Профессор отыскал во всей этой массе людей начальника полиции и принялся его горячо благодарить за проявленную им заботу о его безопасности. На что начальник полиции ответил, что он бы с удовольствием надрал бы профессору задницу, за эту паршивую операцию, которая наделала столько шуму и переполоха в окружающем обществе. И, что он, вместо того, чтобы проводить время с семьей вынужден тут торчать, сдерживая желающих выяснить отношения между собой. А впрочем, добавил он, и тех, кто бы лично принес профессору свое почтение и донес бы ему свое мнение.

— Так, что благодарите судьбу, уважаемый профессор, что я и мои ребята здесь оказались раньше, чем все те, о ком я вам говорил, и что тогда бы могло случиться с вами и вашей лабораторией!

На газоне, за оградой, валялись букеты цветов, красивые открытки неизвестных поклонников и поклонниц, вперемешку с самодельными плакатами. На них он увидел свое лицо в широкой улыбке и, подхватив один из них, рассмотрел его уже дома. Теперь-то он увидел, что придумали эти шутники. Вместо его рта, на плакате, в улыбке расплывалась вагина!

— А ведь, действительно, все это смешно и забавно! — Пробурчал себе под нос профессор.

— Я никак не мог представить себе, что мое детище будет пользоваться такой популярностью и успехом! Ай, да профессор! Ай, да шельма! — Так похвалил он себя.

Так и заснул он под этот гул голосов и выкрики недовольных демонстрантов.

На следующее утро ему предстояло встретиться с членами сенатской комиссии, назначенной в экстренном порядке по данному случаю и общественному резонансу.

Из-за наплыва участников, слушания пришлось дважды переносить во все большие аудитории. Наконец они состоялись.

Зал замирал при опросах свидетелей и самой пострадавшей Марии. Так они ее представляли. Но когда ей предоставили слово, то она вопреки, уже было сложившемуся мнению о профессоре, как о маньяке и монстре, заявила, что профессор не только ее изуродовал, а наоборот, он сделал ее жизнь совершенной иной и она за это ему благодарна. Зал взревел от ее откровенного признания. Потом еще более получаса председатель комиссии уточнял у Марии детали и нюансы ее заявления. В конце, концов, председатель поставил перед ней один принципиальный и самый важный вопрос.

— Скажите, госпожа Мария! У вас, в связи совсем происходящим с вами, есть претензии к профессору? Если, есть, то скажите о них и всем нам!

Зал замер. В наступившей тишине было слышно только напряженное дыхание сотен людей. Мария гордо вскинула свою прекрасную головку с раскрасневшимся лицом и после минутной паузы ответила.

— Ну, что вы! Я наоборот, очень благодарна профессору!

Ее ответ потонул в гуле голосов и выкриках публики. Спустя полчаса, профессор под рукоплескания окружающих и крики корреспондентов и журналистов выходил из здания заседания. Он шел с гордо приподнятой головой и в очень хорошем настроении. Несмотря на все старания властей его, не только принизили, а наоборот возвысили.

Уже в коридоре, после слушания к нему протиснулась Мария и, прижавшись вплотную, сбивчиво благодарила. На что профессор ответил, обратившись к ней с вопросом о ее дальнейшей судьбе.

— Мария, может, мы с вами все вернем на прежнее место? Зачем это все вам и мне? Смотрите, что происходит вокруг и что творится с нами?

— Ну, что вы, дорогой профессор! Я благодаря всему этому! Я только и жить то

по — настоящему начала! Я от всего окружающего меня внимания просто теряюсь и упиваюсь своей популярностью. Кроме того я уже получила значительную материальную поддержку и помощь. Не говоря уже о предложениях на съемку. И, наконец, сообщу об этом только вам, по секрету, я выхожу замуж! Вы представляете? Замуж, а вернее — за двоих сразу. Братьев-близнецов, миллионеров и таких милых и нежных! Спасибо вам!

И она поцеловала профессора. Потом этот снимок растиражировали в газетах и многих журналах. Если бы не отчаянные попытки эксцентричных дамочек, профессор бы считал свою миссию абсолютно успешной и законченной.

