– Чернь считала, что Меровинги обладают магической силой, дарованной им Велесом, и что эта сила заключена в их волосах. Увы, подобные суеверия бывают очень живучими. Потомок Меровея король Хлодвиг принял христианство, но подстричь волосы отказался. Это случилось три с половиной века назад. С той поры род Меровингов раскололся, ибо значительная его часть не захотела отречься от заблуждений предков. Князь ободритов Витцан был закоренелым язычником, но у него хватило ума поддержать императора Карла в его войне с саксами, данами и лютичами. Карл едва не разорил столицу лютичей Волынь, но князю Сидрагу удалось от него откупиться. Через несколько лет, уже после смерти князя Витцана, князь лютичей Свентислав сговорился с данами и разорил город Рерик. Князья Драговит и Годлав были убиты. Но ты, бек, об этой истории уже, вероятно, наслышан.

– А почему Карл не помог своим союзникам ободритам?

– Потому что сыновья оказались глупее отца и успели к тому времени рассориться с императором.

Дорога в Ахен оказалась труднее, чем поначалу предполагал Карочей, особенно в горной ее части. Перевалы в это время были свободны от снега, но степняку довелось пережить немало неприятных минут, двигаясь по довольно узкой тропе над бездонной пропастью. Счастье еще, что кони, выделенные хазарам гостеприимными хозяевами, оказались привычны к горам и не доставили путешественникам много хлопот. Тем не менее бек почувствовал большое облегчение, когда спустился с гор на равнину и вдохнул полной грудью воздух, насыщенный ароматами цветущей земли.

Дальше путешественники двигались лесом. Если верить Варнерию, то в этих густых зарослях полными хозяевами были разбойники, но свита монсеньора Николая была достаточно велика и хорошо вооружена, чтобы бояться случайного наскока. Тем не менее Карочей приказал своим хазарам держаться настороже.

– Я все-таки не понимаю, уважаемый Варнерий, почему папа Евгений и монсеньор Николай так опасаются возвышения Меровингов, ведь большинство из них христиане?

– Исключительно между нами, почтенный бек. Король Хлодвиг не только принял христианство, но и получил от византийского императора инсигнии, подтверждающие царское происхождение его рода. Меровинги всегда тяготели к Константинополю, что, естественно, не нравилось Риму.

– А от какого царя ведут свой род Меровинги?

– От царя Трои Приама. Точнее, от его младшего сына. А старший сын царя Приама Эней, как тебе, вероятно, известно, основал Рим.

Карочей слышал об этом впервые, но не стал выставлять напоказ свое невежество и лишь задал уточняющий вопрос:

– А прямых потомков Энея в Риме, наверное, не осталось?

– Увы, – вздохнул Варнерий. – Рим слишком долго был республикой, чтобы в жилах его обитателей сохранилась царская кровь.

Из всего услышанного от Николая и Варнерия Карочей сделал вывод, что младшему сыну Людовика Благочестивого здорово не повезло, ибо его угораздило родиться от женщины, чье происхождение стало головной болью для многих благородных влиятельных сеньоров, как светских, так и духовных. И эти сеньоры сделают все от них зависящее, чтобы царственный род Меровингов никогда не вырвался из забвения.

– Ахен, – громко воскликнул Варнерий. – Слава всевышнему, наконец-то добрались.

Карочей рассчитывал увидеть если не второй Рим, то, во всяком случае, нечто неординарное, внушающее уважение, однако стольный град франков его разочаровал. Из всех известных беку городов Ахен более всего был похож на Славутич, столицу княжества радимичей. Те же стены, сложенные из огромных бревен, и та же грязь на мощенных деревом улицах. Ну, разве что христианский храм, совсем недавно выстроенный из камня, мог привлечь взор утомленных путников. В довершение всех бед выяснилось, что император Лотарь уже покинул Ахен и прямиком отправился в Страсбург на похороны своего отца. Карочей едва не выругался, узнав о новой неприятности, свалившейся на его седеющую голову, но в последний момент сдержался, дабы не выглядеть мужланом в глазах монсеньора Николая и его свиты, разодетой в меха и драгоценную парчу.

