— Вот что, товарищи, — предложил Сагур, — не попробовать ли другой способ? Мы нередко грузили и разгружали корабль цепью: выстраивались в ряд и передавали груз из рук в руки. Правда, теперь цепь придется сделать длиннее, но все равно работа пойдет быстрей. Сколько километров до нашего склада?

— Не больше пятнадцати, но… — начал Сидан.

— Хорошо! — перебил Сагур. — Разделим эти пятнадцать километров на сто частей. Выходит по сто пятьдесят метров на человека. Разместим людей так, чтобы в легких местах приходилось по двести метров на одного, а в трудных — пятьдесят и даже меньше. Иначе говоря, чтобы каждому требовалось одинаковое время на свой участок. Скажите, сколько нужно, чтобы быстро пройти двести или двести пятьдесят метров?

— Считай: в час можно пройти шесть километров, на один километр нужно десять минут, значит, на двести метров — две минуты, — быстро высчитал Сидан.

— Дадим пять минут туда и назад. Значит, через каждые пять минут в складе будут получать пять винтовок. — За час — шестьдесят, за десять часов, учитывая отдых, — шестьсот, вместо теперешних двухсот пятидесяти! — Ого! — вырвалось у Гудаса.

— Подожди, это еще не все! — с видом ученого продолжал Сагур. — Мы же можем отдыхать только четыре часа, а работать — все двадцать!

— И ночью!

— И ночью! Ведь каждый из нас все время будет на одном и том же участке! Он соорудит для себя шалаш, разложит огонь, а кроме того, как изучит свои двести или сколько там шагов, что и ночью, с закрытыми глазами, сможет работать. При таких условиях мы увеличим переброску винтовок примерно до тысячи штук в день, а в случае опасности, так и до двух тысяч!

У Гудаса даже глаза заблестели от волнения.

— Ну и молодчина же ты, Сагур! — хлопнул он его по плечу.

— Да, но и при таких условиях придется работать месяца два, — задумчиво сказал Сурат. — Неизвестно, успеем ли все спрятать, так как нас, конечно, ищут.

Сейчас же созвали общее собрание, выяснили положение, познакомили с подсчетами товарищей и предложили новый план.

— Вряд ли при таких условиях успеем перенести все оружие. Будем помнить, что только та винтовка наша, которая уже на складе. Остальные в любой день могут погибнуть, — закончил Гудас.

Надо сказать, что до этого разговора никто как следует не представлял себе положения. Никто и не думал, что столько времени потребуется для упорядочения. Каждому казалось, что через несколько дней они закончат всю работу, а там — пускай себе ищут! Да и безлюдье вокруг действовало успокаивающе. Ну, откуда могла появиться опасность? С моря — нет, они успели в этом убедиться, а с земли тем более. Только теперь люди увидели, какая огромная работа им предстоит, и серьезно задумались о том, всегда ли будет здесь тихо, как сейчас. Вот почему и решили все в один голос работать без перерыва не менее двадцати часов в сутки!

Весь следующий день заняла подготовка. Пять человек направили укладывать груз в подземелье, двенадцать оставили на корабле для разгрузки, а сто повстанцев распределились по дороге так, как говорил

Сагур. Каждому дали теплую одежду, запас пищи; в тех пунктах, где не было родников, заготовили в ведрах воду. Два человека с корабля должны были обходить «фронт» каждый день и удовлетворять нужды товарищей.

Все были предупреждены, что, может быть, придется так работать несколько недель, обходясь без горячей воды и питаясь кое-как. Но привыкать ли яванцам к таким лишениям?

Наконец, все подготовили. До захода солнца оставалось не более часа. Все с нетерпением ждали сигнала — пустить «машину» в ход.

Но «инженер» Сагур предупредил:

— Не забывайте, что последний получит посылку только через четыре часа, когда будет совсем темно.

— Ничего, ничего! — зашумели все. — Пустим на пробу хоть несколько нош. Зато последние завтра начнут работу на четыре часа позднее.

По цепочке послали пять нош, попросив сообщить, как идет продвижение их, особенно в середине всего участка. Ближние ответы показали, что в некоторых местах были перебои, главным образом из-за наступившей темноты. Ответа же последнего звена следовало ожидать лишь через восемь часов.

