— Теперь она может позволить себе учиться в колледже, о котором так мечтала, — добавил Боб.
— Да, она выбрала Беркли. Там занятия с сентября, — уточнил Пит.
Три сыщика расположились за маленьким столиком в необъятной гостиной Гектора Себастьяна, многочисленные окна которой выходили на океан. Заглядывая время от времени в записи Боба, которые они, как обычно, давали писателю для прочтения, сыщики делали с его помощью заключительный обзор последнего своего расследования.
Гектор Себастьян возлежал в шезлонге. Несколько лет назад (когда он еще не был писателем, а работал сыщиком в частном нью-йоркском агентстве) он получил серьезное ранение, и простреленная нога с тех пор частенько у него побаливает.
— Значит, Балбес решил снова попытать счастья на сцене под своим прежним именем? — поинтересовался автор популярных детективов.
— Решил, — подтвердил Юп. — Но, по-моему, это не очень ему удается. Он и теперь вынужден работать механиком, чтобы было на что жить.
Первый сыщик вдруг задумался, а потом признался:
— Как все странно. С настоящим Балбесом у меня связаны такие кошмарные воспоминания, что я решил во что бы то ни стало выиграть приз. Я так в детстве его ненавидел… Обыграть — это был единственный способ отплатить ему — обойти по всем пунктам… А тот парень, который его изображал, мне потом даже понравился. Я уверен: он не хотел навредить Пегги. Просто обстоятельства довели его до крайности: постоянное безденежье и невозможность работать по специальности — актером. Потому он и согласился участвовать в афере, затеянной Лоумаксом.
— Да, в Голливуде актерам приходится несладко, — согласился мистер Себастьян. — Кстати, о Голливуде: что теперь поделывает Лютер Лоумакс? Продолжает грезить о былой славе, запершись в своем обветшавшем имении?
— Уже нет, — ответил Пит. — Он как увидел тогда, что Пегги спускается вниз, — ну, после того, как мы ее отвязали, — в голове у него совсем помутилось: нервишки не выдержали. Помню, он как закричит: «Тишина на площадке!» И еще: «Свет! Мотор! Начали!»
Гордону Харкеру пришлось его долго успокаивать, а потом везти в больницу.
Писатель сочувственно покачал головой:
— А какой замечательный был режиссер. Ярчайший талант, — вздохнул он. — Я и сейчас помню многие его картины. Он все еще в больнице?
— Нет, — сказал Юп. — «Ассоциация работников кино» поместила его в принадлежащий ей, и причем очень хороший, интернат для престарелых актеров. Там есть особое такое отделение — для тех, кто немного не в себе. Там он, наверное, встретит наконец кого-нибудь из старых своих друзей.
— О да, — мистер Себастьян печально усмехнулся. — Там он их точно встретит. Ведь недаром в Голливуде существует одна поговорка: «Чтобы делать кино, психом быть не обязательно, но желательно».
— Неужто Гласс не догадывался о том, что затеяли Лоумакс и Балбес? — изумился мистер Себастьян.
— Не-а, — сказал Юп, — и что Балбес совсем не Балбес, и что это Лоумакс украл кубки, и что они вдвоем умыкнули Пегги. Гласс был слишком занят викторинами — он так надеялся с их помощью отличиться перед своими боссами. Потому и не захотел никаких судебных разбирательств: ему совершенно ни к чему было обнародовать, что его надул какой-то безработный актер. Это очень повредило бы его репутации.
— Ну а что с Ногастиком и Ищейкой? — спросил мистер Себастьян. — Какова их судьба?
— Ногастику виторины здорово помогли, — продолжал отвечать Юп. — В его жизни сразу произошли перемены к лучшему. Он же очень долго вообще не мог устроиться на работу. А после показа викторин по телеку одна компания по продаже спортивного инвентаря наняла его рекламировать всякие там молоты для метания, диски. Он очень доволен. Ему не требуется ничего из себя изображать или разгуливать в огромных ботинках — просто рассказывать о товарах.
Ищейка по окончании колледжа будет и дальше учиться на юриста. Он собирается потом помогать молодым актерам: защищать их от всяких ушлых телевизионщиков и киношников, которые очень не любят платить им так, как положено.
