— Король часто вспоминает о том происшествии в Ричмонде, повторяя, как он благодарен вашему слуге, мистеру Олсопу. Король поручил мне узнать, здоров ли мистер Олсоп. Кажется, он все-таки серьезно пострадал. Король готов прислать к нему своего личного врача.

— Он уже поправляется, — невозмутимо ответила Энн, считая, что долг всякой хозяйки — заботиться о пострадавших слугах. — До Вестминстера он доехал благополучно. Правда, пока еще слаб. Поблагодарите его величество за заботу.

— Мистер Олсоп на редкость отважен и сообразителен — как истинный воин, не правда ли, мистрис Энн?

— Воин? Мистер Олсоп? — не попалась на приманку Энн. — О, нет! Насколько мне известно, ему не доводилось воевать. Во времена битвы при Редмуре он был еще ребенком. — Тут она спохватилась, с запозданием сообразив, что напрасно упомянула о сражении между сторонниками нынешнего и прежнего королей. Ей вдруг пришло в голову, что Хильярд желает выведать, не участвовал ли Ричард в восстании Уорбека в Западных графствах.

— А может, он служил за границей? Он неплохо владеет мечом, вот я и подумал… — Джон усмехнулся. — Но должно быть, я ошибся. Разумеется, король пожелал побольше разузнать про мистера Олсопа исключительно для того, чтобы наградить его.

— Его величество уже наградил Дикона, — напомнила Энн и добавила: — Сам мистер Олсоп считает, что он выполнил долг подданного и просто долг человека, увидевшего, что ребенок в опасности. Я рада, что принц Генри не пострадал и уже оправился от потрясения.

— Дети быстро забывают об опасности, — пожал плечами Хильярд. — Теперь наставники позаботятся о том, чтобы впредь его высочество действовал осмотрительнее. — И он сменил тему, заговорил о нарядах и манерах общих знакомых, не забыв спросить Энн о ее младшей подруге.

Вздохнув с облегчением, Энн проболтала с ним полчаса. Она сообщила Джону, что принцесса Мэри Роуз уже поправилась и королева немного успокоилась. Но на протяжении всего разговора Энн никак не могла отделаться от тревожной мысли о том, что вкрадчивые вопросы Хильярда грозят Ричарду опасностью. Наконец она решила сама поговорить с Ричардом и предупредить, что его подвиг пробудил к нему интерес короля.

На следующее утро у нее разболелась голова, и королева, заметив ее страдания, отпустила девушку, посоветовав ей прилечь. Вернувшись к себе в комнату, Энн тепло оделась и в сопровождении Мэри отправилась в конюшню. К тому времени стражники уже привыкли видеть ее во дворце и потому пропустили во двор без возражений. Разыскав Ричарда, Энн бесцеремонно прервала его беседу с Уотом:

— Нам надо срочно поговорить. Уот, побудь у дверей конюшни вместе с Мэри.

Она отвела Ричарда в дальний угол конюшни, где стоял такой знакомый запах сена и лошадей. На миг Энн показалось, что она вернулась домой, в Раштон. Ричард хмурился, лошади похрустывали сеном, кобыла Энн приветственно заржала.

— Зачем вы пришли? — строго спросил Ричард. — Мы же решили встречаться как можно реже. Если вам что-нибудь понадобилось, вы могли бы вызвать меня к себе. Вы же знаете, я не стал бы медлить.

— Во дворце у каждой стены есть уши, — возразила Энн. — Я боялась, что нас кто-нибудь подслушает.

— Вижу, вы быстро разобрались, что к чему, — заметил Ричард.

Нетерпеливо кивнув, Энн сбросила капюшон. Пряди ее волос выбились из-под чепца. Ричарду хотелось провести по ним пальцем, наклониться и поцеловать нежную шею Энн.

— Вы должны немедленно покинуть Вестминстер, — без предисловий заявила Энн. — Джон Хильярд выспрашивает о вас, и я все больше убеждаюсь, что этот человек опасен. Господи, почему я так сглупила, оставив вас здесь? Ведь теперь под угрозой ваша жизнь!

— Хильярд? — переспросил Ричард, сведя брови над переносицей. — Какое ему дело до меня? Таких, как я, он не замечает.

— Я и прежде чувствовала, что он наблюдает за вами, но не решалась с вами поговорить, — торопливо добавила Энн, — чтобы не вызвать ревности. Но в последнее время он начал задавать и вопросы о моем отце — по-видимому, по приказу короля или кого-нибудь из королевских соглядатаев.