Назавтра первую ношу отправили в третьем часу ночи, чтобы в складе ее получили в семь утра, и «инженер» сам пошел по живой цепи. Пришлось кое-где подправить, подвинуть людей или ближе, или дальше, но в общем машина работала неплохо. Товарищи сами были заинтересованы и бегали так быстро, что после полудня посылки начали поступать на склад не через пять, а через каждые три минуты. Работать так все время, понятно, нельзя было, и за день устроили три перерыва по часу. Зато сами повстанцы попросили для пробы пустить «машину» и ночью. На этот раз она хорошо работала и в темноте и остановилась только в двенадцатом часу.

День за днем шла упорная, беспрерывная переброска оружия. Прекращалась она на четыре-пять часов ночью и вовремя дождя. Так работали неделю, за ней вторую. Во время перерывов падали на землю и тут же засыпали. Никто не жаловался на утомление, никто не требовал большего отдыха.

Живя в одиночку, в лесу, каждый чувствовал себя звеном одной большой цепи и знал, что если это звено испортится, то остановится вся «машина».

Однажды конвейер неожиданно остановился. Вскоре пришла «телеграмма»: вблизи конвейера появились два туземца, и товарищи «обрабатывают» их. Затем прибыла вторая «телеграмма»: оба идут помогать!

А через несколько часов пришли эти два человека и с радостью убедились в том, что тут все, от капитана до матроса, только свои.

— Товарищи, — обратился к ним Гудас, — вот ваш корабль, вашеоружие. Помогите убрать его.

Эти простые слова произвели сильнейшее впечатление.

— Всегда с вами! — в один голос ответили новички. И цепь увеличилась на два звена.

Во время перерыва у новичков спросили, откуда они, как попали сюда, что вообще слышно?

— Нашу землю отобрал регент под свою усадьбу. Мы ушли сюда, в горы, построили шалаш, бродим в поисках пищи. Недавно встретили одного человека, быть может, из ваших. Он заблудился, был весь избит и полз чуть живой. Мы перенесли его в свой шалаш, ухаживали пока поправился, а вчера он ушел от нас.

— Как его зовут?

— Не знаем…

— Может, это Гоно? — сказал Сидан. — Почему же он не вернулся сюда?

— Наше дело не для него, — нахмурился Сагур. — Я не удивлюсь, если он приведет сюда голландцев.

— Ну, уж это слишком! — не согласился Сурат.

— Посмотрим, — коротко буркнул Сагур. И «машина» пошла еще быстрее.

Как-то опять заметили в море голландский военный корабль. Он держался дальше от берега, чем в прошлый раз миноносец, но выполнял, как видно, ту же задачу. Работу сразу прекратили, все попрятались и ждали до тех пор, пока корабль уйдет.

Всех встревожила новая «телеграмма»: неподалеку от пещеры опять слышали пушечные выстрелы, но и теперь не заметили ничего. Неужели вновь свалился камень? Или это вулкан стреляет. Хорошо хоть, что на них пока никто не нападает.

Кажется, ничего особенного не случилось, а все же какая-то тревога охватила инсургентов. Будто в воздухе пахло ею. И Гудас собрал совещание.

— Нам еще осталось, — сказал он, — переправить десять тысяч винтовок, тридцать пулеметов, половину патронов и много других вещей. Боюсь, что «машина» не успеет справиться со всем этим. Не лучше ли на время сложить груз в ближней небольшой пещере, а потом оттуда переносить его в склад? Сделать это можно будет после ухода корабля, которому опасно оставаться здесь.

— Я это же хотел предложить, — сказал Сагур.

Никто не возражал, и решение передали по конвейеру. Участок для переноски сразу сократился почти наполовину, звенья стояли теперь почти рядом одно с другим, и работа так закипела, что через три дня весь груз был уже в малой пещере. Только после этого утомленные повстанцы получили отдых и проспали больше двенадцати часов.

Начали подготавливать корабль к выходу в море, подняли пар в котлах. Пробоину заделали еще раньше, а теперь на всякий случай выгрузили на берег одну пушку. И вовремя, на следующее утро прибыли два посланца из Тжиладжапа и принесли известную нам телеграмму Гейса!