— Похвальные намерения, — откомментировал мистер Себастьян, глянув в сторону кухни, из которой доносилось позвякиванье кастрюлек и сковород — это усердствовал Хоанг Ван Дон, повар (и он же дворецкий) мистера Себастьяна. Родом Дон из Вьетнама.
— А что скажете про Гордона Харкера? Вы сохранили его тайну?
— А то как же, — отозвался Пит. — Мы ни единому человеку не проболтались, что это он играл когда-то Лепешку. Вот только с вами поделились его секретом. Так что он может без всяких опасений возвращаться в сентябре в школу, к своим сорванцам.
— Кстати, насчет школы, — тут мистер Себастьян почему-то украдкой посмотрел в сторону кухни. — Дон у нас теперь тоже учится.
— Ну да? — удивился Боб. — А что он изучает?
— Хочет стать настоящим, как говорят французы, gordon bleu, то есть первоклассным поваром. Таким, как его наставник-француз. Теперь с идеями о здоровой пище покончено. — Мистер Себастьян с облегчением вздохнул. — Что ж, возможно, водоросли вещь весьма полезная… и даже необходимая. Но для моего желудка это, пожалуй, слишком, зато теперь он постоянно колдует над всякими заморскими соусами и диковинными французскими блюдами. — Тут он наклонился чуть поближе к гостям. — Вы ведь останетесь на ленч? — с надеждой спросил писатель. — По крайней мере, ты Юп?
Боб и Юп опасливо переглянулись. Они еще не забыли, как в последний раз Дон использовал их в качестве подопытных кроликов для апробации очередного своего французского деликатеса — закуски из улиток. Однако тут же все втроем очень вежливо закивали, уверяя, что они с удовольствием отведают кулинарный шедевр Дона.
— Но почему такое предпочтение мне? — озадаченно спросил Юп.
— Дон хочет, чтобы ты оказал ему одну услугу, — пояснил Себастьян. — А в благодарность он готов приготовить любое блюдо, которое ты пожелаешь. Представляешь? Любое, — добавил он с легкой тоской.
Первый сыщик уловил ноту печали в голосе автора известных детективов, и не просто печали, а тайного желания…
— А почему бы вам самому не выбрать это дополнительное блюдо? — тут же спросил понятливый Юпитер. — Что-нибудь по вашему вкусу?
— Я так надеялся услышать от тебя эти слова, — с благодарностью пробормотал мистер Себастьян, тут же потянувшись к стоявшей у подлокотника трости и рывком поднимаясь с шезлонга. — Признаться, я изголодался по хорошему гамбургеру. И чтобы сверху колечко сырого лука, и ничего больше. Никаких соусов. Даже кетчупа не нужно. Просто хороший кусок мяса, и побольше…
Его гости немедленно согласились, что лучше простого, без всяких кулинарных фокусов гамбургера ничего не придумаешь.
— А что за услуга? Что нужно от меня Дону? — забеспокоился Юпитер.
— Этого он не сказал — секрет, — улыбнулся Себастьян. — Но, думаю, тебе нечего опасаться. — Он оперся на тросточку и с некоторым трудом развернулся. — Пойду сразу же скажу Дону про твой заказ. Обыкновенный гамбургер. И что ты обещаешь взамен оказать ему услугу, Юп. Любую.
Три сыщика смотрели, как он, прихрамывая, пересек огромную гостиную, обогнул высокий книжный шкаф, за которым был его рабочий уголок, и направился в кухню.
Этот дом в Малибу был когда-то рестораном, который назывался «У Чарли», потому все помещения и были такими громадными. Нынешний его хозяин старался помаленьку превращать свое пристанище в то, что он разумел под словами «основательный дом». «Судя по всему, превращение совершалось-таки», — приметил Юп. В прошлый раз рядом с шезлонгом не стояла новенькая кушетка, по виду гораздо более удобная, чем прочие разномастные диваны да кресла.
Когда мистер Себастьян снова вернулся к гостям, на лице его сияла плотоядная улыбка.
— Простой гамбургер нам обеспечен, — торжественно объявил он, снова устраиваясь в своем шезлонге. — Дон хотел полить его соусом, но я сказал, что ты предпочитаешь просто мясо, без всяких затей.
Он минутку помолчал, поудобнее вытягивая больную ногу.
