Он откинулся на спинку сиденья — не хотелось даже смотреть в окно…
Мистер Гласс прислал этот роскошный черный лимузин прямо к складу подержанных вещей. И машина и шофер на целых два дня предоставлены в распоряжение Юпитера — пока будут длиться съемки викторин. Первая состоится завтра, уже в прямом эфире, на Голливудской телестудии.
Дядю Джонса и тетю Матильду пригласили на съемку сегодняшней «трогательной встречи» Плутишек за ленчем — в павильоне на знакомой Юпитеру «звуковой площадке». Но ни тот, ни другая не воспользовались приглашением.
— Вообще-то кино вещь замечательная, — виноватым голосом сказала тетя Матильда. — Некоторые фильмы я просто обожаю. Но понимаешь, Юпитер, это… это как с вкусной колбасой. Ее очень хочется съесть, однако смотреть, как ее делают, совсем не хочется.
Дядя Титус был совершенно согласен со своей мудрой супругой. А вот Боб и Пит — нет. Они просто запрыгали от радости, когда узнали, что побывают в студии и увидят, как делают фильмы. Ну а Юп был просто счастлив, что его верные друзья, Второй и Третий, будут рядом с ним, хотя бы за кадром. Так ему проще остаться самим собой, чувствовать, что он Первый сыщик, а не какой-то пухлый херувимчик.
Лимузин, послушно подчинявшийся всем ограничителям скорости и еле-еле тащившийся, вдруг остановился. Юп выглянул в окно, полагая, что они уже приехали к месту назначения. Но нет — просто они уперлись в какие-то похожие на вигвамы палатки. Около них прогуливались два древнеримских воина с щитами и пиками наперевес.
Гордон Харкер — так звали их шофера — опустил стекло.
— Будьте любезны, вы не скажете, как проехать к Девятой площадке? — спросил он одного из воинов.
Юпитер и сам мог показать ему дорогу, ведь на этой площадке были сняты все серии «Маленьких Плутишек», но не стал этого делать. Чем позже он встретится с шайкой своих бывших «коллег», тем лучше…
— Держите и дальше прямо, — сказал римлянин, указывая нужное направление табачной самокруткой.
— Да вы сразу ее приметите, не волнуйтесь, — добавил второй.
Вежливо их поблагодарив, шофер нажал на газ. Действительно, довольно скоро вдалеке показалось огромное белое строение, очень напоминавшее авиационный ангар, на торце его красовалась огромная черная девятка.
Подъехав к «ангару» шофер выскочил из кабины и открыл заднюю дверцу, выпуская наружу Трех сыщиков. Сказав ему «спасибо», Юп с интересом разглядывал этого симпатичного стройного парня в щегольской униформе. Зорким сыщицким глазом Юпитер с ходу приметил и начищенные до блеска ботинки Гордона Харкера, и, конечно же, его умное, с правильными чертами темное лицо, и прямые черные волосы.
Итак, они очутились перед небольшой, с толстенной обивкой дверью: на блестящем кольце, свисавшем с щеколды, болтался огромный незапертый замок. Совершенно машинально Юп поднял голову, чтобы посмотреть на световое двухцветное табло над дверью. Когда горит красный, дверь открывать категорически запрещается, вспомнил он. Красный свет означает, что камеры включены, и идет съемка. Надо же, как будто только вчера он был здесь, — оказывается, даже не забыл здешних правил. Воспоминания были непереносимо острыми и живыми, нехотя признался он сам себе.
Загорелось зеленое табло. Юпитер толкнул дверь и вошел, Пит и Боб осторожно последовали за ним.
Юпитер окончательно окунулся в те прежние дни. Ему до боли знаком был этот запах свежей краски и раскаленных металлических приборов, этот иссушающий жар осветительных ламп, а главное — поднявшийся при его появлении жуткий гомон, в котором на разные голоса звучало столь ненавистное ему слово…
— Толстячок! — слышалось со всех сторон, едва он вошел, его обступили плотным кольцом фоторепортеры. Минуты три он терпеливо ждал, пока сфотографируют его физиономию, послушно подчиняясь их дурацким просьбам:
— Улыбочку, Толстячок.
— Посмотри-ка на меня, Толстячок.
Наконец, они оставили его в покое. Юпитер увидел, как сквозь толпу пробирается улыбающийся верзила. Ага, это Милтон Гласс; через минуту он уже обнимал Юпитера огромной своей ручищей за плечи.