Для кагана Славомира приезд на остров Рюген посланцев графа Вельпона оказался неприятным сюрпризом. В последнее время каган прихварывал, сказывался, видимо, возраст. Все-таки, когда тебе перевалило на восьмой десяток, трудно рассчитывать на благосклонность богов и свою удачу, выдохшуюся с годами. А союз с юнцом Карлом не сулил Славомиру ничего, кроме головной боли. В конце концов, у кагана и своих забот хватало, а тут изволь вытаскивать из небытия захудавший род, который все имел и все потерял из-за глупости и лености самых видных своих представителей. К тому же Меровей больше тяготел к Велесу, а не к Световиду. Это не говоря уже о том, что внук Венделика Хлодвиг принял христианство и тем самым внес раскол в ряды русов, чем не замедлили воспользоваться западные и восточные ромеи, и Юг в конце концов восторжествовал над Севером, навязав ему чужую веру и чужие традиции.

Глупость вождей всегда дорого обходится народу.

– В любом случае усобица между сыновьями умершего императора Людовика нам на руку, – негромко произнес Родегаст.

Каган бросил на старого ротария недовольный взгляд. Родегасту стукнуло уже семьдесят пять лет, но он сумел сохранить и стать, и живость ума, и резвость в движениях. Вот только надолго ли? Каган был недоволен своими старшими сыновьями, Велемудром и Мстивоем. Храбрости обоим не занимать, но ведь она никогда не заменит мудрости. Конечно, им с Родегастом пора уже на покой, вот только кому передать булаву, а вместе с ней и ответственность за настоящее и будущее славянского мира?

Каган охая поднялся с лежанки и отмахнулся от Родегаста, бросившегося было ему на помощь. Рано! Не настолько еще слаб ротарий Славомир, чтобы без чужой поддержки не добраться до распахнутого окна и не вдохнуть полной грудью свежий воздух, пахнущий морем и солью.

– А если Лотарь быстро разделается с Карлом и обрушится всей силой на нас? Ты уверен, что все вожди славянских племен поддержат своего кагана? Ты уверен, Родегаст, что они не договорятся за нашей спиной с Лотарем и папой Евгением?

Ответа не последовало, но Славомир в нем и не нуждался. Он просто высказывал свои мысли вслух, пытаясь нащупать верное решение в ситуации, чреватой как большими приобретениями, так и немалыми потерями.

– Рюэрги были у князя Сидрага? – спросил каган.

– Ободрит направил их к нам.

Что ж, в уме Сидрагу сыну Драговита не откажешь. С его стороны было бы большой глупостью бросаться на помощь родовичам, не заручившись поддержкой кагана ругов. Граф Вельпон мягко стелет, но каков будет сон на приготовленном им ложе? Не окажется ли этот сон вечным для людей, рискнувших его поддержать?

– А что слышно о Воиславе Рерике?

– Люди говорят, что он ходил походом на бриттов вместе с конунгом Теодульфом, потом теребил данов и даже сжег два их города. Сейчас он в Бирке. Я уже послал за ним.

– Сколько у него людей?

– Более тысячи викингов на двадцати ладьях.

– Сила немалая, – цокнул языком каган.

– Князь Воислав богат. Он способен собрать под своей рукой вдесятеро больше людей. Так что Сидраг Ободритский беспокоится не зря.

Беспокойство князя Сидрага не было для кагана тайной. Впрочем, волновался не один Сидраг. Князь лютичей Свентислав тоже косо посматривал в сторону викинга, набирающего силу, но лишенного родовой земли. От Воислава Рерика можно ждать многого и не худо бы направить его помыслы куда-нибудь подальше от варяжского побережья, дабы не нажить большой беды.

– Рюэрги ведь тоже ведут свой род от Меровея?

– Да, – кивнул седой головой Родегаст. – Их предок король Тьерри доводился троюродным братом князю Готшалку, а Готшалк – прадедушка князя Витцана. Сокол и трувер – родовые знаки как Рериков, так и Рюэргов. Собственно, Рюэрг и есть Рерик, только на латинский манер.

Каган посмотрел на старого ротария с уважением. Пожалуй, никто на острове Рюге лучше Родегаста не знал всю подноготную родов русов, чьи представители заполонили собой Европу, став во главе едва ли не всех заселяющих ее племен. Каста русов считала своей прародиной даже не Трою, а легендарную Гиперборею, ее загадочную столицу Туле, погрузившуюся в далекие времена на дно океана. Вот с тех пор и бороздят русы морские просторы в надежде отыскать землю предков, которую греки называют родиной Аполлона, а родственные славянам кельты – Авалоном. Похоже, и Воислав Рерик ищет свой Авалон. Почему бы кагану Славомиру ему в этом не помочь?!