли? Так что в моем списке должников он после Хейста второй. Этот Файдиас, кажется, тебе очень дорог? Если ты замолвишь за него словечко, я оставлю ему жизнь и даже не буду сильно ревновать. Но это при условии, что у нас с тобой сохранятся, скажем так, хорошие отношения!