По секрету. Ему все же пришлось повторить свои операции для нескольких дам. Но о том ему не хотелось бы сильно распространяться. Эти дамы, были настолько известны и уважаемыми, что просочившаяся информация о них, могла бы, серьезно повредить их репутации и положению в обществе. Потом некоторые журналисты все строили догадки на этот счет, а профессор загадочно улыбался и молчал.

Постепенно страсти стали утихать. У профессора нашлись последователи. Но не у кого не удавалась того, что умел он.

- Ведь, я же, гений! — Постоянно твердил он сам себе. — Я еще и не такое смогу!

Дайте мне, только время и деньги!

И ему выпал такой шанс!

Одна не безызвестная фирма, не желая огласки, согласилась взять на себя все финансовые затраты по реализации его нового проекта. Проекта, который сулил настоящий прорыв в будущее. Еще бы! Ему предстояло создать андроид. Человекоподобный биологический робот, не отличимый от нормального человека. По условиям сделки, образец считался собственностью компании, а профессор получал всю необходимую материальную поддержку на реализацию своих следующих проектов. При этом все права на интеллектуальные разработки и собственность полностью сохранялись за ним. Лучшего и мечтать себе было нельзя. Тем более что он категорически отказался работать где- либо, а только в своей домашней лаборатории.

Вот уже, который день он с утра корпит в лаборатории. Сегодня ему предстоит разобраться с мозгами Непобедимой, которую он в срочном порядке переделывал под свой новый проект.

Тело ее вышло очень неплохо, особенно та часть, которая касалась женского начала. И не беда, что пока что не очень-то у него получается с ее манерами и женским поведением. Сегодня он постарается все исправить.

— Итак. — Сказал профессор, важно вышагивая перед обнаженной фигурой. — Сегодня я постараюсь внести в тебя такие изменения, от которых ты все сильнее будешь походить на настоящую женщину.

— А, я! Я, что же? Не похожа? Я же с ваших слов, дорогой профессор, просто само совершенство! Я это точно запомнила. Слова — то эти мне очень понравились. Я, и само совершенство!

Повторяла она, жеманно разглядывая и поглаживая свое обнаженное тело.

— В том то и оно. Что при твоем внешнем сходстве, ты совсем не походишь на женщину. И потом, что это за манера лезть к себе в вагину, когда я с тобой разговариваю?

— Ну, да! Да! Я понимаю, что приятно! Но ты запомни это, что, ни при каких обстоятельствах ты не должна этого делать при посторонних. Ты поняла? Само совершенство! Вот так я стану теперь тебя называть.

— А теперь Совершенство, мне надо тебе изрядно испортить мозги.

— Да, да! Именно так! И я не ошибся.

— Вот видишь, это то, о чем я тебе говорил! Ведь если бы ты была настоящей женщиной, то никакого бы внимания на мои слова не обратила, а в большей бы степени заволновалась, если бы я тебе сказал, что остригу твои волосы или сменю твою прическу.

— Вот это и есть настоящая женщина. А ты мне, не трогать, не порти мозги! Какая же ты все-таки! Ты моя лучшая копия! И с мозгами твоими, копией моих, у тебя все в порядке. Жаль, конечно! Но мне надо все в твоей голове и мозгах, как следует повредить. Иначе, какая же ты женщина?

Что бы прекратить протестные действия с ее стороны он даже отключил ее и принялся курочить в ее голове.

— Так! Этот участок отвечает за логику. Зачем ей, женщине хорошая логика? Она ей почти не потребуется. Так, иссякаем ее. Налево и направо. Так, достаточно! Хватит. Теперь в этом участке. Он отвечает за скромность и самооценки. Скромностью не проживешь, искурочим ее, да и самооценкам оставим самую малость. Вот так и достаточно. Теперь займемся поведенческими структурами. Это что же? Нет, столько наивности ей не потребуется. Пусть будет чуть-чуть, лучше добавим ей завышенных самооценок. Пусть считает себя совершенством. Вот так. И пусть думает, что она самая умная и практичная. Вот еще этот участок отключим и с этими параметрами можно заканчивать.