— Юпитер, — прочувствованно произнес он. — Юпитер Джонс, мы тебя ждем. Скорее сюда, я отведу тебя к остальным Маленьким Плутишкам.
В дальнем конце здания была расположена громадная, очень ярко освещенная кухня. Ненастоящая, конечно. Юпитер точно знал, что плита эта не работает и что кран над раковиной тоже включать бесполезно — из него не вытечет ни одной капли. Всамделишным был только длинный стол, на котором несколько официантов сервировали «дружеский ленч».
Милтон Гласс подвел Юпитера и его друзей к трем стоявшим у стола парням, которые о чем-то оживленно болтали с очень хорошенькой темноволосой девушкой.
При виде Юпитера они прекратили разговор и молча на него уставились. Юпитер тоже молча их разглядывал, толком не понимая, что он все-таки рассчитывал увидеть.
В его памяти долгие годы хранились образы всех Маленьких Плутишек — таких, какими они были прежде. Балбеса с его похожим на яйцо бритым черепом и дурацкой ухмылкой. Ногастика, лицо которого напоминало пожухлое недозревшее яблоко, а ладони и ступни были непропорционально большими. Ищейку, вечно облизывавшегося своим длиннющим языком и рыскающего по сторонам потупленными глазками… грустными-прегрустными. Милашку Пегги с густой черной челкой и с маленьким, чуть заостренным книзу личиком.
Но эти четверо совершенно взрослых людей, внимательно его рассматривавших, были абсолютно ему незнакомы.
Один из них, красивый малый с густой гривой светлых, отпущенных почти до плеч волос, одетый в кожаную куртку, небрежно махнул Юпитеру рукой.
— Привет, — сказал он. — Тебя им тоже удалось затащить сюда?
Юпитер кивнул и тайком посмотрел вниз, на ботинки этого парня, — они были, пожалуй, даже маловаты для такого верзилы. Значит, это не Ногастик. И не Ищейка. А вот парень, стоявший с этим верзилой, смотрит чуточку искоса… правда, он еще ни разу не облизнулся, и вид у него совсем не грустный.
Выходит, этот воображала в кожаной куртке и в дорогих, ручной работы ботиночках и есть Балбес. Юп кивнул остальным двум парням, вычислив про себя, что это Ногастик и Ищейка. Они тоже здорово переменились.
Ладони и ступни Ногастика и сейчас были для него крупноваты, поскольку роста он был невысокого и довольно тощ. Но теперь его лицо совершенно не походило на лежалое яблоко, хотя, вероятно, именно столь необычный окрас кожи привлек в свое время внимание режиссера. Теперь он был бодр, весел и с румянцем во всю щеку, и сразу напомнил Юпитеру парней с профессионально-дружелюбным видом, которых он видел в Роки-Бич в городском универмаге: тех, что стоят у выхода из зала.
А Ищейка, пожалуй, был похож на начинающего карьериста. Стрижка ежиком, строгая сорочка, отлично сшитый блейзер: извольте, в любую минуту, нет проблем… Просто не верилось, что когда-то он был несчастненьким, наводящим тоску мальчишкой, которому досталась роль этого малахольного Ищейки.
Юпитер обернулся к девушке в экстравагантном золотисто-бежевом костюме. И сейчас лицо Милашки Пегги напоминало формой сердечко, а глаза были по-прежнему синие-синие, обрамленные очень длинными густыми ресницами, и однако, встреть он ее на улице, ни за что бы не узнал.
Она улыбнулась Юпитеру.
— Очень рада, что ты смог приехать, — просто сказала она. — Можно я буду называть тебя Юпом? Ты не против?
— Конечно, нет, — Юпитеру было очень приятно, что она помнила его настоящее имя.
— А ты зови меня Пегги. Никаких Милашек. Я столько лет пыталась избавиться от этой клички. Просто Пегги. Договорились?
— Договорились. — Юп поискал глазами Боба и Пита, намереваясь представить их Пегги и остальным Плутишкам. Но их уже не было на «кухне». Они стояли рядом с камерой, обсуждая что-то с Милтоном Глассом и сухощавым седым господином. Этот бело-волосый человек почему-то казался Юпитеру очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, кто это.
— Ну вот, все в сборе. — Балбес положил руку Юпитеру на плечо, как бы призывая подойти поближе. — У меня есть одно предложеньице — весьма важное для всех нас.