— Очень может быть, но вряд ли он узнает что-либо подозрительное о вашем отце. Сэр Джарвис стал осторожнее с тех пор, как было подавлено восстание Ловелла.

— Король злопамятен, — с горечью напомнила Энн, — он не спускает глаз даже с тех, кого давным-давно простил. Наверное, у него были свои причины разрешить королеве вызвать ко двору Филиппу.

Ричард оглянулся на прикрытую дверь и усадил Энн рядом с собой на свежее ароматное сено. Она торопливо передала ему содержание вчерашнего разговора с Хильярдом.

— Как видите, король заинтересовался спасителем принца Генри. Он наверняка пожелает узнать всю подноготную загадочного мистера Олсопа, а когда выяснится, что такого человека нет и в помине, полюбопытствует, с какими целями вы прибыли в Лондон. О господи! — вздохнула она. — Вот уж не думала, что моя выходка обернется опасностью для всех нас!

— Не надо винить себя, — мягко заметил Ричард. — Я сам привлек внимание его величества. Надеюсь, король не забудет, что я спас наследника Тюдоров, да еще от кабана!

— Вас начнут расспрашивать, — предупредила Энн, — и вскоре выяснится, что вы — сын сэра Доминика Олларда, прибывший ко двору с тайным поручением герцогини Маргариты Бургундской. Иначе зачем вам было скрывать свое настоящее имя?

— А, по-моему, вы слишком серьезно отнеслись к праздному любопытству Джона Хильярда, — возразил он, взяв ее за подбородок. — В глазах этого человека я — ничтожество.

— Вы забыли про встречу в «Золотом петушке»! В тот раз он всерьез рассердился, наверное, потому и начал расспросы… — Только при этих словах Энн Ричард озабоченно нахмурился. — Хозяева этого заведения — ваши сообщники?

— Нет, но им известно о цели моего приезда в Лондон.

Энн в ужасе вскочила.

— Ричард, уезжайте из Вестминстера немедленно, сегодня же! — По ее щекам потекли слезы. — Если вы сделаете это, я… я напишу отцу о том, что согласна выйти за вас замуж!

Он вздрогнул, поднялся и заключил ее в объятия.

— Значит, вы и вправду любите меня?

— Я же говорила вам, что люблю, но… — она всхлипнула, — но, ради бога, выйдите из этой безумной игры, вернитесь в Уэнсли-дейл, и когда королева отпустит меня домой, я стану вашей женой.

Он торжествующе завладел ее губами, пылко прижав ее к себе, и прошептал:

— Как бы я хотел сейчас же увезти вас отсюда…

— Я не могу оставить Филиппу при дворе одну, — напомнила Энн. — Ричард, еще совсем недавно мне так хотелось жить при дворе! А теперь я мечтаю лишь об одном — вернуться домой и быть рядом с вами. Прошу вас, пообещайте, что будете беречь себя!

Они опять забыли обо всем на свете, потому и не услышали сигнала, поданного Уотом Симпкином, и опомнились, лишь, когда дверь конюшни с треском распахнулась. Разжав объятия, они обернулись. В конюшню ворвался сэр Оуэн Льюис в плаще и сапогах со шпорами.

— Что здесь происходит, черт побери? Парень, если тебе так невтерпеж, нашел бы со своей потаскухой другое место! — Присмотревшись, он потрясенно ахнул: — Мистрис Джарвис, как вам не стыдно! Глазам не верю… — Он перевел взгляд на Ричарда и воскликнул: — Клянусь всеми святыми, Доминик Оллард! Этого не может быть! Вы так похожи на отца, что в первую минуту я принял вас за него. — Он подступил ближе и уставился на Ричарда в упор: — Вы и вправду сын Олларда?

— Да, сэр, я Ричард Оллард, — отозвался Ричард, обняв Энн за плечи. — Скоро мы с мистрис Джарвис поженимся с согласия и одобрения ее отца. Уверяю вас, ей нечего стыдиться.

— Это сэр Оуэн Льюис, Ричард, — поспешила объяснить Энн. — Когда-то он был сквайром моего отца.

— И, как я слышал, предал его незадолго до битвы при Редмуре, — презрительно добавил Ричард.

Сэр Льюис побагровел от гнева.

— Меня вызвал к себе отец, сэр, — объяснил он. — Свой поступок я не считаю предательством. Сэр Гай сам согласился отпустить меня. Мистрис Энн, я всегда уважал вашего отца и до сих пор благодарен ему за заботу.